Владимир Колычев - Жизнь прахом, земля пухом

– Вам что-то нужно или как? – небрежно спросил он.

– Что нам нужно? – в бешенстве взревел Костоедов и неожиданно для всех бросился на парня.

Напрыгнул на него, с разворота обхватил его шею, попытавшись пригнуть голову к земле. Но лейтенант не рассчитал силы и сам оказался под ногами у хлопца.

– Наших бьют!

С этим криком парень пнул ногой поднимающегося Валеру. А из помещения выбегали уже дружки, такие же здоровые, как и он сам.

Сначала Комов почуял сивушный дух, настоянный на запахе сала и чеснока, а потом увидел, как в него летит могучий кулак. А ведь он уже почти достал удостоверение, чтобы призвать могильщиков к смирению.

Ударить на опережение Федот не успевал. Пришлось уводить голову с линии удара. Но ему не хватило какого-то мгновения, чтобы уклониться на все сто, поэтому кулак больно чиркнул по уху.

– Ну, смотри!

В ответный удар Комов вложил всю свою силу и показал парню, как надо бить.

Степан тоже справился со своим противником, но если тот после пропущенного удара предпринял жалкую попытку подняться, то недруг Федота лежал на земле как убитый.

Костоедов тоже был на плаву. Пропустив несколько мощных ударов, он сумел подняться, выдернуть из кобуры пистолет и уложить своего клиента мордой в пыль.

И только тогда из похоронной конторы вышел немолодой мужчина с морщинистым лицом и желтушными глазами.

– И что здесь происходит? – дрогнувшим голосом, но зычно и даже грозно спросил он.

– Нехорошо гостей встречаете, господин хороший!

Приклонив колено, Федот нащупал пульс лежавшего на земле парня.

– Это у вас так принято на покойников набрасываться? – спросил он, вплотную подступив к мужчине.

– На кого, простите, набрасываться?

– А на того!

Он смог проделать с ним то, что не получилось у лейтенанта. Обхватив рукой хлипкую шею желтушного, Комов подтащил его к памятнику с изображением Костоедова.

– А теперь смотри сюда!

Федот силой направил его взгляд на Валеру.

– Есть сходство?

– Я… Мы… Это случайно, – замямлил мужчина.

– Откуда фотография?

– Из Интернета… Случайную взяли…

– Из Интернета, говоришь… Костоедов, ты вывешивал свое фото в Интернете?

– Было такое, – почему-то покраснев, признался парень. – Знакомства по Интернету…

– Вот тебе и знакомство. Век такое знакомство не забудешь…

– Не забуду!

– Кувалду возьмешь? Или головой тебя ткнуть?

Мужчина не хотел быть тараном против гранитной глыбы.

– Кувалду!

– Тогда две минуты тебе, чтобы камня на камне от этой байды не осталось… Валера, проконтролируй! – добавил Федот, отпуская жертву своего праведного гнева.

Его внимание привлек гражданин Банич, неосторожно высунувшийся из двери конторы.

– Гаврилыч, кувалду неси! – крикнул ему желтушный.

– А ты что, ему начальник? – саркастически улыбнулся Комов. – Ты его как держишь, на окладе или на сдельно-премиальной?.. Иди сюда, гробокопатель!

Федот широким шагом подступил к Баничу, схватил его за шкирку.

– Товарищ майор, за что? – взвыл сторож.

– Товарищ?! Может, и товарищ! Меня в дешевом гробу хоронить будут, мой гроб ты, падла, не выроешь!.. Куда гроб Самогорова дел?

– Н-не знаю…

– Сейчас узнаем!

Свободной рукой Комов ухватил желтушного, неосторожно пробегавшего мимо. И лбом его столкнул с Баничем.

– Этого мы посадим! И тебя посадим, если не скажешь, где гроб, который он привез.

– А-а, гроб… Да, он привозил гроб…

– Дорогой, «сенаторский»?

– Ну, не знаю какой, но дорогой…

– Пошли, показывай!

С улицы похоронная контора казалась небольшим помещением, но, переступив порог, Комов понял, что находится в длинном бараке, большая часть которого уходила далеко за оградительную стену на территорию завода. Это был не просто склад, в полутьме которого хранились гробы и памятники, это была мастерская, где производились похоронные атрибуты.

Желтушный подвел Комова к стеллажам, к лакированному гробу, на плохо вымытой поверхности которого угадывались царапины и сколы. Нетрудно было догадаться, что эта домовина уже побывала в земле.

– Вот, он принес, но я не хотел его принимать, – зачастил желтушный. – Я как раз собирался вызывать милицию…

– Разберемся.

Федот отпустил кладовщика, а Банича подтолкнул к гробу:

– Ложись.

– Куда ложись? – заскулил тот.

– В гроб… Сам ложись, чтобы я потом с тобой не мучился…

Комов достал из кобуры пистолет, передернул затвор, но ствол на сторожа наставлять не стал.

– Только не убивайте! – взмолился Гаврилыч.

– Да нет, лучше я это сделаю. Я не больно тебя застрелю. А другие мучить тебя будут. В землю заживо закопают. Положат тебя в гроб, баллон с кислородом дадут – и в землю. А кислород знаешь зачем? Правильно, чтобы подольше помучился… У Самогорова брат бандит. И у Загорцева крыша бандитская. И Скоробогатов – сплошь и рядом криминал…

– Я… Я больше не буду! – в паническом ужасе Банич пал Комову в ноги.

– И врать не будешь?.. Кто Сечкину закопал?

– Не знаю… То есть я видел, но не знаю их…

– Кого ты видел?

– Они ночью подъехали. На машине, со стороны ручья. Труп через забор перебросили, сами перелезли… Я наткнулся на них, когда они уже землю назад бросали… Я тогда еще подумал, что это труп, а потом когда обнаружили, убедился в этом…

– Подумал? На «02» звонить надо было…

– Я… Я боялся…

– А гробы выкапывать не боялся? Ну, ты урод, Гаврилыч!.. Ладно, как эти двое выглядели?

– Темно было…

– Какое темно, упырь? Ночь лунная была…

– Ну, я издалека смотрел…

– Я спрашиваю, как они выглядели?

– Ну, один рослый такой, в плечах большой. И другой тоже крупный… А потом они через забор полезли. Раз – и нет их…

– Раз, и в глаз, Гаврилыч!.. Давай вспоминай, как они выглядели. О чем говорили?

– О чем говорили? Да ни о чем. Молчали все… Хотя нет, один другому сказал, нормально, говорит, Антоха, поехали… Они собрались, через забор и уехали… Там где-то в кустах машина стояла, я слышал, как мотор завелся…

– Антоха, говоришь?.. Двое и одна девка…

Федот сомневался в правильности своих догадок, но интуиция уже орала во весь голос.

Он давно ждал этой встречи, и наконец она состоялась. Подполковник Круча смотрел на него с усмешкой уверенного в себе всезнайки. Глаза его улыбались, но вечная мерзлота в их глубинах заставили Антона поежиться. Не нравилось ему, когда на него так смотрят.

– Здравия желаю, товарищ подполковник! – изобразив полную покорность, поприветствовал он.

Круча должен помнить, как он помог ему пройти на похороны Загорцева. И вообще, Антон всегда выказывал ему свою лояльность. И нет причины вставать им в «бычку» друг с другом. Если, конечно, мент ничего не знает…