Владимир Колычев - Империя страха

– Так ты мне помоги их найти. Вот вчера мы нашли пистолет-пулемет, который сбросил в Тихонькую знакомый тебе мотоциклист. Завтра найдем и пистолет, который выбросил Питон.

– Он стер отпечатки, – отвернув голову, подавленно буркнул Архар.

– И с обоймы тоже?

– Э-э… Я не помню.

– Помоги нам найти пистолет, и мы не станем тебя светить. Я тебе свое слово даю, что никто не узнает, что ты сдал Питона.

– Я его не сдам, – совсем уже неуверенно сказал авторитет.

– Ну что ж, будем бодаться. Посмотрим, кто кого.

– Зачем бодаться? Ты знаешь меня, я знаю тебя, мы могли бы жить в мире…

– Мне нужно знать, кто убил Оленя. Мне очень нужно знать, кто это сделал.

– На Сергиевской съезд на Тихонькую есть, на перекрестке с Тухачевского. Там стволы сбросили в реку. Я понимаю, водолазы, то да се, но как вы узнали? Там рыбак на другой стороне сидел, может, он все видел да вам сказал?

– А рыбак был? – Михаил насмешливо посмотрел на потухшего Архара.

– Я не знаю, я из машины не выходил. Но мог же рыбак быть или еще кто.

– Был рыбак, был. Из общества анонимных свидетелей. Не бойся, никто ничего не узнает. Если, конечно, ты будешь вести себя, как договорились.

– Так договорились же, – Архар улыбнулся так натужно, что лицо скривилось в страдальческой гримасе. – А договор, как известно… Чего уж там. Купил ты меня, командир. Как есть купил.

Еще совсем недавно авторитет хорохорился, строил грандиозные планы, мечтая завладеть всем городом. Но борцы с бандитами в спайке с грозным СОБРом наглядно показали ему, кто в доме хозяин. Нет больше ни терехинских, ни барабасовских, ни черепановских, есть только жалкие остатки их былой мощи. Рыбные места заняты, легальный бизнес принадлежит конкретным лицам, и неприкаянным бандитам ничего не останется, как выйти на большую дорогу. Девочки, наркотики, контрафакт – это все, что им останется, так что РУБОПу на лаврах почивать не придется, и оперативно-розыскному бюро тоже. И все же приятно осознавать, что по городской мафии нанесен серьезный удар.

Архар все понимает. Он уже привык к цивилизованному криминальному существованию. Охранный бизнес вполне законен, с него он без напряжения имеет солидные деньги; опять же ночной клуб у него в центре города, ресторан, казино, кафе, магазины, оружейный салон… И еще городской рынок, часть которого он в свое время обустроил на свои деньги. С него он имеет вполне законные дивиденды. Даже сауны с проститутками у него существуют вполне легально. А в ночном клубе всегда можно достать наркотики. Не хочет он терять охранный бизнес, не хочет, чтобы сауны закрылись, а ночной клуб попал под жесткий прессинг. А еще можно устроить серьезную проверку на предмет законности приобретения коммерческой недвижимости, где сейчас размещены его торговые и развлекательные точки.

Потому и сдавал Архар своего верного помощника, чтобы не слететь с главной полосы на обочину жизни. Потапова вполне удовлетворяло его поведение, но иначе, как ничтожеством, он этого человека назвать не мог.

Небо с утра было ясное, и только к обеду на горизонт выплыли светло-серые тучи. Но ненастья они не принесут. Хорошая сегодня погода, погожая, много солнца, комфортная прохлада – словом, чудесный день в конце ноября.

Может, не зря говорят, что небо плачет, когда хоронят достойных людей. А сегодня на погост свезли Тереху и Барабаса, с помпой, на катафалках марки «Мерседес», в лакированных гробах из красного дерева. Но не льет небо по ним дождевые слезы, а в солнечных лучах при желании можно заметить отблеск адова костра, который ждет их в недалеком будущем. А может, эти ребята уже варятся в котле со смолой.

Уже почти две недели прошло с тех пор, как убили Тереху, и только сегодня его предают земле. Да и Барабас немногим меньше пролежал в спецотсеке морга. Их души уже далеко…

Но и на земле за это время произошли перемены. Многие терехинские и барабасовские братки до сих пор за решеткой, а из тех, кого выпустили, далеко не все пришли проститься со своими боссами. Тем, кого вообще не задерживали, не хочется пытать судьбу, большинства из них нет здесь, на кладбище. И только архаровцы присутствуют стройными рядами.

Архар сумел оградить своих людей от репрессий, но это стоило ему независимости. В реке Тихонькой, в районе пересечения улиц Сергиевской и Тухачевского, был найден пистолет системы «беретта», с обоймы которого эксперты успешно сняли отпечаток большого пальца, что позволило установить принадлежность оружия. Баллистическая экспертиза показала, что именно из этого пистолета был застрелен гражданин Оленин, и его убийце уже предъявлено обвинение. Так что сидеть Родкевичу долго…

Разумеется, Архар чувствовал свою вину; может, поэтому он согнал на кладбище всех своих братков и даже простых охранников, занятых в его частном предприятии. Это и дань уважения своим покойным друзьям, и работа на публику. Братва должна видеть, что Архар не просто следует установленным традициям, он еще и хранит их. Логика проста: хранитель воровских традиций не может быть предателем, а значит, нет за ним никакой вины в том, что Питон хлебает сейчас тюремную баланду, поминая Тереху и Барабаса.

Само собой, рубоповцы не могли обойти вниманием такое мероприятие. Оперативники ходили по кладбищу открыто, без всякого стеснения снимали бандитов на камеру, но никто им не препятствовал. А кому охота попасть под пресс вооруженных собровцев, что в полной боевой готовности дежурили у главных ворот кладбища?

Спецназовцы тихо сидели в микроавтобусе с затемненными окнами. Машина неприметная, без опознавательных знаков, но видно, как с опаской посматривали на нее бандиты. «Девятка», в которой находился Потапов, стояла неподалеку. Он тоже наблюдал за процессией, но на кладбище за ней не пошел. Хотя и захотелось вдруг побыть рядом с Милой, которая шла вслед за гробом своего мужа. Черная косынка на ней, скромное драповое пальто, но и в этом наряде она выглядела очень мило и женственно.

Мила приехала на кладбище на своей машине; правда, за рулем был кто-то из людей ее мужа. Какая-то мелкая сошка, знакомая Михаилу лишь по фотографии. Имени его и клички он даже не помнил. Водитель открыл ей дверь, помог выйти из машины, поддерживая за локоток, подвел к гробу, который вынули из катафалка и подняли на руки четыре дюжих парня. Дальше юная вдова пошла сама, но парень последовал за ней.

Шла Мила с опущенной головой, но чувствовалось, что не скорбит она по Терехе, не страдает, и эта похоронная церемония для нее не более чем тягостная необходимость. Ей бы домой сейчас, к жаркому камину, чтобы пледом ее накрыли да дали рюмочку коньяка.