Владимир Колычев - Бригадир

А теперь уже поздно жать на спусковые крючки. Стволов действительно всего шесть, но знаменско-княжевская толпа уже и в глаза лезет, и в уши сопит, и в затылок дышит. Спартака можно застрелить, Мартына, Бабая, Дрына, Холодца, но это лишь обозлит их пацанов, у которых свое железо. До смерти ведь московских тогда забьют.

Столичный авторитет выглядел внушительно. Знакомая личность – этот наглый тип с бегемотистой физиономией на днях пытался прогнуть Спартака под Артура. А вчера он сам попал под раздачу – глаз у него подбит, глубокая ссадина на носу, губа распухла… Но все это не вызывало презрительную усмешку. Спартак смотрел на громилу безо всякого ехидства, но и робости в его глазах не было. И на ствол пистолета, что смотрел ему в живот, не обращал никакого внимания. Дрын тоже ничего не боится или делает вид, что ему все нипочем.

– Ты дуру свою убери, – резко, но без надрыва сказал Спартак.

– Еще чего!

Московский авторитет также старался держать свой страх в узде, но все-таки в нем произошел сбой. От сильного волнения у него вдруг задергалась щека, и ему никак не удавалось избавиться от этого нервного тика.

– Боишься?

– Я боюсь?! Да я тебе сейчас башку прострелю! – заявил москвич.

Только почему-то, вытянув руку, ткнул Спартака пистолетом в грудь.

– Стреляй. А потом тебя самого закопают. Поверь, ты своей дурой никого здесь не напугаешь.

– Слушай, откуда ты такой взялся, что грудью на амбразуру лезешь? – скривился браток.

– Это не я взялся. Это ты взялся на мою голову. Не надо было за ару подписываться. А ты подписался. И репчинский рынок теперь наш…

– Ты даже не знаешь, с кем связался!

– Ну так уважь, объясни, – ухмыльнулся Спартак. – А то ведешь себя, как будто мы грязь из-под ногтей. Хоть бы назвался для приличия, а то ведешь себя, как та бомба…

– Какая бомба?

– Атомная. Она тоже не назвалась, когда на Хиросиму падала. Но в тебе-то такой силы нет. Тебе попроще надо быть…

– Носорог я.

Спартак усмехнулся. Он почему-то думал, что у этого типа кличка Бегемот. Впрочем, не очень-то он и ошибся.

– Варшавские мы! – уточнил для пущей важности бегемотистый.

– Да хоть бухарские…

– Мы с солнцевской братвой работаем!

– Работайте дальше, мы не против. Только в другом месте…

– Ты чо, не понимаешь? Я тебя щас пристрелю! – взвыл Носорог.

Но градус истерики сбил молоток, занесенный над его головой. Он выстрелит в Спартака, а Бес тут же проломит ему череп. И других стрелков ждало то же самое.

– Стреляй, – с видимым равнодушием усмехнулся Спартак.

От страха у него заледенело под коленками, онемели руки, потяжелевшая душа так и норовила соскользнуть в пятки. Но показать свой испуг он не мог, гордость не позволяла. Не так страшна смерть, как позор…

– Ты что, псих? – нервно, если не сказать истерично спросил Носорог.

– Да. И зовут меня Спартак. Кто-то Наполеном зовется, а я Спартаком…

– Ага, а это твои спартанцы…

– Да, такие же психи, если ты не знаешь.

– Почему не знаю, знаю! Психи вы… Но ничего, я постараюсь вас вылечить.

– Как?

– А свинцовыми пилюлями!

– Слышь, я, может, и псих, но словами не кидаюсь. Хочешь стрелять, так стреляй. А нет, так проваливай! И чтобы духу твоего здесь не было!

– Ну все, молись!

Носорог внутренне напрягся и даже шевельнул пальцем на спусковом крючке. Страшно ему стрелять, но ведь он должен сдержать слово. А помешать ему Спартак, увы, не может. Одно неосторожное движение с его стороны, и тогда браток точно нажмет на спуск. А так, может, и пронесет. Хотя вряд ли…

– Атас, менты! – крикнул кто-то из толпы.

Спартак не мог смотреть в сторону, откуда появились менты. Движение головой могло спровоцировать выстрел. Да и взглядом нужно давить на Носорога, чтобы тот не наделал глупостей.

– Вы что, ментов натравили? – визгливо спросил московский авторитет.

Его братки засуетились, стали пятиться к своим машинам, оттесняя знаменских и княжевских пацанов, что дышали им в спину. Похоже, они не прочь воспользоваться если не достойным, то просто любым поводом избежать драки.

– Ну, вы же с арой меня закрыли.

– Это не по понятиям, понял?

– А мы не блатные. Мы здесь работаем. И дальше работать будем…

– Ну, тогда тебе повезло! Ментам спасибо скажи…

Резким движением Носорог вернул пистолет на место и с героическим видом возглавил отступление.

Спартак молча наблюдал за ним. Не угрожал, не оскорблял. Лишнее это. Носорог и сам понимал, что проиграл не только очередной раунд, но и весь бой. Наверняка он будет грузить своих пацанов тем, что не хотел и не хочет связываться с ментами. Не полезет он сюда больше, и оправдание у него есть.

Спартак молчал. И Носорог тоже не угрожал ему, понимал, что глупо махать кулаками после драки. Да и нечем ему угрожать. Ведь он собрал против знаменских все, что мог. И если сейчас у него ничего не вышло, то в будущем можно нарваться на очень серьезные неприятности.

Ментов было много, человек двадцать. И патрульно-постовая служба здесь, и отделение ОМОНа – одни в фуражках, другие в беретах, но все с автоматами. Впереди офицеры, у этих только пистолеты. Надвигались они со стороны рынка. Шли широким шагом, явно торопились не спеша, но варшавская братва все-таки успела разъехаться. Зато знаменские и княжевские остались – гордость не позволяла убегать. Та самая гордость, которая вела пацанов на стволы пистолетов.

Но от холодного оружия пришлось избавиться, оно со звоном полетело за спины. Спартак и Дрын переглянулись, кивнули друг другу и смешались с толпой. Выяснять отношения с ментами они не собирались, поэтому нечего было выпячивать себя.

Ментов много, серьезное оружие у них, но все-таки они растерялись перед огромной толпой, что должна была, но не расходилась. Хотя и агрессии не проявляла, не провоцировала.

– Кто здесь старший? – громко выкрикнул офицер с погонами подполковника.

В ответ он услышал гробовую тишину. Нет старших, значит, и говорить не с кем. А взывать ко всей толпе – глупое дело и не благодарное.

– Даем вам десять минут, чтобы никого здесь не было!

Менты явно растеряны, но лучше их не злить. Им сейчас нужна хотя бы видимость победы, чтобы оправдаться перед собой и начальством. И Спартак понимал, что не стоит идти на обострение. Поэтому он дал команду, и его бойцы организованной толпой направились в сторону высотных домов, что рядами возвышались за огромным пустырем. За ними потянулись и княжевские. Это не бегство и даже не отступление. Цель достигнута, и пора возвращаться на исходные позиции. Менты остались на месте. У них свой праздник. Пусть пишут в рапортах, что беспорядки предотвращены и зачинщики разбежались.