Владимир Колычев - Тревожит память былую рану

А Лайме приходилось ехать на «десятке», что немногим лучше тыквы. С корабля на бал, в Москву – а это три тысячи верст. Вот и мучается она. Тесно в машине, неудобно, даже еще и ломается она через каждую сотню километров. А как иначе, автомобиль взяли на прокат, чтобы без проблем передвигаться по Новосибирску; с виду машина вроде бы ничего, но внутри убитая. Потому что некому беречь ее: покатался, а там и трава не расти...

От машины следовало избавиться уже давно. Сесть в самолет, и в Москву... Но возникли вдруг обстоятельства...

Под рукой зазвонил телефон.

– Да.

– Лайма?! – Голос Егора больно резанул слух.

– А-а, это ты, – вкрадчиво, с некоей вальяжностью отозвалась девушка. – Что, уже соскучился?

– Где Вероника?

– Кто?

– Не прикидывайся, ты прекрасно знаешь, о ком разговор! Ника – моя девушка, и если с ней что-то случится...

– Ах, Ника, твоя девушка... Извини, но при чем здесь я?

– Ты ее похитила!

– У тебя с головой все в порядке?!

– У меня – да, у тебя – нет... Ты села с ней в темно-серую «десятку». Есть люди, которые это видели...

– Когда это было?

– Да в тот же день, когда мы встретились, черт бы тебя подрал!

– Я так думаю, черт тебя драл, если ты такую чушь городишь! Как я могла сесть с твоей Никой в «десятку», когда я ехала с тобой в одном поезде?

– Ты села в поезд на станции «Болотная». Я у проводницы спрашивал... Где Ника? – Его вопрос прозвучал так пронзительно высоко, что у нее задрожали барабанные перепонки.

– Ты что-то путаешь, дорогой. Нет у меня никакой Ники.

– Я тебе не верю.

– А зря. Ты должен мне верить... Ведь ты до сих пор жив, да? – с усмешкой сказала она.

– А вот пугать меня не надо. Это не я, это ты совершила ошибку. Затеяла со мной игру, но из охотника превратилась в жертву. Жди меня, потому что я иду за тобой...

– Ты псих!

Лайма нажала на клавишу сброса. Немного подумала и зашвырнула телефон в протекавший неподалеку ручей. Подошла к машине, возле которой отдыхали ее верные псы. Худощавый красавчик Джинн со смуглой кожей и восточными глазами, а рядом с ним – его противоположность, типичный русак Леон, в просторечии Леня, неприглядный ликом, но богатырского сложения. Они сидели на траве, о чем-то болтали. С появлением Лаймы повернули головы к ней как по команде – как будто она собиралась кинуть им кость, одну на двоих: кто успел, тот и съел.

А Ника сидела в машине, на заднем сиденье. Девчонка была под большим кайфом – ее не нужно было связывать, затыкать кляпом рот, чтобы не кричала. И трудности дороги на нее никак не действовали. Она тупо смотрела в одну точку, не в силах разобраться в происходящем.

Лайма пренебрежительно усмехнулась, глянув на нее. Она презирала эту малолетку, но вместе с тем осуждала и себя.

Ей всего двадцать четыре года, она еще молода, но почему же тогда ведет себя так, как старуха-маразматик?.. Она ехала в Новосибирск, чтобы убить Егора – за предательство и как опасного свидетеля. Но, увидев, как он обнимается с этой девицей, неожиданно передумала. Машина тогда стояла на привокзальной площади, Джинн и Леон были на подхвате, телефон, чтобы дать команду, под рукой... Дернул ее бес, и теперь барахтайся, как рыба на крючке...

– Сидишь, балдеешь? – спросила она, подсев к Нике.

Девушка слегка растянула губы в улыбке слабоумной.

– И дальше балдеть будешь. Потому что Егор этого хочет...

– Зачем? – спросила она, оставив приоткрытым рот.

Для законченности движений ей не хватало ни сил, ни желания.

– Затем, что ты ему не нужна... Он не знал, как избавиться от тебя, поэтому попросил меня...

– Кто ты?

Лайма заносчиво усмехнулась. Ника уже не первый раз задавала этот вопрос, и всякий раз получала один и тот же ответ. Но так ничего и не поняла. А может, хотела услышать обнадеживающий ответ.

– Я его подруга. Мы с ним, считай, с детства. И Крым вместе прошли, и Рым... Он любит меня и не знает, как отделаться от тебя...

– Знает, – эхом отозвалась Ника.

– Уже знает... Но ты не бойся, убивать я тебя не стану...

– Убивать? – даже не шелохнувшись, спросила пленница.

– Да, он хотел, чтобы я тебя убила. Потому что не любит тебя. Потому что любит меня... Но я-то его не люблю...

– Не любишь?

– Раньше любила, а сейчас нет... А он, знаешь, почему меня любит?

– Почему?

– Потому что я плохая девочка... Пойми, он вырос на улице, в грязи, он не любит чистеньких и невинных, как ты. Его заводят только прожженные шлюхи...

– Но ты же не такая, – туманно посмотрела на девушку Ника.

– В том то и дело, что такая... И ты уже такая, да? Мне Джинн с Леоном рассказывали, как вы зажигали, – сказала Лайма, заговорщицки подмигнув ей.

Пока она путешествовала в свое удовольствие, парни ждали ее на квартире, снятой на несколько дней. И чтобы не скучать, пользовались Никой. Накачали ее наркотой до полной невменяемости, и по кругу...

– Я ничего не помню, – тупо мотнула головой пленница.

– А надо, чтобы помнила. Надо, чтобы это было в кайф. Тогда ты будешь настоящей грязной шлюхой...

– Зачем? – с вялым удивлением спросила Ника.

– За тем, чтобы Егор в тебя влюбился... Если он в тебя влюбится, тебя уже не нужно будет убивать... А он влюбится. Потому что ему нужны настоящие тертые бабы... А ты не настоящая. Ты привыкла с родителями жить, у тебя все в этой жизни было, если секс, то в чистоте и аккуратненько так, чтобы без похоти. А Егор привык, чтобы все натурально, чтобы драть, как в грязь втаптывать. И чтобы ты как свинья визжала от радости из этой грязи. А как ты можешь в грязи радоваться, если выросла в чистоте... Но положись на меня, и ты станешь настоящей конченой шлюхой...

– Зачем?

– Вырастешь, поймешь!

Лайма вышла из машины, нервно закурила... Почему в жизни такая несправедливость? Почему кому-то от рождения дается все, а кто-то вынужден страдать с самых пеленок?.. Да, она была грязной шлюхой. Но кто ее такой сделал? Жизнь! Такая же грязная и мерзкая... И почему Егор отвернулся от нее? Потому что брезгует, потому что терпеть не может шлюх... А его Ника такая светлая, такая безгреховная... Так почему бы не восстановить справедливость? Почему бы не бросить его девку на съедение грубым похотливым волкам? Пусть изгадят ее тело и душу, пусть опустят до самого дна. И тогда Лайма вернет ее законному владельцу и посмотрит, как Егор примет обратно эту заплеванную тварь...

По ее плану Егор не должен был догадаться, кто похитил Нику. Но, увы, он почти с ходу вышел на нее. И хорошо, если он сам отправится по следу, а если ментов к делу приплетет? Ведь у Ники мать есть; возможно, она уже подняла шум, а они еще и первую полутысячу верст не проехали...

Одно утешало, что самолетом не вылетели, тем более поезд... Менты бы тогда прознали, кто сопровождал невменяемую Нику. И тогда бы Лайму объявили в розыск – с полным на то основанием. И не жилось бы ей тогда в Москве вольготно... Но все не так плохо, как могло бы быть. Трудности ее не напугали, и она отправилась в путь на машине. И кто видел ее рядом с Никой? Их же даже гаишники ни разу не тормознули...