Рене Бюр - Иггинс и К°

Барнабе Оддер был выпущен на свободу как совершивший убийство в целях самообороны.

Так рвались все нити, одна за другой. Три дня спустя мы узнали, что мадемуазель де Шан уехала в Англию и намеревается уйти в монастырь.

Вот уже полтора месяца мы вели следствие, а кроме разрозненных фактов, ничем не располагали.

В своей записной книжке я зафиксировал отправные точки нашего расследования:

1. Мадам де Шан.

Почему пуля из ее револьвера была обнаружена в голове сенатора?

Мадам де Шан попала в отца случайно, когда он уже был мертв. Следовательно, она не имела намерения убивать его.

2. Жак Данблез.

Чем объяснить совпадение убийств с отлучками Жака Данблеза из дома?

В ночь убийства де Лиманду Жак Данблез ездил не в Бри, где жил капитан, а в Марни. Доказательство – сосновая иголка.

3. Девочка.

Почему Жак Данблез был так взволнован, когда увидел труп девочки? Неизвестно.

4. 27002.

Каким образом клочок бумаги с этими цифрами оказался в сейфе у сенатора? Почему они нацарапаны на крышке часов капитана де Лиманду?

Неизвестно.

Вывод: единственное связующее звено – Жиль. Если мы не узнаем, кто он, мы вообще ничего не узнаем.

Нечего надеяться, что Жиру будет удачливее нас. К тому же он считает, что для обвинения Жака Данблеза улик достаточно.

Дальтон доказал, что Жак Данблез в ночь убийства капитана ездил на виллу родителей капитана в Марни. Однако ему вряд ли удастся убедить в этом присяжных и судью. Сосновая иголка, прилипшая к ноге лошади, и отсутствие сосен в окрестностях Бри не опровергают главную улику: наличие браунинга Жака Данблеза рядом с трупом капитана.

Я снова и снова обдумывал все известные нам факты, но связать их воедино не мог. Увы, следует признать, что наше расследование зашло в тупик. Надо или начинать все сначала, или вовсе отказаться от этого дела. Жаль авиатора! Его будут судить и признают виновным, если только Иггинс, Дальтон и я не докажем, что он непричастен к убийству сенатора и де Лиманду.

Я верил в невиновность Жака Данблеза и, вспоминая допрос на вилле «Виши», все более утверждался в мысли, что он что-то знает. Только Жак Данблез может приоткрыть завесу над тайной. Нужно повидать его и попытаться убедить в необходимости все рассказать. И я отправился к Дальтону.

Иггинс и Поль сидели в креслах и курили.

– Ты вовремя явился, я хотел послать за тобой, приветствовал меня мой друг.

– Послушайте, – заговорил я, не обращая внимания на его слова. – Только Жак Данблез знает, в чем дело. Надо заставить его говорить. Мы должны устроить так, чтобы Мадлен де Шан разрешили свидание со своим бывшим женихом. Это наш единственный и последний шанс.

– Гм… – промычал Иггинс. – Слишком много слов и эмоций.

– А вы мало делаете! – сердито закричал я. – Да поймите же, речь идет о жизни человека! Время уходит, а мы топчемся на месте!

– Почему же топчемся? – улыбнулся Поль. – Мы узнали, что старая служанка Ренэ Данблеза исчезла.

– Ну и что?

– Эльмира Бурдон – так ее зовут – воспитала Жака Данблеза, так как он рос без матери. Она была очень расстроена его арестом и грозилась кому-то отомстить.

– Ну и что? – повторил я. Поль начал терять терпение.

– Как ты не понимаешь? Служанке было что-то известно, это несомненно. И исчезла она не случайно. Ее могли убрать как нежелательного свидетеля. Мы имеем дело с очень хитрым противником. Он опережает все наши шаги. Вспомни Жиля! Как только мы вышли на него, он тоже исчез.

– Хорошо, поедем искать Эльмиру Бурдон, – сдался я. – Но разве старик Данблез не знает, где она?

Внезапно я сообразил, что Ренэ Данблез уже недели две не появлялся.

– Кстати, где он сам?

– У себя в имении, в Буквале.

– Так едем туда.

– Я с вами, – поднялся Иггинс.

Через несколько часов мы были в Буквале.

Ренэ Данблез жил в старинном доме, выстроенном в виде башни. Меня поразило царившее здесь запустение. Ров, когда-то окружавший крепостную стену, зарос, подъемный мост почти разрушился. Сам дом, судя по всему, давно не ремонтировался И очень обветшал.

Автомобиль остановился во дворе. Дальтон подошел к двери и постучал.

Тишина.

Он подождал несколько минут и постучал снова. Тот же результат.

– Может быть. Данблез уехал? предположил я. – Нет, – коротко ответил Иггинс.

Он вышел из машины, подобрал камень и двинулся вдоль дома. Внезапно остановился, удовлетворенно хмыкнул и запустил камнем в окно. Раздался звон разбитого стекла.

В окне появился Данблез.

– Что вам нужно? – сердито крикнул он.

– Поговорить с вами, – проворчал Иггинс.

– Не стоит труда.

– Есть новости.

– Какие новости?

– Не могу же я кричать! К тому же я не привык чтобы меня гак принимали.

– А я не привык, чтобы мне мешали работать. Что вам нужно?

– Я уже сказал, поговорить с вами.

– Напишите.

– Ну и характер, – покачал головой Иггинс. – Если не впустите нас, придется иметь дело с полицией.

– С чего бы это?

– Вот приедут, тогда и узнаете.

– Плевать я хотел на полицию!

А им плевать на вашу дверь. Ее высадят.

– А вам какое дело?

– Я хотел вас предупредить. Не хотите – не надо. Иггинс направился к автомобилю, и в ту же минуту дверь открылась. Во двор выскочил Данблез в каком-то выцветшем халате, шапке с наушниками и высоких сапогах. Он был в ярости.

Вы что, собираетесь уехать?

– А как по-вашему? – ядовито осведомился Иггинс.

– Значит, можно морочить человеку голову, помешать ему работать, испортить настроение и спокойно уехать?

– Вы хотите, чтобы мы остались? Пожалуйста! И даже принимаем приглашение позавтракать.

– Я уже завтракал!

– Тем хуже для вас. Иггинс вышел из машины.

– Что вы там несли о полиции? – спросил Данблез.

– Я намеревался вам сказать, что полиция скоро узнает об исчезновении вашей служанки и явится сюда.

– Эльмира исчезла? Кто вам сказал?

– Неважно. Факт тот, что она исчезла.

– Но вам-то какое до этого дело? Вы беспомощные дилетанты и не спасете Жака. Столько времени потрачено даром!

Иггинс побледнел, но сдержался.

– Сейчас речь идет не о Жаке, а об Эльмире Бурдон. Оставьте меня в покое! Я должен работать!

Данблез повернулся, собираясь скрыться за дверью, но Иггинс остановил его.

– Так вы не знаете, где ваша служанка?

– Вы мне надоели, слышите? Все Эльмиры Бурдон на свете не стоят десяти минут моего времени. Мне семьдесят лет… Нужно торопиться, а вы мне забиваете голову какими-то уголовными историями. Хватит! Подумать только, что я и так потерял целую неделю.

– Я тоже не люблю тратить времени попусту. Но подумайте. Если явится полиция…

– Проваливайте! – не дослушал его Данблез и захлопнул дверь.