Вячеслав Денисов - Месть по закону

Антон готов был поклясться, что никакое из событий, вторгающихся в его жизнь, уже не застанет его врасплох. Но каждый раз убеждался, что течение жизни предугадать невозможно. Никто не в силах предсказать свой путь и с точностью до мгновения найти свое последнее убежище...

Он еще два раза был у дверей квартиры Саши. В первый его встретил все тот же брат. А во второй – незнакомые люди. Они и пояснили, что Александра Евсеева продала им квартиру и уехала куда-то в Приморье. Это было последнее, на чем можно было бы закончить эту историю. Можно было, если бы не случилось еще одно...

Он сидел за столом, и неаккуратно подмятая черная мантия говорила о его усталости. Шел последний, нудный процесс, один из тех, что принято называть скандальным. Труднее всего разводиться сорокалетним парам. Об этом во весь голос ему кричали обе стороны. ОН и ОНА сидели в противоположных концах зала и пытались совершить невозможное – воздействовать на судью криком. Антон где-то читал, что некоторые виды зверей, стараясь привлечь к себе внимание окружающих и тем завоевать свое расположение, начинают дико кричать. Чем громче и оглушительней крик, тем больше тебе веры и уважения. Сейчас, сидя с каменным лицом и крутя в руках «Паркер», Антон почему-то припомнил название книги. «Поведенческие стимулы млекопитающих». Автора, конечно, он вспомнить не мог. Но чувствовал, как он был прав. ОНА сотрясала фальцетом воздух:

– Он ежедневно пьянствует и пропивает все деньги!!!

ОН отвечал:

– А ты своей сестрице тайком овощи с огорода таскала все лето!!!

ОНА:

– Он баб тайком в дом водит!!!

А ОН:

– А с кого я в позапрошлом году мужика снимал?!

После каждого крика они простирали взгляд к судье в поисках поддержки. Но Струге сидел, как мраморное изваяние. Лишь крутящееся в его руках золотое перо говорило о том, что он жив. Никаких эмоций. Он здесь не для того, чтобы судить , он здесь, чтобы – рассудить и принять решение . А любой кивок или движение бровей может расцениваться как очевидная предвзятость еще до вынесения решения. Антон был слишком профессионален для того, чтобы совершать ошибки, свойственные молодости.

В тот момент, когда перепалка достигла своего апогея, в дальнем конце огромного кабинета Струге медленно приоткрылась дверь. Она даже не скрипнула, поэтому обратить на нее внимание мог только судья. Антон среагировал на движение в углу кабинета, переведя туда свой взгляд с места «сражения». Дверь открылась, но в нее никто не входил. Антон продолжал смотреть, семья продолжала распадаться...

Наконец раздались легкие шаги, и в кабинет вошла молодая женщина. Она была прекрасна в свете миллионов алмазных снежинок, просыпавшихся на нее с неба. Она вошла и прижала обе руки к лицу...

Крик в кабинете мгновенно стих, когда и ОН, и ОНА увидели, как судья, не сводя глаз с дальнего угла комнаты, поднялся из-за стола. Он неуклюже отодвинул рукой стул, вышел из-за стола и медленно, словно в забытьи, пошел по коридору меж рядов стульев. Он шел к двери.

А там, не отрывая от лица рук, стояла и плакала молодая красивая женщина. Бесшумные рыдания слегка потрясали ее тело. Она была счастлива .

Антон подошел к ней и отнял от лица руки. Он сжал их в своих ладонях, даже не думая о том, что делает женщине больно. Но она и не чувствовала боли.

– Я ждала тебя, сколько могла... Я приходила, но мне говорили, что тебя нет...

Он уткнулся лицом в ее мокрые от слез ладони.

– «Нет» – это не значит – «умер»... – прошептал он.

Пастор едва не задохнулся, когда судья огласил приговор. После вердикта присяжных – «ВИНОВЕН» он был уверен в сроке, к которому его приговорит судья Буффон. «Четыре года», – должен был сказать этот «договорной» судья. Так уверял его адвокат. Но этот толстомордый, сытый ублюдок огласил:

– Я могу понять и простить ваш поступок, мистер Овчаров. Но в этом случае меня никогда не поймет и не простит господь. Данной мне властью штата Огайо я приговариваю вас к двенадцати годам заключения в федеральной тюрьме штата в Колумбусе.

Помутненный рассудок Пастора едва не заставил его обессиленно опуститься на лакированный паркет зала суда. «ЧТО?!» – кричали в нем остатки сознания...

После бегства из Чехии, где его почти достало местное отделение Интерпола, Пастор пересек океан и осел в одном из отелей близ Кливленда. Вид озера Эри недолго успокаивал мысли авторитета. Желание находиться в зоне повышенного риска и, даже имея все, продолжать действовать привело к неудачной попытке вымогательства у эмигрантов из России. Неумение адаптироваться в новой среде привело к тому, что он в очередной раз нарушил закон. Это и называется – поспешное мнение о досрочной акклиматизации. В России всего десять процентов жертв вымогательства обращаются в правоохранительные органы. В Америке же десять процентов составляют те, кто в полицию не заявляет. Пастор, решив перенести тяжесть своего авторитета через океан, не рассчитал своих сил. Закон суров, но он – Закон. Пастора «брали» в его небольшой загородной вилле около двух десятков агентов ФБР. Похищение людей – один из самых тяжких грехов, упомянутых в уголовном законодательстве Соединенных Штатов.

Адвокат, понимающий, с кем имеет дело, твердил:

– Мистер Овчаров, пользуйтесь на допросах Пятой поправкой Конституции Соединенных Штатов. Отказывайтесь свидетельствовать и отвечать на вопросы в зале суда, если не уверены, что ответы принесут вам пользу. Вы не гражданин США, но вы на их территории. Закон превыше всего.

Пастор очень быстро понял, что Пятая поправка Конституции США – это то же самое, что пятьдесят первая статья Конституции Российской Федерации. «Я имею право молчать, а вы, если имеете желание, можете доказывать мне мою вину». Еще адвокат говорил, что «мистеру Овчарову очень повезло». Судья Буффон, рассматривающий его дело, очень любит золотые часы, дорогие автомобили и коллекционирует маленькие домики на побережье озер Эри и Мичиган. Пятьдесят тысяч долларов сумеют убедить судью Буффона в небольшой опасности деяний господина Овчарова. Четыре года превратятся в три при достойном поведении. А при наличии на счетах господина Овчарова таких сумм можно не волноваться за будущее. Вряд ли он будет экстрадирован в Россию как разыскиваемый Интерполом преступник. Дело в том, что господин Овчаров совершил преступление на территории США, и судим он будет по американским законам. По законам штата Огайо.

Овчаров смирился. А когда услышал приговор, пришел в ярость.

– Ты, мудила штатовский!.. – орал он в лицо сидящего перед ним адвоката. – Ты трахнул меня! Ты поимел меня, как сявку! Ты что обещал, гнида, мать твою?!

Адвокат, который на суде перенес не меньшее потрясение, успокоил Пастора и разъяснил ситуацию: