Михаил Анисов - Превратности судьбы. Часть II

Проснулся Мирошниченко далеко за полдень и долго не мог вспомнить, чем закончился вечер. – Надо же было так напиться! – подумал он.

Голова не то, чтобы болела, но была слишком тяжелой. Он поднялся, подошел к столу, налил рюмку коньяка и выпил. Затем закурил и сел на стул. Постепенно сознание начало проясняться. Сначала ему показалось забавным, но потом странным, что уже три часа дня. Он припомнил, как танцевали женщины и как ему под конец ужасно захотелось спать.

– Они же меня усыпили, – мелькнула догадка, когда его взгляд натолкнулся на пустую бутылку из-под шампанского. – Вот суки! – выругался он вслух. Но еще более страшная догадка буквально бросила в жар. Он нагнулся, извлек из-под кровати чемодан и вытряхнул содержимое. Несколько раз переворошив все вещи, он так и не обнаружил целлофанового свертка с деньгами.

– Украли, сволочи! – заорал Тарас Поликарпович во все горло.

– Извините, вам случайно не требуется помощь? – В комнату заглянул мужчина из соседнего номера. Но Мирошниченко наградил его таким взглядом, что тот поспешил оправдаться: – Вы так кричали, а дверь не заперта, вот я и подумал, что с вами что-то случилось.

– Это я так с похмелья болею, – ошарашил его Тарас Поликарпович. – А если не устраивает, попроси администратора, чтобы тебе поменяли номер.

Сосед, не мигая, уставился на собеседника, приняв его за ненормального.

– Вам следует обратиться к врачу, – пролепетал он.

Брови у Мирошиченко грозно поползли вверх. Он схватил пустую бутылку из-под шампанского и запустил ее в соседа, со словами: – Сам ты придурок!

Тот еле успел захлопнуть дверь, прежде, чем раздался звон разбитого стекла.

Тарас Поликарпович прислушался к удаляющимся шагам соседа и громко рассмеялся. Потом налил полный фужер коньяка и залпом выпил. Он решил с горя напиться и это действительно, на какое-то время помогло.

Перебрав сверх нормы, бывший офицер крепко заснул.

Разбудила его администраторша. Сегодня он должен был внести деньги за гостиничный номер.

– У меня возникли непредвиденные обстоятельства, деньги я внесу завтра, – отмахнулся он от назойливой женщины, даже не открывая полностью глаз.

– Хорошо, я подожду, – сказала администраторша. – Только убедительная просьба не шуметь и не буянить.

– Сосед нажаловался? – догадался сонный мужчина. – Так у него же не все дома, – и он лениво покрутил возле виска.

– Сейчас с вами бесполезно разговаривать. – И тем не менее, примите к сведению мою просьбу, – и женщина оставила его одного.

Ровно неделю Тарасу Поликарповичу обещаниями удавалось заговаривать зубы женщине-администратору. То, что и из карманов у него выгребли все деньги, его не удивляло. Но настал такой час, когда его попросили освободить номер. Мирошниченко вновь очутился на улице.

Теплый сезон давно закончился, а в снежную и ветреную погоду невесело бродить по улицам. И в конце концов, он забрел на железнодорожный вокзал. Так и прожил несколько дней: днем слонялся по городу, а вечером ютился на вокзале, затерявшись среди ожидающих пассажиров. За трое суток во рту не было и росинки. Ужасно хотелось есть и кружилась голова.

Когда проходил мимо буфета, подкатывало желание на кого-нибудь наброситься и вырвать хотя бы булочку, а исходивший от буфета запах сводил с ума. Он бы уже начал просить милостыню, но сомневался в успехе подобной затеи, на нем еще была слишком приличная одежда. Иногда вспоминал жену, сына, но гнал от себя мысли о них подальше.

Остановившись посреди зала ожидания, Тарас Поликарпович внимательно осматривался, не оставил ли кто после себя кусок хлеба или огрызок яблока. Но даже в такой малости удача не улыбнулась ему.

Он заметил освободившееся место в конце зала и поспешил занять его. Мирошниченко решил немного вздремнуть, чтобы таким образом отвлечь себя от мыслей о еде. Но и во сне ему привиделась копченая курица и он почувствовал отчетливо ее запах. Словно убегая от наваждения, Тарас Поликарпович проснулся и продолжал сидеть с закрытыми глазами. Однако он поймал себя на мысли, что запах копченой курицы не испарился вместе с миражом. Он раскрыл глаза и увидел перед собой прямо на полу двух бомжей.

Вероятно им где-то обломилась шабашка и они пировали. На расстеленной газете лежали: наломанная копченая курица, нетронутый батон колбасы, соленые огурцы, хлеб и стояла початая бутылка водки. Мимо прошел милиционер, но даже не посмотрел в их сторону. Видимо, бомжи были «прописаны» на вокзале и ладили с блюстителями порядка. Тарас Поликарпович, сглотнув слюну, обратился к пирующим:

– Мужики, не угостите? Я три дня ничего не сл.

– И без тебя халявщиков полный вокзал, – отозвался один из них, наливая водку в бумажный стаканчик и не взглянув на просителя. Его напарник, наоборот, изучал Мирошниченко с любопытством. Внешность просителя и просьба, с которой тот обратился, не укладывались в голове бомжа в одно целое.

– Не торопись отказывать, Федя, – сказал он сотрапезнику. – Может у человека горе, а ты грубишь.

– Нам-то какое до него дело, Сидорыч, – недовольным тоном пробубнил бомж, который выглядел еще довольно молодо, но засаленная одежда, нечесаные волосы и немытое лицо, на первый взгляд, уравнивали его с пожилым напарником.

– Не скажи, – возразил Сидорыч. – Сегодня мы отнесемся к нему с пониманием, а завтра он с нами последним куском поделится, – и он жестом пригласил Тараса Поликарповича.

– Как же, дождешься от него, – ответил Федя и впервые посмотрел на просителя. – Да он просто с женой поругался. Завтра помирится и забудет о нашем существовании, – сделал он свой вывод.

– Бросила меня жена. – Мирошниченко пересел на пол. Мнение окружающих его в данный момент не волновало. – Полгода, как от хозяина вернулся, а до сих пор нет прописки.

– Врешь! – с недоверием отнесся к нему молодой. Тарас Поликарпович извлек из внутреннего кармана справку об освобождении и протянул Феде.

– Читай, если не веришь.

Пожилой налил в бумажный стакан водку и протянул новому знакомому:

– Угощайся, как говорится, чем богаты.

Мирошниченко одним глотком выпил сорокоградусную жидкость и набросился на съестное, набивая полный рот и с трудом проглатывая пищу большими кусками. Федя с недоумением просмотрел документы и, пожав плечами, передал их Сидорычу.

– Я и так ему верю, – сказал тот и протянул документы хозяину. – Если ты надумал вести бродяжнический образ жизни, то справку сожги, – посоветовал он голодному. – Она будет тебе лишь помехой.

– Но я не собираюсь бродяжничать. – Мирошниченко даже подавился.

– А у тебя есть место для постоянного проживания? – поинтересовался собеседник.

– Нет. – Тарас Поликарпович перестал жевать и уставился на бомжа.