Татьяна Степанова - Тот, кто придет за тобой

Тот, кому она позвонила, снова что-то бормочет.

– Тряпка ты.

Молчание на том конце.

– Трус, – бросает она с отчаянием и злостью.

Ее собеседник что-то говорит – не расслышать.

– Как же мне не упрекать тебя... ты все тянешь, откладываешь... А он... он уже никакой – это ты понимаешь? Еще немного, и он уйдет, ускользнет. Что, что ты говоришь? Это страшнее, чем то, что я ему уготовила? Ах, ты у нас доктор, ты все знаешь... Ты просто дрейфишь, Денис. Я всегда знала: в самый решительный момент ты меня... всю нашу семью предашь. Ладно. Больше я об этом с тобой говорить не стану. Я сделаю все сама. Одна.

Перчик закусывает свои налитые силиконом пухлые губы. Она ненавидит свой рот с тех самых пор, как пошла к косметологу и сделала это. Но косметолог оказался прав – мужики на такие губы и такой бюст бешено клюют. Через полтора месяца после пластической операции она познакомилась с господином Гавриловым. Знакомство состоялось в известном японском ресторане «Нобу», куда ходят актеры, политики, чиновники высокого ранга, бизнесмены и богатые бездельники, а также девочки из провинции – красотки, готовые лечь под нож ради того, чтобы их заметили и оценили товар, стильно упакованный, выставленный на витрину, готовый к употреблению.

В десятом часу утра на городской площади, куда выходил фасадом единственный сохранившийся в округе старинный купеческий особняк, наблюдалось оживление и скопление машин.

Жители города к этому давно привыкли – первый этаж особняка занимало похоронное бюро. Однако в это утро вместо похоронных автобусов и фирменного черного катафалка у дверей особняка – исключительно машины, украшенные свадебными лентами, а чуть позже сюда подрулил роскошный белый лимузин, сразу же занявший половину маленькой площади.

Горожане с любопытством наблюдали за происходящим – из окон офисов и контор, из окон почты, из витрин продуктового магазина, из кофейни, оборудовавшей летнюю террасу прямо напротив похоронного бюро.

Неужели свадьба?

Среди толпы гостей, оживленно переговаривавшихся возле машин в ожидании команды «поехали!», горожане замечали знакомые лица: вот этот толстенький мужчина – лысый как бильярдный шар, с голубыми глазами, всегда подернутыми грустью, облаченный в дорогой черный костюм... улыбается, что-то говорит, отдает распоряжения водителю белого свадебного лимузина. Это жених? Нет, это Платон Ковнацкий, больше известный в городке по прозвищу Платоша-могильщик.

Он один из владельцев похоронного бюро. А вот тот высокий, здоровый блондин с красивым лицом, смахивающий на викинга? Вот он подошел к Ковнацкому, что-то шепнул, положа руку на плечо. Может, это жених? Нет, это помощник, старший менеджер похоронной конторы, иногда сам лично выполняющий обязанности похоронного агента (если заказ того стоит!). Ни фамилии, ни имени его в городке не знают, а вот прозвище у него какое-то мифологическое – Гермес. Горожанам известно, что он близкий друг Платоши-могильщика и живут они вместе, вдвоем, недавно двухэтажный особняк себе отгрохали из красного кирпича на улице Юбилейной.

Для похоронного бизнеса очень подходило это прозвище: ведь в греческой мифологии Гермес не только вестник богов, покровитель торговли и прибыли, но и проводник душ умерших.

Поэтому, а может, оттого, что прозвище Гермес просто нравится его старшему другу, блондина кличут именно так. Даже в пивбаре; правда, там за его спиной поминают и другие прозвища, но об этом позже.

Самой последней на площади появляется машина «Вольво», и из нее выходит – бодро, несмотря на солидный возраст и вес, – дама в белом костюме и белой кружевной шляпе с букетом белых роз. И тут становится ясно, что, во-первых, это – невеста, а во-вторых, все до одного из десятков любопытных узнают в невесте мать Платоши-могильщика Марианну Викторовну.

Когда-то в незапамятные времена, когда всеми делами в городке еще вершили райком и исполком, Марианна Викторовна имела кабинет окнами на площадь с совещательным столом и портретами членов Политбюро. Сколько ее знают в городке – она вечно чем-то руководила. Последним местом ее чуткого руководства оказался отдел ритуальных услуг, откуда ее беспощадно выперли еще в середине девяностых.

Однако – вот удивительно – она не превратилась в скромную пенсионерку, как сотни ее товарок. Семейство Ковнацких словно второе дыхание обрело, и деньги откуда-то появились, точно из волшебного сундука с сокровищами. В городке гадали и судачили по этому поводу.

Совсем еще юный тогда Платон позиционировал себя как «предприниматель» и скоро, очень скоро выкупил сначала часть местного похоронного бизнеса у тех, кто успел подсуетиться раньше и спровадить прежнюю администрацию в лице Марианны Викторовны на покой, потом еще одну часть, а затем и вообще все.

И в настоящее время мать и сын являлись совладельцами, помимо похоронного бюро и целой сети агентств по области им принадлежал бизнес по продаже участков и установке памятников на двух городских кладбищах.

Но богатство не радовало Марианну Викторовну – с тех пор как ее сын подружился с красавцем Гермесом и даже решил построить себе новый дом на Юбилейной улице, она чувствовала себя одиноко и тоскливо в своей большой квартире в «сталинке» напротив здания мэрии. Марианна Викторовна давно овдовела и хотела замуж.

И надо же такому случится, что жених отыскался!

Вон, вон он, в толпе гостей – с первого раза можно и не заметить. Не подумайте, что какой-нибудь молодой вертопрах, тридцатилетний альфонс из провинции, жаждущий денег богатой старухи. Нет, такого Платоша-могильщик никогда бы не допустил. Наоборот, все вышло очень даже чинно-благородно.

Жених – Глотов, полковник в отставке, искал работу охранника в качестве прибавки к военной пенсии. И нашел место в похоронной конторе Ковнацких. Место охранника, иногда ночного сторожа, иногда и продавца похоронных принадлежностей, в общем, «куда пошлют и что поручат». Не прошло и месяца, как скучающая вдова и бравый полковник в отставке подружились, а дальше – больше. И вот уже можно сказать, что каждый на склоне лет обрел в другом спутника и партнера... если, конечно, все это не притворство и фикция...

Вон – жених, одет прилично, но скромно, и явно видно, что гражданский костюм ему непривычен. Зато волосы в свои пятьдесят пять сохранил все – пышная седая шевелюра и усы... немножко на моржа смахивает с этими усами, но Марианне Викторовне это нравится – щекочут кожу и вообще, если чуть-чуть подстричь... Жених Глотов пьет только по выходным, давно разведен, детей нет, так что «помогать материально» никому не нужно.

Чего же больше надо женщине ее возраста для счастья?