Георгий Вайнер - След черной рыбы

Рядом со входом стоял милиционер.

— Туда нельзя! — он перегородил дорогу Силову. Тот молча отстранил его рукой.

Дверь в квартиру Туры была закрыта изнутри. Силов на секунду задумался, отошел, затем с разбега плечом ударил в дверь.

Силов влетел в квартиру вместе со сломанной дверью.

За ним вбежал Орезов.

В центре комнаты несколько человек, мешая друг другу, заламывали Туре руки, пытались держать за ноги. Саматов извивался; ему удавалось то освободить руку, то достать ногой кого-то из нападавших.

Уголовного вида «взяткодатель», Согомоныч и женщина-понятая сгрудились в дальнем углу комнаты, боясь попасть под случайный удар дерущихся.

Орезов бросился на помощь Туре, в то время как Силов, работая одновременно ногами и руками, проложил себе путь к майору Смирнову.

Майор Смирнов непосредственно не принимал участия в скручивании Туры — в руках он держал пачки сотенных — «вещественное доказательство» получения взятки.

Силов прихватил его обеими руками за горло.

— Все, майор! Спектакль закончен. Уводи людей.

Смирнов что-то прохрипел в ответ. Силову пришлось слегка разжать пальцы. Майор Смирнов — багровый от натуги — прохрипел:

— Отставить!

Туру отпустили не сразу. Сначала одну руку, потом вторую, затем ноги — чтобы он сгоряча не врезал кому-то из державших.

Азарт борьбы постепенно угас. Нападавшие возвращались к своему обычному состоянию. Поправляли выбившиеся из брюк во время драки сорочки, приводили себя в порядок, причесывались.

Никто ни о чем больше не говорил, не напоминал. Только Тура нашел взглядом капитана, подбросившего ему в квартиру деньги.

— Подонок…

Капитан первый оценил угрозу, суетливо направился к двери. Сказал только:

— Приказ есть приказ! Тебе бы приказали — и ты бы сделал!

— Мразь…

Тура, как мог, навел порядок в квартире в то время, пока понятые и уголовного вида заявитель под присмотром Силова писали объяснения.

«Взяткодатель» спросил:

— Так и писать, что майор сказал: «Не будешь с нами сотрудничать — посажу…»?

Теперь в заявителе ничего не было от самодовольного наглеца, смеявшегося в лицо Туре.

— Так и пиши…

— Я так и хотел…

— А деньги где ты взял? — спросил Силов,

— Они дали. Под расписку.

— Ясно.

Согомоныч первый закончил писать. Расписался. Подал бумагу Силову. Пока Силов читал, парикмахер спросил:

— А вы не боитесь, что за это вам будет? Невыполнение распоряжений представителей власти…

Силов оторвался от бумаги:

— Выполняются не всякие распоряжения представителей власти! А только законные… — Он вытер лоб. — Ну и денек сегодня…

Понятые и «взяткодатель» кончили писать, как школьники после диктанта, сдали Силову свои собственноручные В работы. Стали собираться.

— Вас подвезти? — спросил Силов у парикмахера. — Мимо едем…

Тот в свойственной ему манере отстраняюще поднял руки:

— Боже упаси! Я сам!

Силов обернулся к Туре:

— Куда мы сейчас? В обком?

— Нет, — Тура взглянул на часы. — Мне еще надо на Морской вокзал. Но, кажется, мы опоздали…

Силов заинтересовался:

— К отходу парома?

— Да…

Силов хотел о чем-то спросить, но промолчал.

На набережной слышалась музыка.

Вечерний паром уже отправлялся — огромный, похожий на утюг.

На всех его палубах стояли люди. Они махали руками, что-то кричали. Музыка заглушала слова.

Силов еще возился у машины, а Тура уже прошел к причалу, пробился между провожающими.

Анна стояла на корме, среди других пассажиров. Взгляд ее скользил по толпе провожающих.

Паром медленно разворачивался, одновременно все больше удаляясь от берега.

Проревел гудок. Где-то сбоку, под горой, словно в ответ парому, надрывно закричал маневровый паровозик, тащивший игрушечные платформы с контейнерами.

Возвращались молча.

У парикмахерской Гарегина Тура затормозил, они вышли из машины. Согомоныч стоял на своем традиционном месте, только на этот раз он смотрел внутрь заведения, словно не решаясь войти. Гарегин слышал шум подъезжавшей машины, но даже не глянул в ее сторону.

Тура и Силов подошли ближе. Им открылась картина варварски уничтоженной парикмахерской.

Дверь была высажена, окна разбиты. Неизвестные злоумышленники воспользовались взрывным устройством.

Из разбитого радиоприемника звучал знакомый голос диктора:

«…Большая работа по патриотическому воспитанию трудящихся проводится в коллективах области… Прогрессивные силы планеты видят в счастливой судьбе советских людей пример для единственно возможного решения национального вопроса…»

— Надо вызвать милицию… — Тура тронул Согомоныча за плечо.

— Нет, — он отвел глаза. — У нас так не делается. Нужно делать вид, что ничего не случилось, — он взглянул на Туру. — Жаль только, что я не могу теперь по-прежнему заниматься вашей головой…

У обкома Силов поставил машину, втроем — вместе с находившимся с ними Орезовым — вошли в вестибюль. Милиционер у входа отдал честь, сказал Туре:

— Товарищ подполковник, вас ждут на втором этаже. Комната 201.

— Мы с ним, — небрежно объяснил Силов.

Они поднимались по лестнице, когда к обкому подошла еще машина. Из нее вышел человек в прокурорской форме, взбежал в вестибюль. Это был Фурман.

На втором этаже он догнал Туру и его сопровождающих.

— Привет! — он вел себя так, словно между ними ничего не произошло. — Хотите новость? В этом здании еще никто не знает… Бураков повесился! В камере…

— В нашем следственном изоляторе? — удивился Тура.

— Слава Богу, не в нашем! А то бы нам головы не сносить. В следственном изоляторе КГБ…

— А туда-то как он попал? Как шпион? — спросил Силов. — Интересно, чей?

— У него обнаружили геморрой. Ну, решили подлечить. Консервативно, разумеется. А в нашем изоляторе условий нет…

Тура спросил недоверчиво:

— Что же там не следят за этим?

— Кого-то в это время водили в туалет, не досмотрели. Слышат хрип. А он уже готов. Висит.

— А где взял веревку? — спросил Силов.

— Проволокой воспользовался. Там у них кровати с панцирной сеткой, одна была закручена проволокой. Вас удивляет?

— Нас уже трудно чем-нибудь удивить, Фурман, — ответил Тура.

— Да! Между прочим… — вспомнил прокурор. — Пришла какая-то бумага на вас… Вымогательство взятки. Еще что-то. Генерал Амиров просил прокуратуру взять от вас обоих объяснения…

Тура ничего не сказал, двинулся дальше. Силов отреагировал по-своему — положил ладонь на ширинку брюк:

— Объяснения? А этого он не хочет?

Вместе с Орезовым он остановился у лестницы, рядом со стоявшей тут шеренгой стульев. Еще он крикнул вслед удалявшемуся Саматову:

— Мы ждем тебя тут, Тура!

Саматов не обернулся. Он двигался сквозь аэродромное величие коридоров. Вошел в приемную. Секретарь показала ему на обитую дерматином дверь: