Татьяна Гармаш-Роффе - Голая королева

Кис, прикрыв глаза, попытался представить, как мог сменить внешность Филипп. Он перебирал увиденные накануне на улице типажи, особенно из тех, кто провожал глазами счастливую пару – Филипп просто обязан был быть где-то поблизости! – и как бы примеривал к ним Филиппа.

Тот, в зеленой куртке, который стоял у магазина и смотрел им вслед? Нет, он старше.

Тот, в черном пальто, который сидел на скамейке? Тоже нет, как ни плоха фотография Филиппа, а все же это явно не он…

Тот, в черной коже, у киоска с мороженым? Опять мимо, он был и толще, и ниже…

Тот с бородой? Филипп загримировался под старика? Да это что-то уж чересчур…

Ну не тот же молодой человек, которому стало плохо с сердцем? В искаженном болью лице трудно признать черты Филиппа… И, право, это совсем не Филиппа стиль – скорей Алекса, костюм-галстук… Да и «сердечник» был шатен, а Филипп – блондин…

Как же он может выглядеть, на что сменил старые джинсы, вытертый свитер, кепи и очки?

…Строго говоря, если бы Кису, к примеру, понадобилось для конспирации изменить внешность… То он бы примерно так и сделал: взял бы стиль прямо противоположный, то есть костюм-галстук!

Та-ак, приехали. Ты бредишь, милок. Ну не Филипп же это был с сердечным приступом? Тот был шатен! А Филипп – блондин. С длинными, к тому же, волосами.

…Но, строго говоря, если бы Кису понадобилось изменить для конспирации внешность… Он бы постриг и покрасил волосы!

Еще несколько мгновений, прижав руки к лицу, он вглядывался в запечатленный в памяти образ «сердечника»…

И его кулак неожиданно обрушился на стол.

Это был Филипп!!!

Когда Кис, как метеор, вылетел из кафе, ленивый официант покрутил пальцем у виска: то мужик сидел как замороженный, ничего не видел и не слышал вокруг, а то его словно в задницу ужалили – так подскочил! «Чесс слово, вокруг одни психи…» – пробормотал он, заметая окурки с пола.

…Оглядываясь по сторонам, Филипп выбрался из своего убежища и неспешно направился ко двору Алины. Сегодня он надел поверх костюма свой старый плащ – было холодно, но его финансы, сильно истощившиеся после покупки костюма, не позволяли купить еще и элегантный плащ, и он решил надеть старый. У Гены он прихватил потертую кожаную кепочку, очень подходившую своим потрепанным и унылым видом к мешковатому плащу, и закончил свой сегодняшний туалет приклеиванием усиков – так он совсем неузнаваем. От этого маскарада он избавится, как только увидит Алину.

Он остановился у входа во двор и окинул его беглым взглядом. Кажется, ничего подозрительного… Однако, сделав несколько шагов по направлению к ее подъезду, Филипп вдруг замер: в окошке подъезда на втором этаже что-то мелькнуло.

Кто-то из жильцов поднимается к себе? Но в подъезд никто не входил за последние минуты.

Кто-то из жильцов спускается? Но никто из подъезда не вышел за прошедшие секунды.

Оставалось два возможных варианта: кто-то вынес ведро в мусоропровод, если он там имеется. Или кто-то кого-то поджидает.

Филипп сделал вид, что шарит по карманам в поисках ключей, чтобы оправдать – на случай, если за ним наблюдают, – свое замешательство. Найдя, он покрутил их на пальце и проследовал к совсем другому, крайнему подъезду, где, осторожно выглянув в окошко, попытался понять, точнее, почувствовать: не по его ли душу кто явился?

Чувство опасности не замедлило появиться. Филипп снова пошарил по карманам: денег было немного, десятка. Но тоже деньги.

Он спустился вниз и позвал, не высовываясь из дверей, мальчишку лет двенадцати, возившегося с роликами у подъезда. Сунув ему десятку «на мороженое», Филипп послал его в соседний подъезд на разведку.

Пацан не замедлил доложить: в соседнем подъезде торчит между лестничными пролетами мужик. Обычный мужик, в серой куртке, среднего возраста, ничего особенного… «Что, за долгом пришел?» – спросил с понимающим видом мальчишка. Филипп молча потрепал его по вихрастой голове, и парнишка умотал на своих роликах.

«Менты? – размышлял Филипп. – Охрана? Аля пожаловалась Мурашову и он нанял кого-то?»

Но, кто бы это ни был, вход в подъезд ему был заказан.

Ох как это ломало его! Ох как это было поперек всех его планов!

Филипп пощупал спрятанный в кармане нож с острым двусторонним лезвием. Может?.. Он справится. Ему терять нечего. Где три убийства, там и четыре.

А где четыре, там и…

Аля, Аля, я не хочу тебя убивать. Лучше соглашайся в лес.

Но как же найти к ней доступ? Он снова потрогал лезвие.

Где три убийства, там и четыре!

Уже спустившись, уже взявшись за ручку двери подъезда, Филипп снова остановился.

Если это менты… Если это милиция, то мужик не один. Где-нибудь торчит еще парочка.

Он снова внимательно окинул взглядом двор: вроде бы никого. Впрочем, они могли, как и он, прятаться по другим подъездам, за домом. С рациями они за одну секунду будут на месте. Того мента он, конечно, успеет пришить, но ведь не он ему нужен, ему нужен доступ к Але. А они припрутся. Не годится.

Уже стемнело, а он все еще стоял в подъезде у окошка, не зная, что предпринять. До тех пор, пока не увидел, как Аля вышла из дома и села в такси.

Забыв обо всех предосторожностях, Филипп кубарем скатился с лестницы и выскочил на улицу. Такси уже выезжало со двора.

Филипп помчался ему вслед. На улице, стараясь не упустить ее такси из виду, он стал отчаянно размахивать рукой, чтобы остановить какую-нибудь тачку. Но все его аккуратно объезжали: начинался пик, народ желал попасть незамедлительно домой, а вид человека в мешковатом плаще и потертой кепке не слишком располагал.

Вне себя от бешенства, видя, как медленно, но неотвратимо удаляется в пробках ее такси, Филипп едва не выскочил на дорогу, перегораживая путь машинам.

Наконец на противоположной стороне притормозил старый голубой «Москвич», и водитель сделал ему знак, что готов его обслужить. Одно мгновенье Филипп колебался: «Москвич» ехал в прямо противоположную сторону! Однако решился, быстро вычислив в уме, как по параллельной улице они могут нагнать Алино такси на перекрестке, и шагнул на проезжую часть, готовясь ее пересечь…

И в этот момент он увидел, как к нему с двух сторон направляются двое мужчин.

Филипп рванул наперерез транспорту, уворачиваясь от тормозящих на красный свет машин. Но и с противоположного тротуара, оттуда, где стоял вожделенный «Москвич», пружинисто и нетерпеливо шагнул на мостовую мужчина, глядя прямо на Филиппа. Тот самый, который помог Але ночью на даче сбежать от Филиппа!

Обложили, сволочи!!!

Филипп метнулся назад, но там уже сгруппировались, готовясь к броску, двое первых.

Снова вперед, но к тому гаду присоединились еще двое!

Все. Кончено. Поезд дальше не пойдет, просьба освободить вагоны.