Татьяна Степанова - Тот, кто придет за тобой

Улица Юбилейная... ого, какие тут замки кирпичные под медными крышами... Шлагбаум!

Катя начала разворачиваться на узкой улице. Легко ль тебе, девица? Легко ль тебе, красная? Крохотная машинка слушалась руля, но порой из-за Катиной водительской неловкости впадала в ступор. Тебе ведь развернуться надо здесь? Так давай задний ход, что же ты жмешь на тормоз?

В какую-то секунду Катя совсем растерялась. Чувствовать себя беспомощной за рулем, корячиться вот так на проезжей дороге. Кое-как развернувшись, она поехала назад, свернула налево, потом направо, затем еще раз налево и еще и поняла, что окончательно и бесповоротно заблудилась среди глухих заборов, зелени и шиферных крыш и...

Увидела дом на пригорке в конце улицы.

Забор, заросший кустами, калитка. Катя вышла из машины, она не успела даже нажать кнопку на брелоке сигнализации, как что-то привлекло ее внимание на калитке, сверху, на досках.

Руки...

Она увидела руки, чьи-то пальцы, намертво вцепившиеся в дерево, а потом калитка распахнулась, и Полина Каротеева, навалившаяся на нее всем своим весом изнутри, упала прямо на Катю, едва не опрокинув ее в заросли крапивы.

И тут же дико завизжала, начала отбиваться, а затем, судорожно глотнув воздуха, захрипев, стала сползать вниз, вниз...

– Что тут такое? Вот черт, да она же в крови вся!

Катя, потрясенная, оглушенная, обернулась и...

Гермес – похоронный агент, и на узкой дачной улице впритык капотом к бамперу Катиной машины – черный внедорожник, подъехавший бесшумно или просто материализовавшийся из послеполуденного пекла?

Катя оглянулась – пустая улица, глухие заборы и только они трое – уткнувшаяся лицом в траву Каротеева и этот парень, чернила на бланке допроса которого, наверное, еще не успели высохнуть.

– Она что, мертва? – спросил Гермес.

Катя нагнулась к Каротеевой, пощупала пульс на шее – есть!

– Она жива, ну-ка, помогите поднять ее, тащите в машину.

– Она в крови вся, вы что, хотите ее ко мне... в мою машину такую? Вы с ума сошли?

– В мою машину! Быстрее, поднимайте ее, потащили.

Кое-как подняв Каротееву, они вдвоем доволокли ее до «Мерседеса» и запихнули на пассажирское сиденье. Катя начала лихорадочно осматривать ее – ладони в порезах, на предплечье глубокая резаная рана... Есть ли еще повреждения? Катя осмотрела живот, грудь – вроде нет, но летнее ситцевое платье все в крови.

– «Скорую» надо немедленно.

– Сюда только через час доберется, а то и больше.

Катя вытащила мобильник – Чалов сказал, чтобы она ему позвонила... если «Скорая» сюда в дачный поселок прибудет с таким опозданием, то...

– Валерий Викентьевич!

– Да, я слушаю. Екатерина Сергеевна, это вы, у вас такой голос...

– Каротеева ранена.

– Что?

– Кто-то напал на нее и ранил, я не могу определить точно характера повреждений. Я у ее дома сейчас.

– Так... вот оно, значит, как... черт... Екатерина Сергеевна, везите ее в больницу немедленно, слышите? Местная городская больница. Я приеду туда, место происшествия оставьте как есть – я сейчас пошлю туда наряд из УВД для охраны, с этим потом разберемся. Каротеева что-то сказала вам? Она видела, кто на нее напал?

– Она без сознания.

– Везите ее быстро в больницу. Проследите, чтобы ей оказали всю необходимую помощь, поговорите с врачом. Она важный свидетель, она нужна нам живой. Я приеду в больницу так скоро, как смогу.

Катя села за руль. Гермес стоял на обочине. Катя подумала: почему он появился здесь? Когда еще сюда прибудет наряд ППС... в доме, во дворе могли ведь остаться важные улики... Она сейчас уедет, а он тут останется и...

– А вы что здесь делаете? – спросила она резко. – Как вы тут оказались?

– Я живу на улице Юбилейной, а ваша машина перегородила проезд.

– Где у вас больница, приемный покой?

– На Силикатном, здесь недалеко – поворот с шоссе направо.

Это ведь там же, где морг и кримлаборатория... Что же это я спрашиваю... я ведь была там... больничные корпуса, парк, я все это видела... Что это со мной? Ну же, давай, соберись!

Катя стиснула руль – Каротеева, возможно, умирает, а она... Давай соберись!

– Разворачивайтесь, показывайте дорогу! – скомандовала она Гермесу.

Нет, ты тут не останешься один.

– Я? В смысле, чтобы я поехал с вами?

– Показывайте дорогу!

– Это исключено. Мне надо домой, потом в офис – со смертью Платона столько всего сейчас...

– В камеру захотел, что ли, по подозрению в убийстве? – загремела Катя. – А то я тебе быстро это устрою, понял? Кому сказала – садись в свою машину, разворачивайся и показывай дорогу до больницы! И там тоже поможешь мне.

Гермес сел за руль внедорожника.

– Вот поэтому вас и не любят – ментов, полицию... вот за это самое! – прокричал он из открытого окна.

Однако послушно ехал впереди весь путь.

Катя только и видела перед собой – его красные габаритные огни, синий указатель, поворот, дома, дома, дома, поворот, ворота и больничный парк.

Серые облупленные корпуса ЦРБ, высокий козырек и двери, куда подруливают «Скорые».

– Помогите мне ее вытащить... нет, тут нужны носилки, бегите за носилками, позовите же кого-нибудь!

Гермес скрылся за дверями приемного покоя. Катя придерживала Каротееву. Неожиданно та открыла глаза – в них плескался страх.

– Больно... как же мне больно...

– Где болит?

– Грудь... сердце...

Катя похолодела – у нее рана в сердце?

– Мы уже в больнице... не волнуйтесь, все будет хорошо, тут вам помогут... Кто на вас напал?

– Я не знаю, я ничего не знаю... я сидела в саду... задремала, а потом... я ничего не помню, вот тут очень болит...

Охранник в черной форме выкатил носилки, Гермес шел за ним.

– Кладите ее.

Охранник и пальцем не шевельнул, чтобы помочь, – они уложили Каротееву на каталку вдвоем.

Гермес придержал двери, Катя покатила носилки. Гермес остался снаружи. А внутри в приемном покое – никого. Некоторые двери кабинетов распахнуты, но там пусто, другие заперты – стучи не стучи, кричи не кричи...

– Эй, помогите! Кто-нибудь, доктор, сестра!

Голова Полины Каротеевой запрокинулась – она лежала слишком низко. Катя подложила ей под голову свою сумку – вот так.

– Сейчас, сейчас, все будет хорошо, мы кого-нибудь тут найдем.

– Я вас вспомнила.

– Что, Полина?

– Вы приезжали... это ведь вы приезжали ко мне... и потом тоже...

– Да, это я, а вы нам поставили кассету, где читали свой рассказ про колодец. Эй кто-нибудь, доктор, сестра!! Человек умирает!

– Да, я читала, я хотела, чтобы кто-то узнал... потому что очень тяжело... тяжело жить с этим... я раньше не думала, что это будет так тяжело...

«У нее бред», – подумала Катя.

– Вы видели того, кто напал на вас в саду?

Каротеева закрыла глаза.

Она отключается!