Владимир Колычев - Бригадир

Спартак молча вынул из кармана четыре пятидесятидолларовые купюры, протянул ему. Что хочет с ними, то пусть и делает.

Он и сам не прочь был составить Мартыну компанию – тоже не мешало бы обновить гардероб, а то как вернулся из армии весной прошлого года, так ни разу больше ничего себе не покупал. Да и прибарахлился он тогда, правду говоря, неважно. Джинсы взял кооперативные, стремной выварки, куртка какая-то убогая, балахоном на нем сидит. Ему бы джинсы черные, с широкими штанинами, так, чтобы глянцем отливали, куртку лайковую – легкую и элегантную, кроссовки с упругой подошвой и твердым носком. И чтобы все фирменное.

А двести долларов – это бешеные деньги, матери в своей школе на ставке технички год нужно вкалывать, чтобы такую сумму заработать. Еще вчера двести «зеленью» можно было обменять на тридцать тысяч «деревом», а сегодня уже почти сорок тысяч можно наварить. Правда, в рублях цены тоже как на дрожжах растут, инфляция, мать ее… Но по-любому за двести баксов можно конкретно прибарахлиться.

Впрочем, Мартын никуда не пошел, снова вспомнив о своих «фонарях». А Спартак решил пока не тратить деньги. Артур, похоже, совсем нюх потерял. Когда он появится, неизвестно, а им еще жить здесь как минимум месяц, и Спартак в ответе за своих людей, за то, чтобы они с голоду не склеились. Мутное какое-то время, без денег сейчас никак.

А неплохо было бы сейчас перекусить. В холодильнике мышь повесилась, поэтому надо на промысел выходить. Колбаски бы купить, масла, хлеба – на рынке этого добра хватает, только плати. А если повезет, можно старого татарина перехватить, который горячие обеды по торговым рядам разносит. Дешево и сердито.

Бригада жила в бытовке между зданием кафе и сетчатой оградой рынка. Тесно здесь, зато не пыльно, как в недостроенном здании. И печка-буржуйка есть, и старый холодильник, и еще летний душ со столитровой бочкой наверху.

Спартак вдруг понял, что работать сегодня больше не будет. И он устал за последнее время, и Мартын. К тому же подводить здание под крышу они уже закончили, а это, как ни крути, событие. Почему бы не отметить? Обед сегодня приготовят, бутылочку можно уговорить. Почему нет?

Он принял душ, вымыл голову, сменил рабочую одежду на выходную, глянул на себя в зеркало. Черные волосы ежиком, широкое лицо с крупными чертами; нос уже не такой опухший, как вчера, но ссадина на нем еще не зажила; на щеке – след от кастета. Футболка застиранная, джинсы не фонтан… Но смеяться над ним не стоит. Рост у него метр девяносто, плечи, может, и не самые широкие, но торс мощный, руки сильные, а кулаки – его гордость и опора. И хотя из-за них Спартаку пришлось отслужить лишних три года, своим проклятием он их не считал. Время сейчас такое, когда все кулаками решается.

Из кафе Спартак вышел на площадку с железобетонным основанием. Две тонны железа ушло на арматурную сетку, двадцать кубов бетона, четыре трудодня… И как быть с Артуром, если он вдруг не сможет расплатиться?

Мысль о хозяине стройки расстроила Спартака, заставила нахмуриться. Может, поэтому бальзамом на душу пролилась улыбка, которой встретила его миловидная девушка из железного ларька в нескольких шагах от кафе. Она появилась здесь совсем недавно, но уже успела примелькаться. Хотя бы потому, что всегда приветливо улыбалась, завидев Спартака.

Позавчера она, правда, смотрела на него с тревогой. Он тогда уходил с Хазаром и уводил за собой своих друзей, она не знала, куда, но все равно забеспокоилась. Может, учуяла тревогу в его поведении, поэтому и сама расстроилась. Зато когда Спартак вернулся, она опять встретила его милой улыбкой.

Приятная на вид девушка, хрупкая, нежная. Одним словом, миловидная. Хотя не сказать, что красивая. А для кого-то даже не слишком симпатичная. Жидкие, выжженные гидропиритом волосы, нелепая челка, тусклые брови, какие-то размытые черты лица; губы ярко накрашены, что не очень-то гармонирует с бледным цветом кожи. Тонкая шея, узкие плечики, отчего серая хлопчатобумажная куртка кажется чересчур великоватой, дешевые пластмассовые бусы поверх такой же безразмерной футболки.

Она стояла у ларька, спиной подпирая открытую дверь, и курила, поэтому Спартак мог видеть ее во весь рост. Невысокая она, худенькая, если не сказать костлявая. Но все-таки миленькая. И улыбка нежная.

И еще она очень молодая, максимум шестнадцать лет. Может, родители ее в свой ларек определили, чтобы помогала им, пока не закончились школьные каникулы.

Спартак уже понял, что нравится ей, но не холодно ему от этого и не жарко. Не екает у него сердце, когда он смотрит на нее, не раскрывается душа ей навстречу, не бурлит от волнения кровь. Радости ее улыбка не вызывает, но и раздражения – тоже.

В стеклянной витрине ларька виднелись пластиковые бутылки с кока-колой, фантой, спрайтом, красивые коробки с дрянными суррогатными конфетами, гирлянды презервативов, растворимого кофе в пакетиках, зажигалки. Шоколадки «Марс» и «Сникерс» в ассортименте, «Орбит» без сахара, чупа-чупсы и прочая муть. Сигареты от дешевой «Примы» до кондового «Мальборо», новомодный «Данхилл». Напитки и сладости Спартака не интересовали, сигареты у него еще есть, поэтому он прошел мимо. Ему бы сейчас чего-нибудь горяченького… Старого татарина он не нашел, зато взял шашлыка по-карски в лепешках, купил подозрительной на вид, но дешевой конской колбасы, хлеба.

Спартак возвращался назад, когда у знакомого ларька увидел эффектного вида блондинку. Пышная химическая завивка, полная высокая грудь, ноги от ушей… Девушка была в короткой юбке, и этим взрывала сознание. Ноги красивые, стройные, удлиненные высоким каблуком. На этом фоне лицо их обладательницы казалось второстепенным, но и здесь сплошные плюсы. Большие, густо накрашенные глаза, идеальной формы носик, губы пухлые, необыкновенно сочные. Хотелось припасть к этому источнику…

Красотка заметила, как Спартак смотрит на нее, и небрежно глянула в ответ. И улыбнулась. Но не ему, а девушке, с которой разговаривала. Девушке, которой нравился он.

Это была прощальная улыбка. Блондинка согнула и выпрямила пальцы правой руки, тем самым изобразив «пока, пока», повернулась к Спартаку спиной, грациозно и непринужденно покачивая бедрами, направилась к выходу. Белая шелковая кофточка на ней, юбочка из бордового плюша, маленькая сумочка на длинном ремешке…

Красотка уходила, но для Спартака она не потеряна: ведь у него есть выход на нее. Через продавщицу из ларька. К тому же неплохо было бы сладкой воды взять, да и лишняя пачка сигарет не помешает…

Миловидная продавщица уже заняла свое место за прилавком, когда Спартак подошел к ларьку. Витринные стекла отражали свет, окошко сравнительно небольшое, поэтому нужно было наклоняться, чтобы разговаривать с девушкой, глядя на нее. А в неудобной позе знакомиться не очень приятно. Поэтому Спартак открыл дверь, что делать, в общем-то, недопустимо.