Михаил Анисов - Превратности судьбы. Часть II

Настораживала несговорчивость Вершкова, именно из-за него и могла разыграться трагедия, которая касалась лишь мужской половины. Как только Ксюша отлетела в сторону, Алексей вновь направил пистолет на следователя. Но противники находились рядом и следователь двумя руками ухватился за руку с ПМ. Атаман удержал оружие и ударил соперника свободной рукой по почке.

Ксюша громко кричала, Светлана стояла молча, но с побледневшим лицом и широко распахнутыми глазами. Вершков стерпел боль, пнул Атамана носком ботинка сначала по одной коленной чашечке, затем по другой. Тот ухватил его за волосы, оседая на пол и увлекая за собой.

Теперь они продолжали борьбу лежа, сосредоточив все силы на обладании пистолетом. Перекатывались то в одну сторону, то в другую, сцепившись ногами и руками. Пистолет находился между ними. На спусковом крючке лежал до сих пор палец Алексея, но и ствол был развернут в его сторону. Следователь ухватил один палец противника и попытался его вывернуть, отчего другой палец нажал на спусковой крючок. При выстреле вскрикнули обе женщины и замерли в ожидании, наблюдая за увеличивающейся лужицей крови. Пальцы Атамана ослабли и он выпустил пистолет. Поднялся один Вершков, с оружием в правой руке.

– Папа! Алеша! – закричали женщины одновременно и кинулись к нему.

– Ты убил его! Убил! – Ксюша бросила на Вершкова взгляд, полный ненависти. Она возненавидела того, за кого вступилась несколько минут назад и кому спасла жизнь. Не исключено, что если бы пуля досталась Александру, то дочь возненавидела бы отца.

– Он жив, – сказала Светлана. Горькие молчаливые слезы залили ее лицо, но она не потеряла самообладания. – Нужно вызвать скорую помощь. – Недавний противник Казакова в смертельной схватке со всех ног бросился к телефону.

– Простите, – Александр переводил взгляд с матери на дочь, – я не мог поступить иначе. – И он набрал «02».

Алексей Казаков был без сознания. Тяжело раненный в живот, он потерял много крови, но к приезду скорой помощи и милиции был еще жив. Он скончался на операционном столе, во время сложной и длительной операции. Врачи восемь часов вели беспрерывную борьбу за его жизнь, но исход оказался фатальным.

Ирина Анатольевна успела застать сына живым и несколько часов провела перед операционной вместе с Ксюшей и Светланой. Несмотря на то, что они предполагали летальный исход, известие врача о смерти Алексея было для них ударом. Ирина Анатольевна вообще не смогла самостоятельно подняться со стула и ее увели под руки. Еще большее потрясение ее ожидало, когда она узнала имя убийцы. Пока никто из родственников не знал, что родной брат убил старшего брата.

Тело Диксона нашли в парке через два дня после убийства.

Хоронили Казакова и семью Марата в один день. Похороны получились пышными. Присутствовал весь цвет преступного мира Саратова. Несколько сот легковых автомобилей, добрая половина из которых иномарки, парализовали на время движение части города.

Траурная колонна петляла по улицам в течение полутора часов. Перед могилами произносились траурные речи. Соратники погибших клялись отомстить за смерть друзей. Выступил и какой-то дряхлый старичок, приехавший в родной город отдать дань авторитетам преступного мира. Не все знали, кто это такой, но кто знал, слушал с открытым ртом, можно сказать, с благоговением, ибо вор в законе, по кличке Мутант, пользовался непререкаемым авторитетом не только в родном городе, а и во многих других местах. Он был не из последних и в преступном мире столицы. Близких же родственников затерли в многоликой толпе. Хоть и шли они рядом с гробами, оставались для большинства присутствующих незамеченными…

Казаковы после поминок собрались в доме погибшего. Почти не разговаривали. Кто-то осмелился придти в этот вечер и вызвать Ксюшу.

– Я хотел с тобой объясниться, – сказал Вершков. Они сидели в беседке, которая находилась в глубине двора.

– Теперь уже не к чему, – ответила девушка бесцветным голосом, не глядя на собеседника. – Я и согласилась на разговор с тобой лишь для того, чтобы окончательно разорвать отношения.

– Это невозможно! Мы любим друг друга!

– Мне даже порой кажется, что я тебя ненавижу, – оборвала его Ксюша.

– Это потому, что считаешь меня убийцей своего отца. Но уверяю, что ты заблуждаешься. На спусковом крючке пистолета находился его палец. И в пылу борьбы он сам в себя выстрелил. Если не веришь, я могу показать тебе результаты экспертизы. На курке отпечаток его пальца. А я не хотел его убивать, у меня была другая цель, только арестовать, – оправдывался Вершков.

– Пусть так, но ты пришел арестовать его, не посоветовавшись со мной.

– Он же преступник, а тебя я не застал в общежитии.

– Для кого преступник, а для кого был родным отцом. И мне известно его прошлое. К тому же арест для отца приравнивался к смерти. Поэтому он и совершил в свое время побег из колонии. Как ни крути, а ты убийца.

– Ксюша, милая, дай мне шанс. Я не могу без тебя!

– Ты же обещал мне оставить отца в покое. А сам?! Не мог потерпеть еще немного. Правильно папа говорил, что мент всегда останется ментом, а обещание – для него пустой звук. А я еще спорила, что ты не такой. Дура!

– Я сделал запрос еще до того, как мы с тобой договорились.

– Ну, конечно! У тебя на все оправдания найдутся, а человека нет. Очень близкого и родного мне человека! – Она стряхнула слезы.

– Тебе сложно сейчас объективно оценить обстановку, мешает обида. Давай встретимся через недельку и обсудим все в спокойной обстановке.

– По-твоему, через неделю уже угаснет боль утраты. Я сейчас все решила для себя на будущее. Не ищи больше встреч со мной, – и она встала, давая понять, что разговор окончен.

– Подожди, – попытался удержать ее Александр, но она, не оборачиваясь, пошла по аллее к дому.

Сергей и Гарик вышли покурить на улицу, Светлана куда-то запропастилась и в комнате осталась только Люба да Ирина Анатольевна, на которой лица не было.

– Вон он, – сказала дочь, выглянув в окно.

– Кто? – спросила мать безразличным тоном.

– Твой потерянный сын. Позвать?

– Не нужно, – замахала руками Ирина Анатольевна.

– Все равно когда-нибудь придется открыть ему правду. Решай скорее, а то уйдет.

– Да пойми же! Не могу я признать сыном убийцу моего Алеши, – и она закрыла лицо руками. – Не могу!

– Прости, мама, я не подумала. – Она посмотрела на мать, не зная, как поступить дальше. Потом подошла к ней, села рядом и прижала ее голову к себе. А в душе пожилой женщины произошло раздвоение: она считала себя виновной в сиротской судьбе младшего сына и в то же время вменяла ему в вину гибель старшего.

– А где мама? – В комнату вошла Ксюша…