Владимир Колычев - Коронный удар

Людка оторопела от такой наглости. Но Глеб на нее уже и не смотрит. Его больше волнует Оксанка.

– Оксан, дать бы тебе веслом по одному месту!

Снова поручик Ржевский отличился.

– Чего? – вытаращилась на него Оксанка.

– Веслом да по одному месту, – на бравурной ноте повторил старший сержант Ржевский... То бишь поручик Глеб Орлов...

– Зачем?

– А для поддержания разговора... Ты что, Оксанка, старых друзей не признаешь?

– А-а, это ты!

Все-таки вытащил он ее из раковины. Не зря, значит, старался поручик Ржевский.

– Я. Собственной персоной... Можно присесть?

Он сначала присел и только после этого спросил. Опять же для поддержания разговора.

– Оксан, а тебя не узнать. Говорят, ты первое место на конкурсе красоты заняла.

– Кто говорит?

Она все еще пыталась хранить внешнее безразличие. Но это у нее плохо получалось. Она нутром заглотила порцию лести, и губы уже растягиваются в улыбке.

– Да говорят... Да я и сам это вижу. Как увидел тебя, так сразу и понял, что ты у нас королева красоты.

– Правда?

И туман из глаз исчез. Огоньки в них пляшут. Пока еще холодные, но с каждой секундой становятся все жарче.

– О, Олежек идет! – обрадовалась Людка.

И как-то странно посмотрела на Глеба.

К столику подошли два крепко накачанных парня в длиннополых куртках из очень дорогой кожи. Вообще-то, верхнюю одежду полагалось снимать. Но не для этих молодцев писались законы.

В глазах мертвенная пустота, короткие стрижки, тяжелые челюсти, желваки где-то аж на загривках пузырятся. Мощные борцовские шеи украшали тяжелые золотые цепи.

– Привет, чувихи!

Да, эти парни, похоже, совсем недавно институт культуры закончили. Ну, очень культурные у них разговоры. Заслушаешься.

– Олежек! Ты прелесть! – растаяла Людка.

Она поднялась со своего места. Потянулась к парню, поцеловала его в щеку. Ответного поцелуя не дождалась. Но это, похоже, нисколько ее не смутило. Улыбнулась и соплей сползла на место.

– А ты чего сидишь? – спросил парень у Оксанки.

– О! Олежек! – вымученно обрадовалась та.

Тоже поднялась, тоже поцеловала его в щеку.

И тоже осталась без ответного поцелуя. Но на место не вернулась. Крутован Олег обнял ее за талию, затем опустил руку ниже, положил ее на ягодицу. Оксана не возражала.

– А это что за хмырь? – глядя на Глеба, спросил Олег.

– Да это... А хрен его знает, кто это? – хихикнула Людка.

– Это Глеб, – пояснила Оксана. – Мой старый знакомый...

– Да? Ну тогда пусть валит отсюда...

Глеб даже не шелохнулся.

– Эй, ты чо, не понял? – спросил крутован.

– А что я должен понять?

– Тебе же сказали, вали!

– Ты это не мне сказал. Ты девчонкам это сказал.

– Я тебе говорю, хмырь. Вали отсюда!

– А повежливей нельзя?

Глеб уже понял, с кем имеет дело. Скорее всего, это не ряженые, а настоящие «братки»-бандиты. За ними реальная сила. Поэтому они такие борзые... Зря он с ними связывается. Ни к чему хорошему это не приведет... Но ведь он не хмырь. И не заслужил такого к себе отношения... И все же зря он с ними связывается. Еще не поздно уйти.

– Чего? – скривился «браток».

– Повежливей, говорю, нельзя?

– Заткни пасть, козел! И вали отсюда на хрен, пока я добрый!

Надо валить отсюда... Только что-то не хочет Глеб пользоваться отмороженной добротой.

– Базар фильтруй! – Глеб резко поднялся со своего места.

– Чо?

«Браток» рассвирепел. Мощной пятерней взял его за голову. Хотел с силой оттолкнуть от себя. Но Глеб опередил его. Крепко вцепился в его руку, взял ее на прием. Не так-то просто было это сделать. «Браток» крепкий, сила в нем бычья. Но и Глеб тоже не из приюта для дистрофиков.

Резким движением он выкрутил руку, развернул «братка» спиной к себе. Но на этом не остановился. Он заламывал руку до тех пор, пока «браток» не взвыл от боли.

– Пусти, урод!

Все произошло стремительно быстро. Второй крепыш еще не въехал в ситуацию... Хотя нет, уже въезжает. Уже руку под куртку сует. У него что там, «ствол»?.. Вот будет красота, если Глеб сейчас схлопочет пулю в лоб...

А ведь «браток» в самом деле достает «ствол»...

Глеб не растерялся. Швырнул на него Олега. Ошеломил его. Дотянулся до его руки. Выбил пистолет. Хорошо бы поднять его с пола. Но на этом он потеряет драгоценные мгновения. Его самого швырнут на пол, затопчут ногами.

Он смог дотянуться до «ствола» ногой, зашвырнул его в дальний угол зала. И успел блокировать мощный крюк справа. Ударил в ответ. Очень мощный удар. Но «браток» устоял на ногах. Ударил в ответ... Глеб смог уклониться. Снова ударил... Он смог бы свалить этого «братка». Но к нему присоединился его дружок. Теперь их было двое против одного...

Глеб умел вести бой сразу с двумя противниками. В армии научили. Если б не это, он бы уже давно лежал на полу и корчился под градом ударов. А так он оставался на ногах, отбивался от «братков», сам наносил удары.

Один против двух. Или двое против одного. Драка вместо танцев. Грохочет музыка. Вокруг толпа народа. Битва гладиаторов.

Недолго музыка играла. К тому моменту, как она стихла, Глеб пропустил с десяток мощнейших ударов и едва держался на ногах. Но и «братки» пострадали не меньше. У одного расквашен нос и в кровь разбита губа. У второго вздувается шишка на челюсти – не иначе перелом... Если еще раз врезать по этому месту, «браток» отключится. Но Глеб не бьет. И великодушие здесь ни при чем. Просто ему не дают бить...

В ушах звон, перед глазами красный туман. Из этого тумана выплывают менты. Глеб не сопротивляется. Дает заломать себя. На руках защелкиваются наручники.

– Да не виноват я! Он сам первый...

Каждое слово дается большой болью. У Глеба выбита скула. Это не перелом. Но от этого не легче.

Старший лейтенант не слушает его. Но рассматривает его военный билет. Хорошо, что Глеб догадался прихватить его с собой.

Самое интересное, в отделение забрали его одного. «Братков» отпустили. Или за бабки, или просто связываться с ними не захотели. А Глеба засадили в кутузку. Два часа прошло, прежде чем его привели к заспанному оперу из дежурной смены.

– Твой? – спросил старлей.

– Мой.

– В спецназе МВД служил?

– Служил.

– Заслуги имеешь?

– Краповый берет.

– Неплохо... Так, отметка об увольнении в запас. Только что уволился?

– Вчера утром приехал.

– И уже набедокурить успел.

– Так они ж сами.

– Да знаю, можешь не объяснять... На крутых ты, парень, нарвался. Неприятности могут быть.

– Знаю.

– Это хорошо, что знаешь... Заявление писать будешь?

– Заявление?

– Ну да. Жаловаться будешь?

– А какой смысл?

– В том-то и дело, что нет смысла... В принципе их можно привлечь. Но через трое суток они на свободе будут. Могут отомстить.