Андрей Константинов - Тульский–Токарев. Том 2. Девяностые

Артур спал плохо, просыпаясь, видел, что рядом на полу также беспокойно ворочается Артем. А Варшава и вовсе не ложился — дымил папиросами на кухне и гремел посудой.

Когда Тульский наконец-то забылся сном, ему приснилась Светлана, и он испугался почему-то, хотя она была живая и улыбчивая, а потому Артур с благодарностью посмотрел на разбудившего его Варшаву:

— Что? Уже?

— Уже, уже, — вздохнул вор. — Буди Темку. Чайник я приготовил. Пора.

…План разговора с Усенковым Артур с Артемом так до конца и не выработали. Решили, что Тульский будет действовать по наитию и ситуации. Если получится — постарается договориться мирно и по-человечески. Если так, не пойдет — тогда уж… Что будет за этим «тогда уж» — Артур так Артему и не расшифровал. Впрочем, есть ситуации, когда все и не надо расшифровывать…

…Без четверти десять Тульский начал прогуливаться в садике кинотеатра «Ленинград». Это был очень симпатичный садик. Правда, в последнее время в нем и у него бандюги полюбили назначать друг другу стрелки — в основном, мирные, с учетом близости Литейного, 4.

Артур прогуливался и поглядывал в сторону билетных касс кинотеатра, где притулилась тонированная «девятка», в которой сидели Артем, Шатов и Лихо.

Тульский не знал, что Токарев рассказал боксерам. Артем лишь буркнул, мол, скажет пацанам, что дело связано с поисками урода, погубившего Леху Суворова. И этого будет достаточно… Но, опять же — достаточно для чего? И знает ли братва, что Усенков — мент, и не просто мент, а…

Размышления Артура прервали появление Валерия Михайловича. Он был в костюме с галстуком, от него густо пахло одеколоном, впечатление он производил бодрого, хорошо выспавшегося человека.

— Здравия желаю, товарищ майор!

Усенков улыбнулся:

— Артур, если не ошибаюсь?.. Зачем же так-официально? Можно просто — Валерий Михайлович. Я ведь тебя помню — по шестнадцатому. Ты правда, только пришел, а я уже уходил, пересекались мало. Но помню. Так о чем ты хотел мне поведать?

Тульский кивнул, сглотнул ком в горле. Они как раз подошли к свободной лавочке, и Усенков сделал приглашающий жест, легко и вольготно усаживаясь.

Артур притулился на краешке и после короткой паузы начал:

— Валерий Михайлович… Раз вы начинали в шестнадцатом и хорошо знаете Токарева… Я не буду говорить, чего он мог и чего не мог…

— Действительно, не стоит — усмехнулся Усенков и махнул рукой. — Тем более что я располагаю достаточно полной информацией… Он, конечно, толковый сотрудник, но давно уже переступил красную черту… Сейчас вот целую какую-то неформальную милицейскую команду вокруг себя сколотил… Ты об этом слышал?

— Слышал, — сказал Тульский, чувствуя тоску. — Слышал… Валерий Михайлович, дело в том, что… Я имею все основания полагать, что человек, указавший вам место, где в комнате Токаревых находились деньги — именно он и совершил целый ряд преступлений… Это крайне опасный человек. Он убил Ужинского и не только его… Я… Я прошу вас назвать мне его имя. Он звонил мне вчера из вашего отдела.

Если бы Артур наблюдал за Усенковым со стороны — он, может быть, рассмеялся от того, как стремительно менялось выражение лица Валерия Михайловича: от спокойной, чуть снисходительной уверенности до тревожного недоумения. Но Тульский непосредственно участвовал в процессе общения и поэтому не мог испытывать никаких эстетических эмоций. Артур чувствовал мандраж, как перед неизбежной дракой.

Усенков шумно выдохнул и наконец, начал реагировать:

— Вы, Тульский, по-моему, не в своем уме… Видимо, я изначально вас не так понял… Хотя можно сказать и по-другому: вы намеренно ввели меня в заблуждение. Вам, наверное, кажется, что с инспекцией по личному составу можно шутки шутить…

Валерий Михайлович перешел на «вы», а Тульский, наоборот, «тыкнул» ему, сокращая психологическую дистанцию:

— Слушай, Усенков! Забудь ты хоть на минуту свою инспекцию! Вспомни: ты же опером был! Что ты мне гонишь про шутки?! Шутки кончились!

Лицо Валерия Михайловича начало покрываться красными пятнами:

— Послушайте, Тульский! Шутки действительно кончились! Вы что, пьяны?! Этот разговор нам придется продолжить в другом месте!

Усенков сделал попытку встать, но Артур, грубо дернув за лацкан безукоризненно отглаженного пиджака, швырнул его обратно на скамейку:

— Сиди! Здесь и продолжим и закончим! Быстро его данные!!!

Видимо, Валерий Михайлович заметил искорки безумия в глазах Тульского, потому что в его голосе проклюнулся страх:

— Тульский! Вы с ума… Это же процессуальные вещи!

Артур оскалился:

— Что?! Ты мне еще про юриспруденцию загни! Данные!!!

Левым локтем Тульский поджал горло Усенкова, а правой рукой потянул ствол «тэтэхи» из-за пояса. Валерий Михайлович моментально взопрел, хотя на улице было не так жарко. Увидев ствол, Усенков замотал головой и лепетнул что-то невнятное:

— Тульский! Я разберусь, поверьте, но сказать… Остановитесь! Вы вслед за Токаревым…

— Я тебя завалю, его разрежу на части и съем, а уж потом меня в товарный и на восток! — не дал ему договорить Артур. — Только я выйду! Не скоро — но выйду! А ты из гроба не встанешь! Данные!!!

Тульский положил ствол «тэтэхи» на голову Усенкова по виску справа:

— В кино считают до трех. Раз!!!!

Артур нажал на спуск, предварительно отвернув лицо. Пуля ушла в землю за лавочкой, взметнув характерный «фонтанчик». Закричали какие-то женщины — в садике горожане любили выгуливать детей.

Пороховые газы обожгли кожу под волосами на голове Усенкова. В ушах Валерия Михайловича бились какие-то колокола, мешавшие слышать крики прохожих и свой собственный прерывающийся голос:

— Лопахин Андрей Сергеевич, Рылеева, шесть-десять… Видел паспорт. Опрошен.

— Возраст!!!

— 28.06.1968, уроженец Ленинграда…

— Вишь, как вспомнил! — похвалил Усенкова Артур, рывком поднимая его со скамейки. К ним уже подбегал Артем. Вдвоем они быстро доволокли контуженного Валерия Михайловича до «девятки» — перед тем как запихнуть его внутрь, Артем напялил ему на глаза лыжную вязаную шапочку.

— Все, Усенков! — выдохнул Артур. — Вот мы и закончили… Потом продолжим. Завтра ты пойдешь заявления писать и в министерство звонить… Завтра нас сажать будешь! А сейчас немного с хорошимии людьми покатаешься, в гости куда-нибудь заедете… Тебе ничего не сделают, если не будешь орать и дергаться! Нам чуток времени нужно. Так что ты уж потерпи и не верещи. Хорошо?!

— Хо-орошо, — запинаясь, откликнулся Валерий Михайлович, исчезая в темном нутре «девятки», из которой вылез Шатов. Выражение лица у Юры было совершенно охреневшим:

— Ну, пацаны, у вас и «темка»… Отсрочкой приговора не пахнет! Артем, и это называется «Ребята, не тащите меня в криминал»?