Михаил Анисов - Превратности судьбы. Часть I

Михаил хоть и пострадал больше всех, но придерживался мнения женщин и не горел желанием вновь встретиться с бандитами, от одной мысли о которых у него температура подскакивала до критической. Один Константин вначале хорохорился, но побеседовав с братом в больнице, остепенился.

Поступила Ирина намного благороднее, чем ожидали раскаявшиеся. Она оставила себе три тысячи, а две отдала родственникам, чтоб те могли погасить долг в кассе взаимопомощи и купить телевизоры. После такого поступка женщины испытали угрызение совести.

Жизнь наша складывается из радостей и горестей, приятных сюрпризов и разочарований. Одно из таких разочарованный ожидало Ирину Анатольевну вечером.

Мухина Ольга Никитична выглядела не лучшим образом и категорично отказалась пройти в комнату.

– Я постою, – ответила она, отодвигая предложенный стул в кухне.

– Что случилось? – забеспокоилась Ирина Анатольевна. – На тебе лица нет.

– Это я у тебя должна спросить, – с каким-то надрывом в голосе высказалась подруга.

– У меня? – изумилась Ирина. – Вот что, Ольга Никитична, садись, успокойся и рассказывай по порядку, – она силой усадила гостью на стул.

– Я ведь тебе свою единственную дочь доверила, отпустила к Алешке на свидание, а ты не могла проследить за ними, – обиженным тоном выговорилась подруга.

– Неужели? – догадалась хозяйка. – Вот шалопай! Я и в мыслях не допускала, что возможен подобный исход, им всего по пятнадцать лет. Уже подтвердилось?

– Тринадцать недель, – кивнула Ольга Никитична. – Как раз в это время вы ездили к Алексею. Господи, за что мне такое наказание. Единственную дочку, невинное, чистое, юное создание, опорочили, опозорили. Что люди скажут, все будут пальцем тыкать, – слезы отчаяния катились по щекам матери.

Ирина Анатольевна обняла соседку за плечи.

– Я давно заподозрила неладное, – пожаловалась подруга. – Как-то ночью проснулась, смотрю, на кухне свет горит. Думала, что потушить забыла, а там Светочка соленые огурцы уплетает. Сказала, что захотелось чего-нибудь солененького. Разве я могла допустить мысль, что дочка беременна, хотя подозрения закрались именно тогда. У нее ни с того, ни с сего, портилось настроение, часто тошнило. В глубине души, как любая мать, надеялась, что у дочери легкое расстройство желудка и повела ее к терапевту, но та, после осмотра, направила к гинекологу. Если б ты видела, какими глазами она посмотрела на мою девочку, словно на распутную девицу. А вчера подтвердилось самое страшное. Ей же учиться нужно, а тут… – она закрыла лицо ладонями и зарыдала.

– Слезами горю не поможешь, – Ирина Анатольевна погладила Ольгу Никитичну по голове. – А учиться можно и в вечерней школе.

– Не стыдно тебе? Ввели девочку в позор, а теперь еще наставления даешь.

– Зря ты на меня ополчилась. Поверь, не меньше тебя переживаю, но того, что случилось уже никому не исправить. А дети наши любят друг друга. Алеша думает о дальнейшей жизни со Светой, без нее не представляет своего будущего. Своими глазами видела, как он пылинки с нее сдувал.

– Неужели ты не понимаешь, что первая любовь скоротечна и всегда проходит, – подняла заплаканное лицо гостья.

– Не у всех и не всегда, – уверенно произнесла Ирина. – У многих она перерастает в более глубокую и продолжительную любовь и мы не должны этому мешать.

– Не неси чушь.

– Я говорю то, что подсказывает мне материнское сердце. В большинстве случаев, юная любовь обрывается потому, что вмешиваются родители, со своими понятиями и все только портят. Я докажу тебе то, что Алексей думает о Светлане. Подожди минутку.

Ирина Анатольевна ушла в комнату и вскоре вернулась.

– Это, – она положила на руки подруги пачку десятирублевых купюр. – Он передал твоей дочери, но просил, чтоб я не говорила, что от него.

– Когда передал? – бросила недоверчивый взгляд Ольга Никитична.

– На днях заходил его друг, который недавно освободился, он и принес, – объяснила Ирина.

Но откуда у твоего сына деньги?

– Точно не знаю, парень рассказывал про строительство дома какому-то начальнику, но просил все держать в тайне, потому что они не совсем официальные – шабашка. Надеюсь не подведешь меня, что я перед тобой раскрылась?

– Сколько здесь? – вопросами ответила женщина.

– Тысяча.

– С ума сошла? Не могу я взять такие деньги. Не волнуйся, никому не расскажу, но и брать не стану, – заявила подруга.

– Во-первых, не я их даю, во-вторых, не тебе, – поставила хозяйка посетительницу перед фактом. – Алеша передал их своей девушке, еще не зная, что у него будет ребенок, а теперь он еще больше будет заботиться о ней.

– Может ты и права: не наши деньги – не нам решать. Нужно признаться, что вовремя и хорошее подспорье для новорожденного, – впервые за время беседы улыбнулась Ольга Никитична, затем бросила виноватый взгляд на хозяйку и сказала. – Я ведь ругаться к тебе шла, а ухожу с миром и со спокойной душой, – она поднялась с табуретки. – Вот только не знаю, как своего мужа успокоить, уж очень он зол на Алексея. Светлана – смысл всей его жизни.

– Ты лучше скажи мне, как дочь сама ко всему этому относится? – поинтересовалась Ирина Анатольевна.

Как ни странно, но она даже радуется. Говорит, что Алеше тоже будет приятно узнать новость. Не представляю, как дальше сложится, но на сегодня ты права – наши дети любят друг друга.

– Вот и объясни мужу про чувства детей. Он просто-напросто считает Свету еще совсем маленькой девочкой и думает, что она всю жизнь просидит под его крылышком. Такое часто бывает, когда в семье один ребенок. И в тридцать, и в сорок – для него всегда Светлана останется маленькой. И только ты, как жена и мать, сможешь объяснить мужу, что рано или поздно наступит такой день, когда дочь заведет свою семью, – закончила Ирина Анатольевна.

Ольга Никитична слушала и вникала в каждую фразу, произнесенную подругой, и в конце концов мысленно согласилась, что такая проблема в их семье существует.

– И тут ты права, – она обняла Ирину Анатольевну и крепко прижала к себе. Еще мне кажется, что твой сын – не самая проигрышная партия для моей дочери, – они тепло попрощались и, уже на выходе, гостья обронила: – Заходи почаще, как-никак мы теперь близкие родственники…

В исправительно-трудовой колонии время шло своим чередом. Атаман с Тюленем провернули пару удачных операций и, что называется, спелись. Как-то раз Виктор заявил:

– У нас, Атаман, с тобой много общего, ты даже мысли мои читаешь.

– Забыл добавить, кореш, что я их прочитываю чуть раньше, чем ты подумаешь, – с ироничной улыбкой ответил Алексей, ему нравилось подтрунивать над Гущиным, а тот редко обижался.