Константин Ковальский - Аферист

Прежде чем садиться за новый роман, я веду скрупулезную подготовку: накапливаю информацию по интересующей меня теме, собираю научные журналы, обкладываюсь энциклопедиями… Мой рабочий уголок в момент написания новой книги напоминает пристанище маньяка-убийцы из голливудского триллера: везде прикреплены вырезки из газет с разноцветными пометками, фотографии, листки с надписями и диаграммами. Так что это нелегкая работа, кто бы что ни думал. Да, она приносит удовольствие и удовлетворение, но все равно это работа.

Это только «Записки Авантюриста», которые вы в данный момент держите в руках (уж не знаю, как они к вам попали!), пишутся легко. Ведь я просто описываю происходящие со мной события. Издавать их я не собираюсь, это вредно для здоровья. Разве что полностью изменив все имена и места событий…

Для того чтобы перечесть современных хороших писателей, хватит пальцев одной руки. И в отсутствии хороших книг, по моему мнению, виновата прежде всего слишком быстрая смена жизненных приоритетов. Кажется, совсем немного времени прошло с тех пор, как я сам был ребенком. Но на самом деле между тем днем и сегодняшним целая пропасть! В моем детстве дети мечтали стать космонавтами, конструкторами, учеными, исследователями и путешественниками. И книги мы читали соответствующие своим представлениям. В этих книгах герои были Героями. Они были способны на Подвиг и Поступок. Именно так, с большой буквы. Женщины были верны, а друзья преданны! Мир этих книг был чист и понятен, ты растворялся в нем, мечтал о свершениях…

А кто герои нынешних времен? Я не открою Америки, заявив, что ими, без всякого сомнения, являются Бандит и Коммерсант. А пределом мечтаний стали престижная иномарка или свой собственный бизнес. А лучше и то и другое. И сразу! Вот это и есть абсолютное счастье в нынешнем понимании. Эпоха Лавочника убила эпоху Романтика…

Я не считаю себя писателем с большой буквы, я не настолько самоуверен и глуп. Другое дело, что я, конечно, мечтаю стать настоящим писателем, может быть, даже известным на всю страну, с большими тиражами и собственными поклонниками. До этого, правда, еще далеко. Но писать истории – это то, что мне нравилось делать всю мою сознательную жизнь. Мой первый детектив, написанный в третьем классе, занял двести страниц общей тетради в клеточку. Черная дерматиновая обложка с собственными иллюстрациями, а в ней – дикая смесь «Джин Грина неприкасаемого» и «Трех мушкетеров». Как я уже говорил, я с детства был увлечен идеей братства, что всегда выражалось не только в моих отношениях с друзьями, но и в написанных мной книгах.

Но есть у меня некая стеснительность, когда дело касается собственного творчества: хотя начал писать я в младших классах средней школы, но до сих пор не решился отослать в издательства свои произведения, считая их недостаточно хорошими для печати. Даже друзьям не даю читать, хотя порой и хочется. Да чего уж там… Очень хочется! Аж зудит. Не буду врать, что я лишен тщеславия. Мои «дела» особо нельзя афишировать, так что хочется получить признание хотя бы на поприще литературы. Тем более что писать я начал задолго до начала моих криминальных увлечений. Последнее время я все чаще задаюсь вопросом: когда же я начну свою карьеру литератора? Возможно, тогда, когда решусь наконец отдать свою рукопись на рецензию? Но пока я еще не выбрал своего Первого Читателя, не говоря уже об издательстве. А если из издательства придет отказ? Вначале скорее всего так и будет. Но в этом случае можно утешить себя мыслью, что большинству великих писателей, вроде Стивена Кинга, много лет отказывали в публикации их литературных произведений, называя их ерундой и бредом сумасшедшего. Правда, когда Кинг стал популярен, он опубликовал свои старые рассказы, и оказалось, что они все-таки гениальны! То же было и с Данилой Корецким, которого лично я считаю лучшим детективным писателем на постсоветском пространстве. Когда-то ему безапелляционным тоном заявили, что « это никогда не опубликуют». Но чего я себя заранее настраиваю на худшее? Может, и сразу возьмут рукопись в печать…

Дать почитать кому-нибудь из друзей? Но друзьям хочется преподнести свою книгу в окончательном варианте и красивой обложке. А может, это все отговорки и я просто стесняюсь, думая, что если прочитавший не оценит в должной мере мое произведение или не поймет моих мыслей, то я сгорю от стыда.

Но хватит пока о литературе. Закончу описание квартиры. Что еще заслуживает внимания? Зеленый кожаный диван, большие оригинальные черно-белые фотографии на стенах (хочется надеяться, что оригинальные, потому что их автором является ваш покорный слуга, который, как я уже говорил ранее, увлекается фотографированием), разные безделушки, которые я привожу из своих «вояжей», пальма в кадке, купленная мной на распродаже, и винтовая лестница, ведущая в крохотную каморку над залой. Там я сплю. Потолком является косая крыша, и прямо над кроватью у меня большое круглое окно, напоминающее иллюминатор, сквозь которое можно бесконечно любоваться звездами. А еще, когда идет дождь, можно бесконечно долго смотреть, как по наклонному стеклу стучат капли и стекают ручейки воды. Здорово успокаивает. Признаюсь, окно – не моя придумка. Оно уже было, просто я поменял его на толстый пластик, потому как старая деревянная рама протекала во всех местах. Поменял, конечно, сначала убедившись, что через него невозможно пробраться в квартиру. Ну, разве что инопланетяне с блюдца спустятся. Или спецназ с вертолета.

В общем, моя квартира представляет собой попытку соединить библиотеку, кабинет английского джентльмена Викторианской эпохи и кают-компанию «Наутилуса».

Да, чуть не забыл про главную гордость моей квартиры (если не считать библиотеки) – мой рабочий письменный стол. Даже на вид старинная работа: витые толстые ножки, широкая поверхность, затянутая зеленой с прожилками кожей, – настоящий раритет!

Я нашел эту массивную реликвию на свалке и тут же, представив, как она будет шикарно смотреться в моей квартире, отвез на реставрацию. Стол был тяжеленный. До сих пор помню сдавленные ругательства и пыхтение грузчиков, тащивших его на пятый этаж, так как в лифт он помещаться решительно не хотел.

На столе возле ноутбука аккуратно сложены разноцветные общие тетради – плоды моих писательских трудов тех времен, когда о компьютере я и не мечтал по причине его отсутствия в отечественных магазинах. Теперь, конечно, я пользуюсь ноутбуком, но у меня всегда в кармане блокнот для записей, ведь иногда хорошие мысли или даже целые сюжеты приходят совершенно неожиданно. Ну вот, я снова вернулся к теме литературы…

Я лениво взболтнул виски, и кубики льда приятно зазвенели о стенки стакана. День приближался к своему завершению, и меня начало клонить в сон. Солнце уже спряталось за ржавые крыши, но еще подсвечивало снизу гигантской лампой парочку размазанных по небу облаков.