Татьяна Гармаш-Роффе - Шалости нечистой силы

Черные перчатки жонглировали Верой, как хорошо слаженный ансамбль циркачей. Она потеряла счет, она уже не знала, о какое черное пальто и сколько раз она обтерла нежную кожу бедер. У нее кружилась голова от этого нескончаемого болеро, ее уже начало подташнивать, ей было больно… Мужчины вскрикивали, кончая.

Но Вера, стиснув зубы, молчала, боялась за Анатолия. Она не видела его лица, до нее не доносилось ни звука с его стороны, лишь один раз она услышала, как все тот же голос снова потребовал от него открыть глаза.

– Смотри, смотри, папашка, наслаждайся! Когда еще так повезет! Такого и в порнушке не увидишь! А тут прямо с твоей б…ю в главной роли!

Анатолий забился в кресле и застонал.

– Что, старичок, обидно, да? Хочешь тоже поучаствовать? А что, мы не жадные! – проговорил молодой.

Один из мужчин направился к Анатолию и расстегнул ему ширинку.

– Давай, – Веру выпустили из плена тел и подтолкнули к Толе, – побалуй муженька!

Ее заставили наклониться над пахом Анатолия. Пистолет был рядом с ее ртом, понукая приступить к действиям. Сзади кто-то снова пристраивался к ней.

– Давай, давай! – требовал голос.

Вера плакала, и слезы падали на темные волоски.

– Давай, – нетерпеливо повторял молодой, пригибая ее голову. Вера прижалась губами к Толиному паху, мокрому от ее слез. Она боялась поднять глаза, но все же подняла и увидела, что Толино лицо искажено страшной гримасой. Он пытался хватать воздух, но заклеенный рот не позволял ему сделать глубокий вздох.

Сердце! У Толи сердечный приступ! Вера резко рванулась из рук насильников, но ее снова пригнули к Толиному паху.

– Чего растерялась, красавица? Не знаешь, как это делается? Чего ж он на тебе женился-то, богатенький Буратино? Чем же ты его взяла, если дела сделать не умеешь, а? Ну, не волнуйся, мы тебе поможем. Гляди, это делается вот так…

Черная перчатка сжала Толину мошонку.

Рыдания мешали ей говорить, но все же Вера выкрикнула отчаянно:

– Сердце! У него приступ!

– Да это от зависти, – ответили ей. – Что ж ты муженька-то обделяешь? Гляди, помрет без женской ласки! Обслужи уж…

Вера захлебывалась от плача.

– «Скору-ую», – выла она, пока ее отрывали от Анатолия и распластывали снова на полу перед ним. – Умоляю вас, «Скорую»! Он же умрет, у него сердце больное…

– Зачем нам «Скорая»? Мы и сами управимся! – с издевкой комментировал голос. – Мы и сами скорые ребята… Ну-ка, раздвинь пошире… Пошире, я сказал!

Вера закричала. Она уже не думала ни о жестких ударах, которые должны были посыпаться на нее, ни о том, что их четверо, что у них пистолет – она кричала, но не от боли, не от ужаса, не от унижения – а оттого, что Толя умирал.

Однако, как это ни странно, ударов не последовало. Ей просто накрыли перчаткой рот.

Вера изо всех сил укусила перчатку.

Раздался вопль, и бандит резво отскочил от нее. К ней склонился другой.

– Ты чего? – тихо удивился он. – Больно, что ли?

– Мать твою, – увертываясь от перчатки, снова закричала Вера, – ублюдок несчастный, отморозок паршивый – да какими же словами тебе объяснять, что человек умирает? Его же спасать нужно!!!

Кажется, теперь они удивились все разом. Повернулись и уставились на Толю.

Вера, воспользовавшись моментом, буквально раскидала двоих, державших ее. Они почему-то позволили ей это сделать. Вера потянулась ко рту Анатолия и сорвала пластырь с его губ.

Четверо мужчин в черных пальто и масках не препятствовали ей, молча наблюдая.

– Дыши, дыши, Толечка, сейчас я врачей вызову, дыши потихоньку, я тебя прошу… – горячечно шептала она.

Анатолий хрипло и трудно дышал, дыхание причиняло ему боль. Лицо было мертвенно-бледным, с синюшным оттенком, глаза прикрыты. Он почти не реагировал на окружающих, сосредоточившись на неимоверной боли, разрывающей грудную клетку.

– Нужно немедленно позвонить в «Скорую»! У него приступ! – неизвестно зачем кричала она бандитам, торопливо набирая номер.

Никто не помешал ей это сделать. Вера краем сознания удивилась: все четверо застегнулись, запахнулись, словно гости, которые выполнили долг вежливости и готовы отбыть, и если еще не ушли, то только потому, что хотели попрощаться с хозяйкой.

– Все, они выезжают немедленно! – Вера повернулась к неподвижному Толе, игнорируя молчаливых насильников. Ей даже не пришло в голову вызывать милицию: какими бы вдруг покладистыми ни выглядели насильники, они бы этого не потерпели…

Бандиты тихо пошептались между собой.

– Зачем ты так торопишься? – вдруг укоризненно проговорил все тот же голос. – Подождала бы еще минут пятнадцать! И нам совсем времени не остается! Пошли, мужики!

Они вышли из комнаты, не обернувшись на Веру, которая застыла от изумления, сраженная этим наглым текстом. Как будто она их сюда в гости пригласила! Они ей еще выговаривают, вы видели! Но, слава богу, они, кажется, отсюда выметаются…

Она очнулась от столбняка и снова кинулась к Анатолию. Нужно лекарство! Нужен нитроглицерин! Он где-то должен быть у Толи!

– Родной мой, – Вера присела на корточки у его колен, – подскажи мне, где нитроглицерин, – нежно произнесла она, поглаживая Анатолия по приклеенной к подлокотнику руке: нужно будет его освободить и помочь ему лечь, но сначала – лекарство.

Анатолий не ответил. Он сидел, свесив голову на грудь, глаза его были закрыты, лоб покрывал липкий пот, и грудь медленно и болезненно вздымалась. Вера заглянула любимому в лицо и поняла, что он без сознания. Она поднялась, бессмысленно оглядываясь, никак не приходя в себя и не понимая, что нужно предпринять… Легкий шум, донесшийся из гостиной, свидетельствовал о том, что бандиты еще не покинули квартиру.

Ей внезапно сделалось холодно, и она поискала глазами свою одежду. «Скорая» обещала быстро прислать реанимационную машину, негоже, чтобы Веру застали в таком виде… Зябко поведя плечами, она стала одеваться. Застегнула боди, поправила бретельки. Колготки, юбка, кофточка.

На пороге комнаты снова возникли бандиты. В руках у них были неизвестно откуда взявшиеся пластиковые пакеты, чем-то набитые. «Еще и ограбили», – равнодушно подумала Вера. Бандиты оценивающе глянули на Анатолия через узкие щели черных забрал и покивали головами.

– Все, хозяйка, как в сбербанке. Бывай.

Вера оцепенела от подобного хамства. Пиджак, который она в этот момент надевала, так и повис на одном плече.

Один вдруг выступил из группы и направился к ней.

– Ручки!

Он вытащил из кармана веревку и картинно покрутил ею в воздухе в ожидании, пока Вера подставит ему руки.

Что-то подобралось к самому горлу, Веру словно подбросило неведомой волной.

– Убирайся вон! – разъяренно прошипела она и отпихнула бандита. – Пошел, сволочь! Пошел отсюда!