Кирилл Казанцев - Пули отливают из ненависти

В школе ему приходилось терпеть насмешки более приспособленных к житейским реалиям и физически сильных сверстников. Не имея возможности противопоставить им что-либо в реальной жизни, Толик все больше уходил в себя и в свой иллюзорный мир, свято веря в то, что когда-нибудь… он им всем… и вот тогда-то…

Но только время шло, дети-школьники взрослели, близилось окончание школы, – а Толик так и не сумел ничем блеснуть. Разве что знаниями. Учился он просто отлично, схватывая любую тему школьной программы буквально на лету, без особого напряжения.

В одиннадцатом классе острой проблемой встал выбор профессии. К тому времени книги в жизни Толика заменили бесконечные сериалы. Про героических спецназовцев и не менее героических полицейских. Собственно, эти самые сериалы и сыграли решающую роль. Втайне от родителей Старков отнес документы в военкомат и заявил, что желает служить Отечеству в подразделениях специального назначения. Начальник второго отдела военкомата, пожилой майор, как-то странно переглянулся с не менее «возрастным» прапорщиком, сидящим напротив, сокрушенно покачал головой, но… документы принял. И вскоре после выпускного бала абитуриент Старков впервые покинул родной город, выехав для сдачи вступительных экзаменов на факультет специальной разведки Среднесибирского общевойскового командного училища…

Экзамены Толик сдал легко и просто блестяще. Однако в училище зачислен не был. Оказалось, что сила разума – ничто без поддержки грубой физической силы. Проще говоря, будущий герой не сдал «физо». И – как это ни странно – не прошел психологическое тестирование. Более того, училищный психолог – сухощавый подполковник неопределенного возраста – настоятельно рекомендовал неудачливому абитуриенту вообще отказаться от военной карьеры.

– Поверьте, юноша, – уверенно заявил он, – вы не военный человек по складу характера. Армия – не для вас. Попытайтесь найти себя в какой-нибудь другой, мирной сфере.

…А вот в Красногорскую высшую школу полиции Старков поступил на удивление легко. И учился так же, получая от самого процесса глубочайшее наслаждение. Правда, и здесь однокурсники считали его немного, как говорится, не от мира сего. Постоянно мучившая новоявленного полицейского жажда подвига не находила ни понимания среди его однокашников, ни тем более сочувствия. Дети своего времени, они, надевая полицейскую форму, ставили перед собой более практичные задачи. Откосить от призыва в армию, например. Причем не просто откосить, но при этом еще и получить престижное юридическое образование, а до заветных двадцати семи лет наработать необходимые для мирной жизни профессиональный ценз и знание предмета изнутри, что сделало бы их востребованными в любой адвокатской конторе. Или вырасти на «государевой службе» в большие начальники, чтобы потом грести двумя руками подношения благодарного народа в лице его наиболее обеспеченных материально представителей. Или честно – если это слово уместно в данном контексте – отрабатывать вложенные в образование немалые деньги «крестных», доморощенных «донов», которые стремились не покупать полицейских, а выращивать своих собственных, беспредельно преданных.

…Назначение к Шарову – в овеянный славой ОББ – Толик воспринял как перст судьбы. Правда, слава эта пришла – вместе с громким названием – из далекого и даже почти забытого прошлого. А на сегодняшний день никаких таких особо славных дел за Шаровым не значилось. Но Старкова это не смущало. И даже поведение начальника он принимал как должное. В восприятии начинающего оперативника Шаров выглядел не тем, кем был на самом деле, – обыкновенным хамом, бездельником и приспособленцем. В своем начальнике Старков нашел образец для подражания, наивно считая, что так и только так должен себя вести по-настоящему крутой опер.

Толик признавал право шефа говорить с ним именно таким тоном. Действительно, что он может? Да ничего! Пусть он хорошо знает теорию сыска, пусть номера приказов и наставлений буквально отскакивают от зубов… Теория без практики мертва. А практические навыки можно наработать только в процессе проведения оперативно-розыскных мероприятий.

«Значит, шеф решил заняться моим обучением», – решил наконец-то наивный лейтенант. Дал задание, в процессе которого Толик должен будет сам выбирать те мероприятия, которые ему необходимо провести. В принципе ничего нового. Ведь бросают же людей в воду для того, чтобы научить плавать… Вот и Шаров пошел по тому же, пусть и жестокому, но эффективному пути.

Успокоив себя этими мыслями, Толик начал мысленно набрасывать план мероприятий по проверке ранее неоднократно судимого Дубова на причастность того к каким-нибудь преступлениям.

– …Что-то «горожане» расходились не на шутку, – негромко говорил средних лет мужичок, расслабленно откинувшийся на спинку пассажирского сиденья обычной, неброской расцветки «шохи». – Уже сейчас на них три группы работают…

– Самсон договаривался, – откликнулся водитель. Так же, как и пассажир, он по полной постарался использовать ограниченное пространство автомобильного салона для кратковременного отдыха. И даже глаза прикрыл – вроде как спит. Однако сна, на самом деле, не было ни в одном глазу. – Сам знаешь, у нас ему всегда «зеленая»…

Пассажир на эту реплику ничего не ответил, только коротко кивнул, соглашаясь – как будто водитель мог его видеть сквозь опущенные и плотно сжатые веки. С удовольствием затянулся сигаретным дымом, стряхнул табачный пепел за открытое окошко. Май в этом году выдался непривычно теплый… И пассажир наслаждался теплом и временным бездельем. Правда, и о деле не забывал – время от времени бросал короткие, но острые, как лезвие кинжала, взгляды в сторону подъезда, неподалеку от которого и приткнулась «шестерка».

Дверь подъезда в очередной раз громко хлопнула, выпуская во двор еще одного – уже которого за сегодняшнее утро! – обитателя дома.

Пассажир «шохи» подобрался, напрягся, как перед броском. Взгляд его теперь безотрывно следовал за появившимся мужчиной. Буквально приклеился к нему. Мозг стремительно прокручивал строки ориентировки. Мужчина, лет тридцать пять – тридцать семь, европейский тип лица… Рост… Телосложение… Особые приметы… Броские приметы…

Рука скользнула под панель. В салоне послышался шелест эфира, сопровождающий обычно радиопередачу.

– Второй, третий, четвертый!.. – Пассажир «шестерки» говорил как будто в пустоту, не отводя глаз от нового персонажа на этой сцене, который протирал забрызганное грязью лобовое стекло припаркованной у подъезда иномарки. – Объект покинул подъезд, идентифицирован. Автомашина «Хонда», белого цвета, госномер… Всем приготовиться.