Владимир Колычев - Мужчина, которого предала женщина

Она согнулась в поясе, закрыла лицо ладонями. Затем развела руки в сторону, вскинула их вверх, подняла голову, глядя куда-то в потолок.

– Ты прости меня, Эдик. Но я не любила тебя! – надрывно, чуть ли не со стоном сказала она. – Хотела полюбить… Даже думала, что люблю, но…

Похоже, она взывала к призраку Тихоплесова, который, возможно, кружил где-то рядом. Ведь тело еще не предали земле, и душа могла находиться в доме. Валентин мог объяснить ее поведение, но все равно чувствовал, что Дарьяна не в себе. И попытался приласкать ее, утешить. Но она вдруг вскочила на ноги, направилась к двери.

– Ты хотел за решетку, – сказала она. – Считай, что ты своего добился… Жить будешь здесь!

– В тюрьме, между прочим, трехразовое питание.

Дарьяна остановилась, будто спохватившись, но ничего не сказала. Вышла из потайной комнаты, закрыв за собой дверь. Валентин проследил за ней, увидел, как она прошла на кухню, полезла в холодильник. Огромная кухня, и холодильник такой, что слона можно спрятать. Но, похоже, ничего съестного в доме не нашлось. Тогда Дарьяна взялась за телефон, позвонила в ресторан, сделала заказ на дом. Горячие блюда, холодные закуски, бутылочка вина…

Ужин доставили примерно через час, и Дарьяна, выложив блюда из пакетов на поднос, отнесла его в подвал.

– Сама приготовила? – спросил он, глядя на горшочек с жарким из кролика.

– Нет, из Лефортова прислали, – съязвила она.

– А чего так неласково?

– Не заслужил, чтобы с тобой ласково.

– Почему?

– Потому что ты сломал мне жизнь…

– Ну, извини…

Все-таки случилось то, чего он опасался. Дарьяна уже вне опасности, она вернулась к привычному для себя положению вещей, и он ей больше не нужен. Что ж, он отдохнул, у него есть деньги. Сейчас он уйдет, перекусит где-нибудь в придорожной забегаловке, позвонит маме из таксофона и скажет, что с ним все в порядке. В тюрьму он возвращаться не хочет, лучше отправиться куда-нибудь на север, подальше от людей, поглубже в лес. Он выроет землянку, будет жить отшельником… Не сладкая это будет жизнь, но ведь на мед он и не заработал…

Он повернулся к Дарьяне спиной, шагнул в темноту подземного хода.

– Куда ты? – спохватилась она.

Нагнала его, взяла под руку, остановила.

– Я сломал тебе жизнь.

– Я хотела сказать, что ты сломал мне быт… Но это же поправимо.

– С кем-то – да, а со мной – нет. Я в бегах, я изгой…

– У меня есть деньги, ты изменишь внешность, я помогу тебе с документами. Не скажу, что это просто, но все можно сделать…

– Зачем тебе эти хлопоты?

– Затем, что я люблю тебя… Я не думала, что ты можешь очаровать меня. Но ты очаровал… И не потому, что стал сильным. Ведь я любила тебя таким, каким ты был. Всегда любила… Хотя, если честно, даже презирала себя за это… Мне казалось, что ты недостоин меня. Молодая была, глупая… Мне все равно, какой ты, слабый или сильный, в бегах или на свободе… Все, больше ничего не скажу. И не жди от меня ничего такого! Мне нужно побыть одной. А ты будь здесь. И не требуй от меня ничего. Пожалуйста, не требуй… Как будто между нами ничего нет. Я думала, что должно быть. Даже хотела, чтобы ты ночевал там, наверху… Но сейчас понимаю, что это слишком… Это из-за Эдика. Но это пройдет. Скоро пройдет. Ты будь здесь. И никуда не уходи. Скоро все наладится. Скоро…

Она ушла, оставив его ночевать в тайной комнате. В шкафу он обнаружил несколько комплектов мужского белья, совершенно нового, еще в упаковке, полотенца, постельные принадлежности. На полочке над умывальником в стаканчике стояла еще не распакованная зубная щетка, паста, набор одноразовых бритв, жидкое мыло… Видимо, Тихоплесов готовился здесь ночевать, но такая возможность ни разу ему не выпала… То Валентин ему неприятности создал, то некий Карпатов, поэтому и давили на него менты, потому и собирался он здесь пережидать опасность. Но ему везло, и никто не смог справиться с ним. Только везение было недолгим…

Валентин приготовил постель, принял душ, лег в надежде, что Дарьяна передумает и позовет его к себе. Или сама спустится к нему. Но появилась она только утром. Подала ему завтрак и сразу же ушла. Казалось, она сбегала не от него, а от искушения…

Почти две недели Валентин провел в подземелье, прежде чем Дарьяна смилостивилась над ним. Только сегодня она впервые впустила его к себе в дом. Он знал обстановку в каждой комнате, отлично ориентировался в их расположении, но сейчас ему казалось, что все здесь он видит впервые. Валентин видел не только картинку, но чувствовал и запахи. И еще на него давила аура этого дома, такая же тяжелая, как сам Тихоплесов. Его уже похоронили, помянули, но Валентин все равно ощущал его присутствие. Видимо, таким же ощущениям была подвержена и Дарьяна.

Может, потому она и не хотела пускать его к себе в постель.

Она провела его в просторную комнату на первом этаже. Роскошный спальный гарнитур, телевизор, компьютер с Интернетом, душевая кабинка и умывальник. Это была спальня гостевая, но Валентин думал о другой.

– Поживешь пока здесь, – сказала она.

– Я думал, ты пустишь меня на второй этаж.

Он обнял ее за талию, но Дарьяна отстранилась. Правда, сделала это нерешительно и не сразу.

– Отсюда ты можешь быстро спуститься в подвал.

– Ненамного раньше, чем со второго.

– Ты можешь подняться на второй этаж ночью, – пряча глаза, сказала она.

– Может, ты спустишься ко мне?

– Все может быть…

Тишину встряхнула трель телефона. Она взяла трубку, молча выслушала кого-то с другой стороны провода.

– Да, хорошо, пропустите.

– С пропускного пункта звонили, – кисло сказала она.

– А чего так невесело?

– Потому что это дочь Эдуарда. Со своим мужем. Стерва еще та…

– Пошли ее к черту.

– Да? Тогда она заявит, что это я убила ее отца. Уже заявляет… Никто не верит, что его убил Гоша. На тебя валят, на твоих разведчиков…

– Я в курсе, – кивнул Валентин.

Он знал о ходе расследования, но ему было все равно, хотя бы потому, что терять уже нечего.

– И Лика на тебя все валит. Я тебя попросила убить Эдуарда, и ты это сделал… Не нравится ей, что «Новая Эрра» отходит мне. Сейчас отношения будет выяснять…

– Может, я тебе нужен?

– Ни в коем случае! То есть ты мне, конечно, нужен. Но не вздумай показываться ей на глаза… Все, давай иди!

Только они это сказали, как залился соловьем входной звонок. Валентин отправился в подвал, закрылся, сел на диван, включил телевизор и увидел, как в дом входит высокая, стильная, ухоженная от и до, но совсем не красивая девушка. Возможно, Валентину всего лишь показалось, что она делала пластику век, носа, рта, подбородка, настолько все это было совершенным по своей форме. Но из-за того, что лицо ее было слишком сильно вытянуто вперед, все эти ухищрения казались бесполезными. Вслед за ней в дом вошел худощавый, но резкий в движениях парень. Он благодушно улыбался, но взгляд у него беспокойный, недобрый. Как бы не затеял чего… У него была кожаная папка, и держал он ее под мышкой, подтянув плечи к ушам. Так ежатся наркоманы в предчувствии ломки.