Владимир Колычев - Выстрел, который снес крышу

Молоточек влево-вправо, молоточек вверх-вниз, слева направо, круговое движение, диагональное. Он даже волос не коснулся, но застучало в висках, зарябило в глазах и закружилась голова.

– Неважно, неважно, – обеспокоенно и с упреком заключила женщина-врач, опуская свой молоточек.

– Не фонтан, если честно, – признался Павел Торопов и закрыл глаза, чтобы унять головокружение.

На вид ему было тридцать лет. Молодой мужчина с высоким лбом и ранними залысинами; широкие скулы, узкий с горбинкой нос, глаза светло-карие, чуть асимметричные, глубоко посаженные. Взгляд грустный, на тонких губах – ироничная улыбка. Роста он был выше среднего, сухопарый, жилистый, одним словом, прочного телосложения, поэтому могло показаться удивительным то, что на ногах он держался, мягко говоря, неуверенно.

– Сотрясение мозга у вас. Легкой или даже средней тяжести. Думаю, вас нужно направить на обследование в обычную поликлинику…

– А у вас необычная поликлиника? – улыбнулся Торопов.

– Я смотрю, вы мужчина с юмором, – строго, но с капелькой кокетства во взгляде заметила женщина.

– Работа у нас такая, без юмора никак.

– Да, работа у вас такая…

Врач вернулась за свой рабочий стол, взяла служебное удостоверение и с каким-то непонятным сожалением прочитала:

– Торопов Павел Евгеньевич, майор милиции, старший оперативный уполномоченный уголовного розыска… Назовите мне номер своего служебного телефона, и я позвоню вашему начальству, скажу, чтобы вас забрали.

– Вы мне лучше мой сотовый телефон верните. Я сам позвоню.

– Телефон мы, конечно, вернем, но позвонить по нему вы не сможете. Нулевой уровень сотового сигнала. Как вы сами понимаете, Павел Евгеньевич, медучреждение у нас необычное, поэтому и место выбрано соответствующее, вне зоны покрытия…

И снова женские губы тронула кокетливая улыбка. И в глазах на несколько мгновений зажглись лукавые искорки.

Эльвире Тимофеевне было слегка за сорок, но для своего возраста она выглядела замечательно.

– Шутить изволите? – Торопов правильно понял ее настроение. – Ваше учреждение когда строилось? Лет пятьдесят назад? А сотовая связь когда в нашу жизнь вошла?

– Думаю, у вас легкая степень сотрясения, – с мягкой иронией проговорила она. – Голова соображает, значит, беспокоиться не о чем.

– Тогда бы я хотел продолжить работу.

– Ваше право… Но…

В свои годы Эльвира Тимофеевна умудрилась сохранить былую красоту, но все же в молодости она была ярче и краше, чем сейчас. Наверняка мужчины вились вокруг нее как мухи. И дрались из-за нее, и сходили с ума…

Торопову она чем-то напоминала его жену. Черты и даже овалы лица разные, несхожие, но у них был общий типаж красоты. Пышные темно-русые волосы, высокие надбровья, яркие светло-серые глаза, сочные чувственные губы, обе высокие, сухопарые. И одинаково обаятельные. Будь Эльвира Тимофеевна помоложе, Торопов мог бы и влюбиться в нее.

Восемь лет назад его Маше было двадцать четыре. И сейчас ей столько же. И через годы ничего не изменится. Быть ей вечно молодой в его памяти… А Эльвира Тимофеевна будет и дальше стареть. Потому что она жива и умирать не собирается. Да и не за что ее убивать. Ну, смотрит она сейчас на Торопова как на своего пациента, и что? Ведь он и сам когда-то проходил обследование в психиатрическом диспансере закрытого типа.

А Машу он убил. Восемь лет назад. Вместе с ее любовником. Ее застрелил из одного ствола охотничьего ружья, его – из другого. Она умерла сразу, а он – уже в больнице, на операционном столе…

– Что «но»? – Торопов настороженно посмотрел на врача.

Не нравился ему ее взгляд. Очень бы не хотелось ему казаться психопатом в глазах этой симпатичной женщины, но…

– Вы же взрослый человек, Павел Евгеньевич. И вы прекрасно знаете, где находитесь. И утверждаете, что какой-то клоун перелез через забор и скрылся на территории нашего учреждения…

– Причем этот клоун убил человека.

– Вот видите, вы и сами осознаете абсурдность вашего утверждения.

– Осознаю… – кивнул Торопов. – Но клоун был. Рыжие волосы, зеленый лоб, синие щеки, красный нос. И костюм на нем желто-зеленый… Я за ним гнался, он убегал от меня. Он так ловко перелез через забор, как будто проделывал это сотню раз. Я полез за ним, но он уже не убегал. Он ждал меня… Даже не знаю, чем он меня ударил.

Торопов огладил рукой шишку на затылке. Проклятый клоун…

– А может, это был его сообщник? – предположил он.

– Сообщник? – странным взглядом посмотрела на него Эльвира Тимофеевна.

– Ну да, – неуверенно сказал Торопов.

– На территории психиатрического диспансера?

– Э-э, ну, я не утверждаю…

– Да. Но вы утверждаете, что клоун убил человека.

– Да, убил, это верно. Я своими глазами видел, как он убил человека. Застрелил из пистолета… И у него был как минимум один сообщник.

– На территории нашего диспансера?

– Нет, на месте преступления. Жертва выходила из машины, из «шестьдесят пятого» «Мерседеса», она направлялась в клуб, на деловую встречу, и в это время прозвучал взрыв…

– Значит, это была женщина?

– Кто женщина?

– Человек, которого убил клоун. Вернее, взорвал. Хотя вы утверждаете, что он ее убил…

– Не ее убил, а его…

От излишка эмоций Торопов мотнул головой, что вызвало у него боль и тошноту. Но это вовсе не повод, чтобы сдаваться.

– Мужчина это был.

– Но вы называете ее жертвой.

– Не ее, а его…

Торопов пальцами сжал виски. И с болью так легче совладать, и голову от встряски нужно удержать, ведь эмоции не улеглись, скорее наоборот.

– Мужчина это был, – повторил он. – А жертва, потому что его убили…

– Тогда кто принес его в жертву? – спросила врач, даже не пытаясь осознать несуразность своего вопроса.

Да и зачем ей это? Ведь она хотела усмотреть в поведении оппонента несуразность. И, судя по всему, ей это удавалось.

– Кого в жертву?

– Мужчину, о котором вы говорите.

– Никто не приносил его в жертву. Его просто убили.

– Взорвали?

– Нет. Застрелили.

– Но вы же сами сказали, что его взорвали.

– Я не говорил, что его взорвали. Я сказал, что прозвучал взрыв. Это был своего рода отвлекающий маневр. Это была обычная ракета, из фейерверка, она взлетела в воздух, взорвалась, и это отвлекло охрану и саму жертву. А в это время с другой стороны к ней подошел клоун, с шариками… Много шариков было. Красные, зеленые, желтые. И они были прикреплены к его пистолету…

– Шарики? К пистолету?!

– Нет, пистолет находился в кулаке. Большой такой надувной кулак размером с мою голову, даже больше. Он когда выстрелил, этот кулак сдулся. А потом и вовсе улетел. Вместе с шариками. И пистолет улетел…