Б. Седов - Я не хотела убивать

Оказавшись на территории следственного изолятора, он поймал себя на мысли, что женский СИЗО посещает второй раз в жизни, в отличие от «Крестов», где ему приходилось бывать довольно часто.

«Все-таки тетки сознательнее мужиков», - почему-то подумал он и зашел в помещение, маленькую камеру в пять квадратных метров с выкрашенными в зеленый цвет стенами.

Охранник, попросив следователя подождать, вышел из камеры и запер за собой дверь.

«Что в мужском изоляторе, что в женском - инструкции везде одинаковые», - продолжал размышлять Куликов, ожидая, когда ему приведут Королеву.

Его размышления прервали скрежет отпираемой двери и голос охранника:

- Королева. Заходи.

Лика с невозмутимым видом зашла в камеру и села напротив следователя. Охранник запер дверь с обратной стороны. Повисло молчание.

«Смотри-ка, какие мы уверенные и гордые, - думал капитан, глядя на подследственную. - И выглядим очень даже неплохо, несмотря на короткий ежик остриженных волос. Складывается такое впечатление, что передо мной сидит не восемнадцатилетняя оступившаяся девчонка, а опытная, знающая свое дело киллерша».

- Значится, так, - прервал молчание следователь. - Я не стану ходить вокруг да около. В убийстве Лели Вульф вы чистосердечно сознались. Теперь я хочу услышать еще об одном убийстве…

- Вы об этом жирном уроде Тофике? - не задумываясь ответила Лика.

- Именно так. Его тело обнаружили в комнате медицинского общежития. В вашей комнате. И потом пистолет, из которого…

- Давайте ваши бумаги - я все подпишу, - не дала закончить фразу следователю Лика.

- То есть вы признаете, что убили Тофика Юсупова?

- Да.

- И что вас, простите, подвигло на такой шаг?

- Давайте бумаги. От меня вы больше ничего не услышите.

- Ну, как знаете, Анжелика Александровна. Дело ваше. - И, повысив голос, Куликов добавил: - Слушай внимательно, красавица. Не надо передо мной разыгрывать крутую киллершу. До тебя там, в главке, в прокуратуре, в суде, никому нет абсолютно никакого дела. Все они озабочены только одним, а именно тем, что ты замочила дочку именитого профессора Вульфа и довольно авторитетного в криминальном мире бандита Юсупова. И это неопровержимо. Так вот, если кому и есть дело до тебя, так только тому, кто сидит сейчас напротив, потому как понравилась ты мне. Нет, не в том смысле, как ты, возможно, подумала. Просто понравилась: смелостью своей и бойцовским нравом. Когда тебя изнасиловал Тофик, ты, в отличие от сотен подобных тебе девушек, с которыми этот ублюдок поступил так же, не стала безропотной овечкой, его очередной рабыней. Ты решила вопрос по законам чести. Когда твою любовь растоптал Самошин, а потом еще и надругался над самым светлым чувством, какое только может быть у человека, ты снова решила вопрос по законам своей собственной чести. А сейчас ты идешь в отказ, не желая мне, который и так все прекрасно знает, - здесь Куликов явно пошел ва-банк, - рассказать об истинных причинах, подтолкнувших тебя к самому краю пропасти. Поверь, этот край страшнее, чем смерть, потому как засадят тебя лет так на пятнадцать, если вышку не впаяют. И при всем при этом тебе придется жить, вернее выживать. Но если ты сейчас засунешь гордость в свою красивую задницу и выложишь мне под запись все, что с тобой произошло с самого приезда в Питер, я, возможно, смогу сделать так, чтобы дали тебе не больше десятки. Поняла?

Когда Куликов закончил, Лика, опустив голову, разрыдалась, а потом твердо произнесла:

- Ненавижу.

И снова слезы покатились из ее прекрасных синих глаз.

- Простите за откровенность, Анжелика Александровна, - голос Андрея стал мягче, - я действительно хочу вам помочь.

- Пишите, - тихо произнесла Лика и, сдерживая рыдания, добавила: - Вам и так почти все известно.

Закончив с Королевой и выйдя за пределы СИЗО, довольный собой следователь подошел к киоску и попросил свежих газет. Взгляд Андрея сразу же уцепился за броский заголовок «Смены». Прямо на передовице крупным шрифтом было напечатано: «Кровавое послевкусие неразделенной любви», а чуть ниже подзаголовок гласил: «Профессор Вульф стал жертвой собственной ошибки».

«Скоры на руку эти журналюги, мать их. Ведь просил же раньше завтрашнего дня эту информацию не выдавать!» - выругался про себя Куликов. - «Ну ладно. Теперь, когда Королева все рассказала, уже можно и оглашать».

Перейдя на противоположную сторону, Андрей уткнулся взглядом в табличку с надписью «кафе-бар».

«А что, рюмочка-другая сейчас как нельзя кстати», - подумал он и вошел в заведение.

Домой Куликов засобирался только к вечеру. Слегка пошатываясь, он поднялся из-за столика и направился к выходу. Но у самых дверей что-то заставило его остановиться и оглянуться туда, где в углу под потолком висел телевизор. На следователя с экрана проникновенным взглядом смотрел журналист Радин и вещал, вещал, вещал. Много всякого и разного. Но расслышал, а точнее услышал из всего этого Андрей только одно: «Сегодня в 18.00 от обширного инфаркта скоропостижно скончался ректор Первого медицинского института, член-корреспондент Академии Медицинских Наук, профессор Аркадий Генрихович Вульф».

Кончились новогодние и рождественские праздники. Подошел к концу запас китайской пиротехники у бесчисленных питерских лоточников. Поснимали бесконечные елки, украшавшие проспекты и улицы Северной столицы. Убрали с витрин магазинов яркие гирлянды. Горожане постепенно приходили в себя после почти двухнедельных возлияний. Город трезвел, жизнь плавно перетекала в свое обычное русло серых рабочих будней.

Судебный процесс над Анжеликой Королевой был назначен на 22 января. В этот день у здания городского суда на Фонтанке было настоящее столпотворение: репортеры, чиновники разных мастей, преподаватели из Первого меда, шишки из ГУВД и прокуратуры и простые граждане - ненасытные поедатели всевозможной жаренки, состряпанной на скорую руку поварами печатного слова.

Процесс был открытый, но ровно настолько, насколько позволяла площадь судебного зала заседаний. Поэтому в самом зале можно было заметить, не считая родственников, лишь основных свидетелей по делу, потерпевшего - доктора медицинских наук Владимира Витальевича Самошина, а также сотрудников правоохранительных органов, адвокатов и особо приближенных к шершавому телу судебной машины журналистов.

Суд начался зловещим гулом заполнивших зал людей, когда привели закованную в наручники подсудимую. Пожилая судья, подписавшая не один смертный приговор, потребовала тишины и огласила:

- Слушается дело Королевой Анжелики Александровны, 1981 года рождения, уроженки города Чудово Новгородской области, обвиняемой в убийстве Лели Аркадьевны Вульф, 1980 года рождения, уроженки города Ленинграда, и Тофика Ильясовича Юсупова, 1965 года рождения, уроженца города Казани республики Татарстан.