Татьяна Гармаш-Роффе - Шалости нечистой силы

Кис посмотрел на часы. Теперь к Вере, а после нее – прямиком к Марине: лучше с постели подниму, лучше невежливым покажусь, но ее предупрежу и об «обстоятельствах» выспрошу…

Снедаемый беспокойством, он приехал к Вере загодя – в слабой надежде, что она появится раньше назначенного часа.

Но Веры дома не было, зря Кис жал кнопочку звонка, никто не шелохнулся за дверью.

Кис устроился ждать на широком подоконнике между лестничными пролетами подъезда, рассчитывая, что особо долго здесь сидеть не придется.

Однако примерно час пришлось ему слушать, как живет подъезд своей вечерней будничной жизнью: звуки телевизора, лай собачонки, детские голоса, плач младенца, томительный запах жареного лука и острый – чеснока, напомнивший, что от гамбургера остались жажда и изжога… За одной дверью ругались, голоса в повышенных тонах хорошо слышны, но слова невнятны – да зачем Кису нужны слова? В многомиллионном городе каждый вечер в ячейках квартир, сдобренная запахом жареного лука, озвученная телевизором, идет человечья жизнь: ругаются миллионы супружеских пар, ссорятся родители и дети, плачут младенцы, и лают собаки, и чей-то негибкий маленький пальчик тычет в клавиши фортепьяно, терзая слух…

В половине восьмого лифт затрясся и заскрипел – старый сетчатый лифт дома постройки 50-х годов, – и освещенная кабина остановилась на шестом этаже.

Кис осторожно слез с подоконника и мягко поднялся на лестничную площадку. На площадке было четыре квартиры, по две с каждой стороны; каждую пару дверей разделял выступ стены. Квартира Лучниковой была крайняя справа, и стоявшая к нему спиной русая женщина в песцовой шубке шарила в сумочке именно перед ее дверью. Стало быть, хозяйка явилась.

Ему не хотелось подходить сзади, пугать Ве­ру, – именно так на нее напали бандиты. И потому, сделав пару шагов назад, на две ступеньки вниз, он ждал, пока она войдет в квартиру, чтобы потом позвонить в дверь, как приличный человек. Вытянув голову из-за лифта, он подсматривал за ней, ожидая. Вера все никак не могла нашарить ключи в сумочке, и Алексею вдруг показалось, что она пьяна.

Неожиданно Вера засмеялась и присела на корточки, пушистые полы шубы накрыли кафель ровным кругом. При этом она вполоборота повернулась к Алексею, и он разглядел и ее легкий профиль, и светлые пряди, выбившиеся из прически, и даже улыбку – остаток уже отзвучавшего смеха.

И еще он успел разглядеть большое темное пятно на рукаве светлой шубки. Возможно, в этом было виновато тусклое подъездное освещение, но Алексею почудилось, что это пятно крови.

Она подняла сумочку вверх дном и потрясла ее. Что-то в ней застряло, и Вера вновь тихо рассмеялась. Запустив руку в сумку, вытащила оттуда одну за другой две маленькие статуэтки из слоновой кости и поставила их сбоку от двери. Содержимое сумки тем временем, лишившись препятствия, водопадом ринулось на кафельный пол.

В разных регистрах заголосили шмякнувшиеся о кафель мелочи, тюбик помады докатился до ног Киса и поскакал, припевая, по ступенькам; что-то стукнуло погромче и позвонче, и Кис определил по звуку, что предмет отлетел в сторону верхнего лестничного пролета. Он высунул голову чуть подальше, чтобы разглядеть, но вещица оказалась вне зоны его зрения. Одновременно он снова услышал тихий смех Веры. Чему она смеялась, он так и не понял, только утвердился во мнении, что Вера пьяна.

Вера сгребла содержимое сумочки обратно, забыв щетку для волос, которую Кис разглядел у соседских дверей; тюбик помады успокоился на одной из ступенек, и Вера не заметила его отсутствия; статуэтки остались стоять у стены. Она распрямилась и, звякнув ключами, отперла дверь. Но вместо того чтобы войти, она вдруг уронила ключи и кинулась к чужой двери: заметила свою щетку. Прижав ее к груди, Вера снова засмеялась – как-то странно весело и очень тихо, сама с собой, – шагнула в темное пространство квартиры и прикрыла за собой дверь. Ключи так и остались лежать на пороге.

Что ж, у Киса есть отличный повод! Он резво сбежал на несколько ступенек, поднял помаду – перламутровый с золотом колпачок треснул, но все равно помада Л’Ореаль хозяйке пригодится; затем подскочил к порогу и поднял связку ключей. Потянулся было и за статуэтками из слоновой кости… Но рука замерла на полпути: статуэтки были покрыты пятнами. Несомненно, крови.

Кис некоторое время задумчиво стоял посреди лестничной площадки. Эти пятна ему очень не нравились. Разговор с Верой со всей очевидностью придется строить иначе… Если не отложить совсем. Нет, не отложить, – ну и что, что Вера пьяна? Может, будет только разговорчивей. Надобно срочно выяснить у нее происхождение окровавленных вещей.

За дверью Лучниковой что-то стукнуло, и Кис очнулся. Должно быть, нетрезвая женщина задела какой-нибудь стул… Пора к ней наведаться. Но оставался еще один предмет, выпавший из сумки Веры, – тот самый, который он не смог разглядеть. И Алексей повернулся вправо, к лестнице…

У нижней ступеньки следующего пролета поблескивал небольшой хромированный пистолет.

Кис так и сел на ступеньку. Это была аккуратная и даже элегантная «беретта». Прихватив пистолет за дуло носовым платком, он осторожно опустил его во внутренний карман.

Строго говоря, это было уже не его дело. Строго говоря, ему следовало бы позвать ребят с Петровки. И еще строже говоря, лучше всего прямо сейчас…

Он не успел додумать, что было бы лучше всего предпринять в данный момент, потому что до него донесся сдавленный крик.

Верин крик.

Кис подскочил как ужаленный и кинулся к двери.

И услышал тихий, очень тихий мужской голос. Спокойный и жесткий.

И рука Алексея, уже устремившаяся к кнопочке звонка, застыла на полпути. В кармане у него лежали ключи от Вериной квартиры. А замок защелкнулся только на одну «собачку», Алексей слышал. И не лучше ли будет…

Он осторожно вставил ключ, еще осторожней повернул его и спустя мгновение оказался в темной прихожей.

– Пустите, – услышал он сердитый голос Ве­ры, – пустите меня! Там холодно, я не хочу!

Кис подкрался к двери в комнату.

Вера была перекинута через подоконник, и какой-то мужчина в черном пальто и маске пытался столкнуть ее вниз. Вера изо всех сил вцепилась за край карниза и капризно хныкала, словно речь шла о детской игре: «Там холодно, я туда не хочу…»

Алексей не очень понял, как ему удалось сделать такой бросок, но он его сделал: разбежавшись на два шага, пролетел по воздуху чуть не от порога комнаты к окну и приземлился прямо за спиной у мужчины, хватаясь за его пальто и опрокидывая его на себя. Мужчина рухнул на Киса, увлекая за собой Веру. Получился гамбургер из трех человек с бандитом в качестве стейка. Кис оказался в самом низу, полностью нейтрализованный, и, как днем в «Макдоналдсе», от этого гамбургера тоже почувствовал изжогу.