Б. Седов - Я не хотела убивать

- Не знаю. Мешать не хочется никому, - робко протянула я.

- Сейчас в комнате никого нет, - возразил Володя. - Пойдем?!

И, подумав, я согласилась.

Мы прошмыгнули мимо старой ворчливой вахтерши и поднялись на второй этаж. Открыв ключом дверь, Володя галантно пропустил меня вперед. Комната была, судя по количеству кроватей, рассчитана на двух человек.

- Проходи, располагайся, - сказал Володя, помогая мне снять пальто. - Будь как дома.

Пока он возился с электрическим чайником, я успела оглядеться - кругом все было завалено книгами по медицине. Такого количества медицинской литературы даже в нашей чудовской библиотеке я не видела.

- Все эти книги - твои? - спросила я.

- Да. Вот в библиотеке набрал. Готовлюсь к защите диссертации по генетике. Это про наследственность. - И добавил, в попытке разъяснить подробней: - То есть, как передаются гены от родителей к их детям и о перспективах выявления закономерностей этого.

- Я знаю.

- Ну и молодец, - улыбнулся он. - Ты не переживай, я помогу тебе подготовиться к экзаменам на следующий год.

Самошин смотрел на эту симпатичную, добрую и ласковую девушку, почти девочку, прихлебывающую горячий чай из маленькой синей чашки, и умилялся ее наивности, и чувствовал, что тоже любит ее. «Люблю? - пронеслось у него в голове - Нет, не может быть, это заблуждение. Просто нравится она мне, и все тут».

Володя встал, пересек комнату и сел рядом со мной, так близко, что я почувствовала щекой его дыхание. Повернув голову, я встретилась с его взглядом, и мое сердце бешено забилось. Он наклонился и поцеловал меня. Сначала нежно. Потом с нарастающей страстью. Его язык проник мне в рот и жадно играл там с моим осторожным язычком. Затем горячие губы скользнули ниже и обожгли шею нежным поцелуем. Его нетерпеливые пальцы уже теребили верхнюю пуговицу на моей блузке. «Что я делаю? Мы едва знакомы. Надо оттолкнуть его. Сказать НЕТ! Но я не могу. А если быть откровенной, то просто не хочу». Блузка соскользнула с обнаженных плеч, открыв взорам восхищенного Самошина девственные грудки, затянутые в кружево нижнего белья. Затем и юбка, как ненужный предмет, была отброшена на стул. Я стояла перед ним почти нагая, стыдливо прикрывая себя руками, и смотрела, как красиво играли мышцы загорелого тела Володи, когда он наспех скидывал с себя одежду.

Он легко поднял меня на руки и отнес на кровать. Наши губы опять слились в страстном поцелуе, но я была очень скована. Я стеснялась. Мне еще никогда не приходилось быть в таком виде перед мужчиной, и тем более так близко.

Я вспомнила, что опытные в амурных делах подруги говорили мне о первой ночи. По их словам, это было больно, стыдно и противно. Но у них же было все по-другому - не так, как со мной. Что могли дать им в любви деревенские увальни? Я, поморщившись, вспомнила Игоря. А Володя - самый лучший, и я безумно его люблю.

Тем временем губы Володи жадно припали к моей груди. А руки ласкали бедра, медленно поднимаясь вверх, к самому сокровенному местечку. Раздвинув мои ноги, он оказался сверху, и что-то горячее и твердое уперлось в меня. Володя ощутил преграду и, сделав резкое движение, проник внутрь, заставив меня громко вскрикнуть от резкой боли. Но боль вскоре сменилась безумным желанием, и я, прижавшись к нему, только тихо стонала в такт его движениям, которые становились все быстрее. Я едва не потеряла сознание от нахлынувшей волны дикого звериного наслаждения, заставившего меня на несколько секунд оторваться от земли и упасть в глубокую пропасть блаженства. Мой стон слился с его стоном, и мы, обессиленные, расслабились.

Так, молча, мы пролежали около часа. Мне было хорошо и спокойно. Казалось, так будет всегда. Но я ошиблась. Володя поднялся и, увидев пятна крови на белой простыне, нахмурился.

- Почему ты не сказала мне, что у тебя не было мужчин до меня? - сердито спросил он.

Ему было неприятно, что девочка, влюбившаяся в него, оказалась девственницей. Ответственность, которая теперь легла на его плечи, пугала.

«Вот глупец», - думал он. - «Как я сразу не догадался? Но что поделать. Все же она хорошая девчонка, и к тому же очень нравится мне. Может, все еще обойдется».

Посмотрев на часы, я ужаснулась: половина десятого. Наше общежитие закрывалось на вход и выход в десять вечера. Быстро одевшись, мы выбежали на троллейбусную остановку. К счастью, это медлительное транспортное средство вскоре подошло, и через пятнадцать минут я уже стояла в вестибюле своего общежития и прощалась с Володей.

Карета скорой помощи мчалась к ДК Ленсовета, оглашая улицы и проспекты Петербурга тревожно-заунывным воем сирены. На очередное дежурство Самошина выпала массовая драка, вспыхнувшая между «реперами» и «алисоманами» во время концерта «Алисы» - культовой рок-группы, которой позволено выступать в Питере не больше двух раз в год из-за постоянных беспорядков, учиняемых ее фанатами.

В этот раз драка на концерте была настолько серьезной, что девятерым подросткам, получившим тяжелейшие ранения, срочно требовалась госпитализация.

Приняв одного из пострадавших, Самошин уже было садился в машину, как услышал за спиной знакомый голос:

- Здравствуйте, Владимир Витальевич! Не знала, что вы еще и на скорой помощи работаете.

Владимир обернулся. Перед ним стояла Леля Вульф и улыбалась, искренне радуясь неожиданной встрече со своим недавним знакомым.

- А можно мне с вами? - заговорщически спросила она.

- Хорошо. Только быстрее залезайте в машину, - не смея отказать дочке профессора, ответил он.

- Вау! - воскликнула Леля и забралась на переднее сиденье.

Сдав раненого алисомана дежурным врачам больницы, Самошин произнес:

- Ну вот и все. Сейчас беднягу будут штопать, а мой рабочий день, слава Богу, закончился.

- На самом деле я перед вами в долгу, - проникновенно и в тоже время кокетливо глядя Самошину в глаза, произнесла Леля. - Вы - мой спаситель. Ко мне на этом концерте привязались какие-то гопники, а вы так вовремя оказались рядом.

И она, бесцеремонно обвив своими нежными ручками его шею, поцеловала аспиранта в губы.

- А может, в кафе какое-нибудь зайдем? Что-то прохладно, - взяв инициативу в свои руки, предложила Леля.

И вновь Самошин не смог ей отказать.

После посещения какого-то попавшегося им на пути кафеюшника Владимир вызвался проводить профессорскую дочку домой.

Догадываясь о скромных заработках аспиранта, Леля поймала машину и, сразу же расплатившись, назвала адрес.

Весь путь до дома они целовались, а когда оказались в подъезде лелиного дома, Самошин, опомнившись, начал спешно прощаться. Но Леля так и не дала Владимиру полностью прийти в себя.

- Вы что, не доведете меня до квартиры?