Владимир Колычев - Черный лебедь

Я вооружился фонариком и отправился в подземное путешествие. Ногами нащупал каменную лестницу и по ней стал спускаться вниз. На войне я смело смотрел смерти в лицо, никто не мог упрекнуть меня в трусости. Но, признаться, в тот момент мне было страшно. Чем ниже я опускался, тем сильней на меня наваливалось ощущение надвигающейся беды. Как будто какой-то монстр сидит на дне полого уходящей вниз шахты, как будто сама нечистая сила стережет графские сокровища. И вдруг мне стало смешно. Как я могу кого-то бояться, когда бояться должны меня самого. С моей физиономией я сам страшней всякого монстра. И если в погребе затаилось какое-нибудь чудище, оно само убежит, глянув на меня. Смех сквозь слезы. Но на душе полегчало. И совсем отпустило, когда я достиг самого дна. Никаких монстров, никаких скелетов, которые по всем канонам приключенческого жанра должны были охранять сокровища. И никакого сундука с сокровищами. Ничего. Только пустота, окруженная стенами. А стены выложены камнем. Но пол земляной. Откуда-то капает вода, под ногами хлюпает глина. Может, и был здесь клад. Когда-то. Но не для меня.

Бессмысленно искать другой погреб. Не будет больше ничего. Надо сворачивать удочки. А утром домой. Встречусь завтра со своими друзьями, за бутылкой беленькой с юморком расскажу, как искал старинный клад. Вот смеху-то будет.

А может, и не надо встречаться с дружками? Может, и не надо заглядывать на дно стакана? Ну, нет клада, зато есть усадьба. Работал я впустую, но стоило признать, что неплохо провел время. Я чувствовал досаду, но она меня не душила. И какая-то непонятная легкость на душе.

Я сходил к озеру, немного поплавал в нем. Легкость с души не исчезала. Может, оттого и возникло вдруг ощущение, что я попал в то время, когда хозяйничал здесь на правах помощника командира студенческого отряда. Теплый сентябрь восемьдесят четвертого, ночь, мои подопечные студенты спят – парни в одном крыле дворца, девушки в другом. И только в южном флигеле, в комнатке на втором этаже, притаился забавный «квартет» – я с Женей и мой друг Макар со своей Люськой. Они рассказывают друг другу байки о привидениях, хотя сами не верят в их существование. То ли это был временный сдвиг по фазе, то ли я натурально начал сходить с ума, но меня понесло в южный флигель, где, по моему разумению, должен был находиться я сам. Напугаю сейчас Макара с Люськой, заставлю их убежать, а сам останусь с Женей в темной комнате, где никто не будет мешать нам.

Было бы преувеличением сказать, что дверь во флигель открыта. Ее не было здесь вообще. Возможно, сохранилась лестница. Но до нее я не дошел. Едва включил фонарик, как откуда-то с высоты на меня набросилось какое-то жуткое существо. То ли от неожиданности, то ли от страха я шарахнулся в сторону и ударился головой о стену. Удар был настолько сильным, что едва не выскочил из глазницы мой стеклянный глаз. Но этот же удар вправил мне мозги. Я понял, что не могу находиться там, где меня не должно быть по определению. И никто не набрасывался на меня, это была всего лишь летучая мышь, напуганная моим появлением. Она пролетела мимо, даже не задев меня. Зато я задел голову. Голова у меня не пустая, и стена не полая – потому больно. Хорошо, если бы стена была полая. А ведь бывают стены с пустотами, в которых скрываются тайники. Как бывают пустоты в моей голове. Как же я не догадался, что тайник может быть за стеной?

Не желая терять даром времени, я вернулся к своим раскопкам, спустился в погреб, стал простукивать стены. Везде один и тот же звук – глухой и безнадежный. Оставался последний квадрат из тех, что я мысленно нарезал для исследований. Я уже и не надеялся на успех, но в одном месте стена отозвалась значительно более громким и звонким звуком. Это место и нужно было взламывать. И если чутье меня не подведет, то там я и обнаружу тайник.

Чутье меня не подвело. И тайник я обнаружил. А в нем – небольшой, но тяжеленный железный короб с плоской крышкой и навесным замком. И снова я взялся за лом. Пришлось помучиться, но в конце концов победа осталась за мной.

Ящик я вскрывал в ожидании подвоха. Что, если я найду там какие-нибудь ценные для прошлого, но совершенно бесполезные для настоящего документы. А может, в этом ящике хранятся деньги – сотни тысяч или даже миллионы рублей, но в бумажных ассигнациях.

Последняя версия оказалась наиболее верной. В ящике я обнаружил деньги. Много денег. Десятки тысяч рублей. Но в золотых царских червонцах. И небольшой ларец, в котором хранились те самые фамильные драгоценности, о которых мне говорила Женя. Жемчужные бусы и ожерелья, алмазные подвески, золото, камни. Не вывезла графиня эти богатства, оставила здесь. До лучших времен оставила. И вот эти времена настали.

По закону я должен был сдать эти сокровища государству и получить затем причитающиеся мне двадцать пять процентов от общей суммы, в которую их оценят. Наверняка эта сумма будет во много раз ниже реальной стоимости. Но в любом случае я не собирался отдавать клад государству. Прежде всего это несправедливо. Сначала государство забрало у нашей фамилии усадьбу, теперь заберет и драгоценности. Нет уж, дудки! Да и почему я должен отдавать что-то государству, которому сейчас нет до меня никакого дела? Я для моей страны – отработанный материал, и всем плевать, что у меня изуродованное лицо, начхать, что я не нахожу себе места в этой жизни. И никто не даст мне денег на дорогую пластическую операцию. Сам, все сам. И свалившимися мне на голову богатствами я должен распоряжаться сам.

5

Маму хватил нервный тик, когда я вывалил на ковер содержимое своего рюкзака. С торжественным видом поверх золотой груды я поставил ларец с драгоценностями.

– Этого не может быть, – ошеломленно пробормотала она.

– Сама уверяла, что может, а теперь не веришь, – усмехнулся я.

Если честно, я и сам не мог прийти в себя от потрясения. Спину чуть не сорвал, пока дотащил тяжеленный, набитый золотом рюкзак. Нервы все поистрепал – все боялся, что рюкзак лопнет. Но ничего не случилось. Я перенес все найденные сокровища домой. И все равно не верится.

Мама взяла из кучи несколько монет, разложила их у себя на ладони.

– Невероятно.

– Зато очевидно.

Я не знал, сколько стоят на черном рынке золотые червонцы царской чеканки. Зато примерно представлял, сколько стоят сорок-пятьдесят килограммов золота – именно столько весил мой рюкзак, и это без учета веса ларца, который я нес домой в бауле, сооруженном из палатки. А это еще килограммов пять. И там не только золото – там жемчуг, там бриллианты. Плюс ко всему историческая ценность. Но фамильные драгоценности мы с мамой продавать не будем. Я так решил, а она наверняка поддержит. А монеты можно пустить в ход. Скорее всего, они стоят гораздо больше, чем нужные мне пятьдесят тысяч долларов.