Сергей Асанов - Экстрасенс

Косилов еще во время учебы попал в поле зрения нескольких местных телекомпаний. Я в то время пытался его отговорить от этой безумной затеи. Дело в том, что парень с детства заикался и, судя по всему, прекращать это дело не планировал. И хотя его заикание не носило критического характера — так, лишь иногда переклинивало, — но из-за постоянного страха завалить речь Серега говорил медленно и вдумчиво, совсем как наш институтский преподаватель по иностранной литературе по фамилии Бент. Прикинь, мужик — умница-не-сказать-в-какой-степени, получил кучу каких-то европейских титулов за изучение литературного наследия, а на лекциях его мухи дохли от тоски, потому что читать он их не умел. Оратор из него был «как из Промокашки скрипач»! Бубнил что-то под нос полтора часа, хотя при желании мог бы… да много чего мог бы.

Так вот, Сережку нашего из-за его проблем с интерфейсом на телевидении ждал полный провал. Но, блин, он нашел лазейку, переключился с работы в кадре на место по другую сторону объектива. Ему понравилось снимать. Он не выпускал камеру из рук всю практику, снимал сюжеты по заказам и без них, по собственной инициативе пристраивался к различным командировкам своих старших коллег — и снимал, снимал, снимал. Снятое он монтировал так же самостоятельно, договорившись о небольшой стажировке в монтажной студии областного телевидения.

Словом, к окончанию университета Сергей Косилов был молодым асом, а еще через несколько лет он уже мог позволить себе выбирать работодателей и заказчиков. Криминальные разборки, спецоперации силовиков, облавы, экстремальные командировки в горячие точки, репортажи с заседаний городской думы — у Сергея не было никаких жанровых ограничений. С камерой он обращался, как Паша Буре с клюшкой до знакомства с русским шоу-бизнесом, она была его второй парой глаз, и у меня в один прекрасный день отпали последние сомнения в том, что когда-нибудь Серега уедет, к чертовой матери, из этого города и доработается до «ТЭФИ».

Увы, все так бы и случилось, кабы не его добрый характер, спровоцировавший полный провал в личной жизни, который, в свою очередь, накрыл медным тазом все остальное.

Сергей был женат дважды, и оба раза он непостижимым для меня образом выбирал в жены законченную суку. Не стерву, заметьте, а именно суку , и это две большие разницы — слово «стерва» благодаря женским таблоидам многие уже воспринимают как комплимент. К слову, у меня были схожие семейные проблемы, но если я еще как-то держался, уповая на торжество здравого смысла, то Серега доводил дело до точки кипения и взрыва. Можно до бесконечности иронизировать: дескать, у кого из разведенных людей бывший супруг(а) не является гадиной или козлом — но иногда они таки козлы и есть. Первая жена Сереги была до рези в глазах похожа на свою мамашу, а мамаша у нее последние годы балансировала на грани попадания в психушку с диагнозом «хронический маниакальный психоз». Пару лет Косилов помыкался с первой женой, а потом выгнал ее из дома. Результатом этого неудачного семейного опыта стал длительный черный депрессняк.

Вторая жена ушла от него сама, потому что выйти из депрессии Серега так и не сумел. Он пробовал немножко выпивать. Начал с пятничных пивных вечеров («после трудовой недели — грех не выпить!»), потом попытался плавно перевести их в аналогичные вечера четвергов и суббот, но, к счастью для Сережки, организм его категорически возражал против такого досуга. Два дня подряд он еще мог покуражиться, но на третий его тело отказывалось подниматься с кровати, желудок восставал против любой жидкости и пищи, а голова молила о быстрой пуле. В общем, с тотальным пьянством у Косилова не заладилось, поэтому единственным выходом для него было вкалывать до полного самоотречения. Он продолжал работать, реально подтверждая старую истину о том, что талант невозможно уничтожить. Руки у него по-прежнему росли из правильного места, голова не разучилась монтировать телевизионную картинку задолго до попадания материала на монтажный стол. И новая жена вскоре стала ему просто не нужна.

При встрече мы всегда обнимались и целовались, если никто не видел. Этот сомнительный мужской ритуал мы подглядели у десантников и пограничников, регулярно пугающих добропорядочных горожан пьяными купаниями в фонтанах. Нельзя сказать, что мы с Серегой чувствовали себя более мужественными от поцелуев и объятий, но и отвыкнуть уже не могли. Эта привычка хоть немного примиряла нас с мыслью о не отданном Родине воинском долге.

Обняв Серегу в то утро, я сморщился от убойного амбре и сразу передумал целоваться. Косилов скорее всего «зажигал» вчера весь день и либо не ложился спать совсем, либо свалился только под утро.

— Н-да, Серж, — протянул я, — ты меня удивляешь. У тебя лицо сейчас похоже на мою задницу после отцовского ремня.

Сергей махнул рукой:

— Бы-брось свои понты. Пиво принес?

Я молча протянул пакет. Серега даже не стал для приличия поддерживать светскую беседу — угостился немедленно и без остатка. Одна бутылка ухнула в него полностью буквально через пару минут, вторую он решил немного посозерцать.

— Пы-рахади.

Я с удовольствием прошел в глубь его двухкомнатной квартиры. Я бывал у Сергея редко, о чем сожалел каждый раз, когда находил время для визита. Если моя бурная нигилистическая молодость замерла на фотографиях и в видеокассетах, то у Сергея она продолжала существовать вокруг него. Она жила в гитаре, висящей на гвозде, в куче виниловых пластинок на полу в плохо устроенной спальне, пряталась в колонках от старого музыкального центра «Вега» и прочей белиберде, избавиться от которой моя жена заставила меня практически сразу после свадьбы. А Серега бережно хранил и лелеял все эти запахи, звуки и образы — дешевый портвейн, треск винила, вопли Егора Летова и ощущение свободы. Немудрено, что в итоге Сергей остался здесь один, в этом, казалось бы, современном, украшенном обоями и линолеумом, но таком неприкаянном жилище.

— Что пы-пыривело тебя ко мне в такую рань? — высокопарно и грустно спросил Серега, неторопливо откупоривая вторую бутылку и усаживаясь на диван в гостиной, которая по совместительству была и видеостудией, и домашним кинотеатром, и столовой.

— Ты будешь смеяться, но я пришел просить у тебя совета.

— Просить совета, где найти деньги, или пришел пы-просить денег?

— Старый лис…

— Дык, — не без удовлетворения заметил приятель и отпил из бутылки. — Я ж видел твою рукопашную с Червяковым, когда забегал на банкет в его новый магазин. Помнишь, он тогда тебя чуть не порвал? Можешь ничего не объяснять, я знаю, что он редкая жо-жо… жж…

— Я понял, не продолжай.

Мы немного помолчали, будто почтили недобрым словом память жопы Макса Червякова, потом Серега аккуратно поинтересовался: