Элизабет Джордж - Обман

Эмили назвала себя и показала удостоверение.

— А вы Салах, верно? — обратилась она к девушке.

Родимое пятно чуть ниже виска девушки потемнело, когда она, глядя в глаза Эмили, кивнула головой. Ее руки сначала застыли над клавиатурой, потом она опустила их на стол и сцепила пальцы.

Руки словно бы выдавали ее неведомую вину, они говорили: «Наденьте на меня наручники», а сама она молча умоляла: «Нет, пожалуйста, не надо».

— Примите мои соболезнования, — сказала Эмили. — Понимаю, как вам сейчас нелегко.

— Спасибо, — тихо произнесла Салах. Посмотрев на руки, она разняла их, видимо поняв, в каком странном жесте они застыли. Движение было мгновенным, но Эмили его заметила. — Я могу вам помочь, инспектор? Мой отец все утро занят в лаборатории, а брат еще не подъехал.

— Вообще-то они мне не нужны, а вы можете помочь мне, если устроите встречу с Иэном Армстронгом.

Взгляд девушки метнулся в сторону одной из застекленных дверей, ведущих из приемной. Эмили разглядела несколько письменных столов на фоне рекламных плакатов, сплошь покрывающих стену.

— Он там? — спросила Эмили. — Насколько мне известно, его приняли на прежнее место, которое освободилось после смерти мистера Кураши.

Девушка подтвердила, что нынешним утром Армстронг вышел на работу и находится на фабрике. Когда Эмили попросила проводить к нему, Салах закрыла программу и выключила компьютер. Она извинилась и быстро вышла из приемной через дверь, ведущую в производственные помещения фабрики.

И тут Эмили обратила внимание на тот самый памятный знак. Он был сделан из бронзы и висел на стене, на огромной фотографии: комбайн, работающий на бескрайнем желтом поле горчицы. Эмили прочла надпись, выбитую на знаке: «Читайте и знайте! Он, дважды созидатель, награждает тех, кто верит и совершает добрые дела, трудясь честно и живя по закону». Затем следовала надпись на арабском языке, ниже — «Даровано нам было видение, приведшее нас сюда 15 июня», четыре последующие цифры означали год.

— Он проявил доброту к нам, — произнес голос за спиной Эмили.

Обернувшись, она увидела Салах, но вместо Иэна Армстронга та привела отца. Девушка в нерешительности стояла на шаг позади него.

— Кто? — спросила Эмили.

— Аллах.

Достоинство и лаконичная простота, с которыми он произнес имя своего Бога, восхитили Эмили. Акрам Малик пересек приемную и поздоровался с ней. Он был одет как повар: на белый халат был повязан измазанный чем-то фартук, на голове — белый бумажный колпак. Стекла его очков были забрызганы; он снял их, протер фартуком и, кивнув на компьютер, приказал дочери продолжить работу.

— Салах сказала, что вы пришли, чтобы повидаться с мистером Армстронгом, — начал Акрам, проведя ладонями сверху вниз по лбу и щекам. Эмили поначалу приняла этот жест за мусульманское приветствие, но потом догадалась, что он всего лишь вытирает влажное лицо.

— Да. Я не думаю, что наш разговор займет много времени. И я совсем не хотела отрывать вас от работы, мистер Малик.

— Салах поступила совершенно правильно, вызвав меня, — ответил отец девушки таким тоном, что у Салах заметно дрогнули руки. — Я провожу вас к мистеру Армстронгу, инспектор.

Указав на застекленную дверь, он провел Эмили в комнату, расположенную рядом с приемной, в которой стояли четыре письменных стола, несколько шкафов для хранения бумаг и два кульмана. За одним столом мужчина азиатской внешности чертил что-то цветными фломастерами. Увидев Акрама с Эмили, он прервал работу и почтительно поднялся со стула. За другим — женщина средних лет во всем черном и два молодых пакистанца обсуждали что-то, разложив перед собой цветные фотографии выпускаемых компанией приправ, расставленных среди блюд на празднично накрытых столах. Они тоже прервали работу. Все молчали.

Неужто их предупредили о том, что их может навестить полиция? — мелькнуло в голове Эмили. Они, вполне естественно, могли ожидать, что к ним наведается следователь криминальной полиции Балфорда. Возможно, они даже подготовились к этому визиту. Но, как и Салах, эти работники компании выглядели так, словно за ближайшим поворотом их ожидала виселица.

Акрам повел ее дальше, в небольшой коридор, куда выходили открытые сейчас настежь двери трех офисов. Прежде чем встретиться с Армстронгом, Эмили решила использовать возможность, предоставленную ей Салах.

— Мистер Малик, не уделите ли вы мне несколько минут, я хочу побеседовать и с вами.

— Прошу вас. — Он направился к двери в конце коридора.

Там Эмили увидела стол для совещаний и старинный сервант, на полках которого вместо посуды стоял поражающий цветом и разнообразием форм строй банок и бутылок с соусами, вареньями, горчицей, чатни, [20] Чатни — индийская кисло-сладкая фруктово-овощная приправа к мясу. маслами, салатными заправками. Да, семья Маликов прошла длинный путь, начав свой бизнес с производства простой горчицы, которую продавали с прилавка, арендуемого в булочной на Олд-Паер-стрит.

Малик закрыл за ними дверь, но не плотно, оставив щель не менее двух дюймов, по всей вероятности, для того, чтобы не создавать почвы для слухов и подозрений по поводу уединения с женщиной в комнате для совещаний.

Дождавшись, пока Эмили сядет, он тоже устроился на стуле, снял с головы поварской колпак и сложил его пополам в аккуратный треугольник.

— Чем могу быть полезен, инспектор Барлоу? — спросил он. — Моя семья и я сам не можем прийти в себя из-за постигшей нас трагедии. Смею вас заверить, что все мы готовы оказать вам любую посильную помощь.

Его английский был безупречен для человека, прожившего первые двадцать лет жизни в глухой пакистанской деревушке, где на всех жителей был единственный колодец и не было ни электричества, ни элементарных бытовых удобств, не говоря уже о телефоне. Из публикаций, появившихся во время его избирательной кампании, а также из уличной агитации Эмили было известно, что Акрам четыре года после приезда в Англию обучался языку с частным преподавателем. «Достоуважаемый мистер Джеффри Талберт, — так называл он его, — научил меня любить страну, которая меня приняла, любить ее славную историю и прекрасный язык». Такое заявление поколебало укоренившееся в обществе недоверие к иностранцам и как нельзя лучше способствовало Акраму в достижении его личных целей: он довольно легко победил на выборах и вселил в своих избирателей веру в то, что его политическое вдохновение не улетучится после того, как он займет свое кресло в душном зале заседаний муниципального совета Балфорда-ле-Нез.

— Ваш сын сообщил вам о том, что мы считаем причиной смерти мистера Кураши убийство? — спросила Эмили, а когда Акрам, сделав скорбное лицо, утвердительно кивнул, продолжила: — Все, что вы расскажете мне о нем, окажет помощь следствию.