Владимир Колычев - За все спрошу жестоко

Матери Семен оставил деньги на теплые сапоги, а то старые вдруг прохудились, на хозяйство выделил немного, отцу подарил бутылку «Наполеона», сестренке насыпал гору шоколадных конфет. Посидел с родителями, пообедал, легонько, почти не касаясь, щелкнул Соньку по носику. Все, пора ехать. А то Антоша в машине скучает. Да еще пятнадцать ящиков самопала надо в ресторан отвезти. И хорошо бы час-другой на подготовку к зачету по анатомии выделить.

Сэм вышел из дома, приблизился к «Москвичу», который стоял напротив подъезда. Но Антоши в машине не было. Двигатель работал, а водителя нет. Непонятно, куда он пропал. Может, снег за сараями поджелтить вышел. Если так, то сейчас появится.

Семен вспомнил вдруг, как стоял на этом месте полтора года назад. Грузовик с мебелью, и он посреди двора, как тополь на Плющихе. И тут выходит роскошная Наташа...

И еще он стоял здесь полгода назад. Думал о ней, и она появилась. Тогда она соизволила спуститься со своих небес к нему на землю, великодушно сообщила, что помогла решить их с пацанами проблему. Но и тогда она уехала вместе с Усыгиным.

Может, она и сейчас появится?.. Семен глянул на дверь подъезда, перевел взгляд в сторону, где обычно стояла «шестерка» Усыгина. Нет машины.

Из прохода между сараями появился Антоша. Увидел его, замахал Семену рукой. Дескать, бегу, бегу.

А за спиной вдруг послышался скрип снега. Легкая походка, почти невесомая, такая могла быть только у Наташи. Да, это могла быть только она. И все-таки Семен остолбенел от неожиданности, когда увидел девушку. Знал, что это она, но все-таки до конца не верил.

– Привет! – весело, но с примесью грусти в глазах улыбнулась Наташа.

Волосы спрятаны под песцовую шапочку, такую же, как и воротник на теплом зимнем пальто. Белые сапоги на шпильке. За один короткий миг Семен успел разглядеть ее с ног до головы. И еще отметить, что и сам он выглядит неплохо в своей кожаной куртке типа «Пилот».

– Ущипни меня, – попросил он.

– Что, прости?

– Глазам своим не верю... Ладно, сам себя ущипну, – засмеялся Семен. И дернул себя за ухо.

– Ущипнул?

– Что-то вроде того... А Усыгин где? – спросил парень и движением головы показал в сторону, где обычно стояла его машина.

– Нет его сегодня, – вздохнула девушка.

– Чего так? Груши на базу завезли?

– При чем здесь груши?

– А мужья обычно грушами объедаются.

– Он мне не муж.

– Вообще, ни разу не муж? – шутливо спросил Семен.

Но Наташа пропустила этот вопрос мимо ушей.

– Дела у Алекса.

– После груш?.. Обычно после груш не тужатся.

– Да, после груш, – пыталась, но не смогла сдержать улыбку девушка.

– А ты в Москву собралась?

– Да.

– На электричке?

– А ты что, можешь меня подвезти?

– Запросто.

Багажник и задняя часть салона заставлены были ящиками с водкой. И нужно было выбирать, кого сажать в машину – Наташу или Антошу. Но перед выбором Семен не стоял, для него все ясно и так.

Антошу он отправил домой, а Наташе помог сесть в машину. Завел двигатель, тронулся с места, и зазвенели бутылки на задних рядах.

– Прямо колокольный звон какой-то, – заметила Наташа, расстегивая пальто.

Антоша не заглушал двигателя, печка работала все время, поэтому в машине было очень тепло.

– Это водка внутрь просится, – пошутил Семен.

– И много водки?

– Триста бутылок.

– Нет, я столько не выпью, – засмеялась девушка.

– А если выпьешь, то сопьешься.

– Да, наверное... Машина у тебя ничего.

– Да ладно, ничего. «Москвич».

– Идет мягко.

– Новый потому что. И снег на дороге. Сани тоже мягко идут...

– Нет, на санях не надо. На санях холодно, – поежилась Наташа.

Но при этом полы ее пальто разошлись, съезжая с бедер. Бело-бежевое платье на ней из мягкой ангоры, короткое. Черные шерстяные колготки с блесткой элегантно обтягивали стройную ножку. Семену пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвезти взгляд от этих соблазнительных ножек.

– А у тебя тепло, – сказала Наташа.

– Тепло. Только печка плохо работает. Это от меня тепло, а не от нее. Это от меня жаром пышет.

– У тебя температура?

– Не знаю, может быть.

Он хотел, чтобы Наташа прикоснулась к его лбу ладонью, чтобы определить температуру. И внутри все сжалось от удовольствия, когда она это сделала.

– Нет у тебя температуры.

– Да, но душа горит.

– Извини, но в душу к тебе я не полезу...

– И правильно, – улыбнулся Семен. – Там у меня высокое напряжение. Я вот жестянку нашел, на грудь собираюсь повесить. «Не влезай – убьет!»

Наташа мягко коснулась пальцами его плеча.

– Ты не дрожишь.

– Я не заяц, чтобы дрожать.

– Да, но я думала, что ты должен дрожать, как трансформаторная будка. От высокого напряжения.

– Или сильного перевозбуждения, – ляпнул Семен. И спохватился. Кажется, его снова понесло. Пора попридержать коней. – А тебе куда в Москву?

– Ты не знаешь, где живет Алекс? – с некоторым удивлением спросила девушка.

– Он живет или вы с ним?

– А что, есть разница?

– Да, и очень большая.

– Почему?

– Ну, было бы хорошо, если бы он жил без тебя.

– Кому хорошо?

– Есть один человек.

– Я его знаю?

– Слегка. Ты им не особо интересуешься.

– А он мною интересуется?

– Очень.

– И он не знает, где я живу? Вместе с Алексом.

– Он мог бы, конечно, выследить вас. А толку?

– У него, наверное, какие-то совместные с Алексом дела?

Судя по улыбке, Наташе понравилась эта игра в «одного человека».

– Да есть немного. Вот водка, например. Алекс поставляет ему спирт, а он производит водку. Чисто по менделеевской формуле. Сорок процентов спирта, остальное – вода. Он производит, Алекс реализует.

– Так этот человек сейчас ему водку везет?

– Нет, в ресторан нужно заскочить. Это в Москве. Сейчас этот человек разгрузится и повезет тебя дальше. Ну, если ты согласна немного подождать.

– Да я, в общем-то, не спешу, – туманно намекая на возможные отношения, улыбнулась Наташа.

– Вот и хорошо.

– Ты говорил, что Алекс должен водку реализовывать.

– Должен. Но наши возможности превышают его потребности. Наши возможности растут, а его потребности уменьшаются. Кажется, его уже не очень интересует этот проект. Хотя спирт поставляет исправно...

– И берет с этого комиссионные.

– Таковы правила игры. Не он их установил, и не мне их отменять.

– Алекс еще тот жук, – с колкой насмешкой сказала Наташа.

– Каждый крутится как может.

– Он крутится. Даже чересчур...

– Ух ты! Табакерка ментовская. И черт с палкой!

Этот черт выскочил на правую полосу движения и махнул своей палочкой. Семену пришлось остановиться.

Гаишник молча взял документы, просмотрел их, сунул голову в салон. С интересом глянул на Наташу, посмотрел на брезент, которым были накрыты ящики с водкой.