Андрей Орлов - Я навсегда тобою ранен...

Так уж вышло, что в этот вечер я решил оставить машину на стоянке и пройтись пешком. Не хотелось до ночи мыть машину. Я догнал Крюгера, который шел по тротуару, погруженный в мысли, и меньше всего походил на озабоченного, где бы выпить, человека.

– Знаешь, Артем, – сказал он доверительно, – зайду-ка я, пожалуй, к Лизетте. Посидим, повспоминаем... Восемь лет прожили в одном городке и ни разу не пересекались, представляешь?

– Выходит, не врет, что завязала с прошлым.

– Выходит, так, – он заметно приободрился. – Но все равно как-то затейливо...

– А как же Нинель?

– А при чем тут Нинель? – не понял Крюгер. Потом понял, встал в позу оскорбленной добродетели: – А ты о чем подумал, Артем?

– Ни о чем, – смутился я, – о чем тут думать, когда и так все ясно.

Не будет Лизетта Михайловна, в отличие от Нинель, часто упрекать его за то, что редко...

Мы шли мимо барачных двухэтажек, стыдливо прикрытых кустами акации и желтеющими тополями. Продавленный асфальт, бордюры, осевшие в землю, – печальные свидетельства, что мы умеем делать только историю. Дождик прекратился, было свежо и приятно. Старички во дворах стучали костяшками домино. Почтенные алкоголики ссорились по поводу недопитой с вечера и испарившейся (с утра) бутылки. Просвещенные старушки обсуждали фильм «Авиатор» с «Декабрио» в главной роли (ну, слышат они так), какая-то горластая охальница поносила политику президента, задарившего китайцам остров посреди Амура, где у ее дочери был дачный участок.

– Ага, – остановился Крюгер, – что-то дерьмецом запахло... Ну точно, вон в той хибаре у меня информатор обретается. Борька Стукановский – ну как с такой фамилией не вербануть человечка? Днем-то его наверняка не было, а сейчас, поди, подошел, гаденыш...

– Не слышал о таком, – удивился я.

– Невелика потеря, – отмахнулся Крюгер. – Жалкая, ничтожная личность. В ритуальных услугах трудится. Тащит все подряд: венки, арматуру, листовой алюминий. Наворовал материи, которой гробы обтягивают, – ну, знаешь, такая красная, с выдавленными цветочками – хотел в квартире ремонт сделать, прикинь, какой идиот? Тут-то я его и прихватил. Пара лет с гарантией, да возиться не хотелось, теперь он мой источник информации из мира мертвых...

– Зайдешь?

– Пожалуй, – задумался Крюгер. – Если хочешь, подожди, а не хочешь, ступай своей дорогой.

– Пулей, – приказал я. – Учти, я жду. И передай своему стукачу, что мы в ответе за тех, кому наливаем.

Как в воду глядел! Не единственная ошибка за текущий день (и не последняя). Крюгер нарисовался ровно через сорок две минуты, когда вечерняя свежесть стала арктическим холодом и я проклял все на свете. Честное слово, пьянее существа в мире не видел! Я просто оторопел. Крюгер выпал из подъезда, как шар из драной лузы. Рухнул в лопухи с блаженной улыбочкой на устах, и оставалось лишь недоумевать, как он вообще спустился.

Можно было, конечно, вызвать патруль и попросить ребят доставить оперативника домой, но это смотрелось бы как-то не по-товарищески. Я извлек его из кустов и поставил вертикально.

– Стукач опоил?

– Да-да, – сказал Крюгер и рухнул мне под ноги. Выяснять подробности и что ему интересненького рассказал стукач, было то же самое, что общаться с богом. Пришлось волочь его до бордюра, а потом два квартала до дома.

Отдуваясь, я взвалил этот дар судьбы на крыльцо, повесил на перила и постучал. Открыла невысокая черноволосая женщина с печальными глазами. Она куталась в шаль. Удивленно посмотрела на меня, потом на то, что висело на перилах.

– Устал он сильно, – объяснил я виновато. – День тяжелый. Извини, Нинель, не смог пресечь – не оказался рядом в трудную минуту. Но он не виноват.

– Понятно, – пожала плечами Нинель и очень пристально посмотрела на мужа. Печальная поволока в глазах сменялась злостью.

– Учти, Нинель, – сказал я, – если женщина шипит, это не значит, что она горячая.

– Что? – Нинель растерялась и потешно заморгала.

– Новость, говорю, хорошая. Поройся у мужика в карманах – найдешь зарплату.

– Хорошая новость, – согласилась Нинель. – А если не найду?

– Тогда плохая, – вздохнул я, – но если не найдешь, то я знаю, где ее искать. Не поверишь, он весь день таскал с собой деньги и ни разу не пытался их спустить.

– А к вечеру отпустило, – улыбнулась супруга. – Он что, бабу себе завел?

– С чего ты взяла? – смутился я. Нинель сменила выражение, и вспомнился анекдот: Камень на распутье: «Пойдешь налево – убью. Твоя Василиса».

– Физиономия у него уж больно счастливая.

– Нормальная физиономия... На хрена ему баба?

Нинель расхохоталась.

– В самую тему, Артем: на хрена ему баба? У Крюгера бутылка – и мама, и жена, и любовница. Знал бы ты, как мне это надоело... – Она устремила в небо тоскующий взор. – Три года назад, когда я выходила за него замуж, он клялся, что никогда не притронется к этому поганому зелью.

– Трудно это, Нинель... – Я с каждой минутой чувствовал себя все больше идиотом.

– Но у тебя же получается... А, и черт с ним... – Нинель махнула рукой. – Поможешь до койки донести? А то опять, как позавчера, на полу будет дрыхнуть...

Она просила остаться, но эту песню я уже слышал. Открутился. Выключил сотовый – не было причины не выполнить свое «историческое» предназначение. Я летел домой – накормить кота-изменника, помыться, побриться и до восьми успеть к Эмме. Приятные предчувствия щекотали подмышки. Я подлетел к ограде – благо земля уже подсохла... и чуть не зарычал от возмущения: моя калитка была приоткрыта, а на крыльце за шишками хмеля ворочалось неясное тело.

Повадились, сволочи!

Я выхватил табельное оружие, ворвался на родную землю и побежал по сорнякам. Это уже ни в какие ворота! Будь я проклят, если кому-то удастся провалить мои планы!

– Только не стреляй... – взмолился Венька, поднимая руки, в одной из которых он держал папку. – У меня невеста старенькая... тьфу, невеста, мама старенькая, скоро детишек будет семеро по лавкам; ты же не хочешь сделать их рыдающими сиротами?

Не думаю, что мог бы сделать сиротами еще не спроектированных детишек. Но исключить их появление на свет – в любую секунду!

– Какого хрена вы забыли на моем крыльце, лейтенант Лиходеев?! – заорал я, размахивая пистолетом. – Рабочий день закончен – русским языком было сказано! А ну кыш отсюда!

– Ага, закончен... – скуксил физиономию Венька. – Я тоже так подумал по младости лет. Но попробуй это объяснить майору Неваляеву. Я только помылся, сел за стол, Настю расцеловал, хотел мясца свеженького с пивком рубануть – а этот гад уже на телефоне!

– Ну что еще?! – в отчаянии завопил я.

– Ладно, не бузи, – насупился Венька. – Без тебя тошно. Шеф приказал смотаться на базу «Белые зори». Там опять какой-то инцидент, а из «умных» – он так и выразился – послать некого. У тебя сотовый отключен; я позвонил Крюгеру, Нинель сказала, что ты доставил ей тело и куда-то убежал. Я так прикинул, Артем, если ты пойдешь к... ну, сам понимаешь, то должен помыться, побриться, а то какой ты, на фиг, кавалер? Ну и кинулся наперерез...