Владимир Колычев - Пуля для солиста

– Ну и что? – пожимал плечами Егор. – Мне какая, в пень, разница?

– Чтобы оплатить мою долю, мне не хватает трехсот тысяч долларов…

– Это большие деньги…

– Конечно, большие. Поэтому я тебя сюда и привел. Я хочу занять деньги под достаточно высокий процент. И если вдруг я не смогу отдать в срок, то ты сможешь претендовать на часть моей доли в этом предприятии…

– Заметано, – неожиданно быстро согласился Егор. – Оговорим проценты, составим расписку…

– Разумеется…

Только в августе Вадим узнал причину сговорчивости Бразина. В последних числах месяца. Когда доллар подскочил в четыре раза.

Получалось, он брал в долг одну сумму, а возвращать приходилось другую, но в несколько раз большую. Плюс проценты…

Хорошо, он сам не прогорел. Слишком сильно втянул его в свою орбиту «звездный» ресторан. Он вложил в него все свои деньги.

Презентация состоялась в октябре. И несмотря на кризис, ресторан «Звездный небосвод» показал достаточно высокий уровень рентабельности. А популярность его росла день ото дня.

– Здорово, мужик! – пробасил мутнорылый крепыш.

И без спросу бухнулся в кожаное кресло. Рядом с ним умостился другой мордоворот. Еще двое остались в дверях. Руки держат под полами кожаных курток. Наверняка там у них «стволы».

Давид обреченно вздохнул. Случилось то, что и должно было случиться…

Дела шли как нельзя лучше. Давид выполнял обязанности директора ресторана. Вадим Куприянов привлекал к шоу «звезд» первой величины. Одна за другой сыпались заявки от именитых персон.

Завтра на небосводе ресторане должно было зажечься сразу семь «звезд». Намечался грандиозный концерт. Было решено продавать билеты за вход. По бешеной цене. Напрасно опасался Давид, что их никто не купит. Билеты раскупили в считанные дни. А еще в придачу к стоимости билетов «злые» цены на ресторанные услуги. Выгода налицо.

Что ни говори, а Вадим Куприянов знал свое дело. Егор нисколько не жалел, что взял его в долю…

Популярность «Звездного небосвода» росла как на дрожжах. Но Вадим видел в этом не только хорошее. Он предупреждал, что, возможно, в самом ближайшем будущем на них наедет братва. Чтобы взять ресторан под свою «крышу». Впрочем, Давид и сам это знал.

И точно, сегодня к нему в кабинет пожаловала братва.

– Ну чо, мужик, поговорим? – спросил старший.

– Поговорим, – с готовностью кивнул Давид.

Ему не впервой общаться с такими вот уродами. И он всегда умел находить с ними общий язык.

– Я смотрю, ты мужик правильный. Думаю, проблем у нас не будет… Короче, сорок процентов на бочку…

– Сколько-сколько? – не поверил своим ушам Давид.

Ну, десять-пятнадцать процентов еще куда ни шло. Но сорок?..

– Сколько слышал, – нахмурился мордоворот. – Я не люблю повторять дважды.

– Сорок процентов – это немыслимо. Сейчас никто столько не берет за «крышу».

– А я за других не отвечаю. Я за себя отвечаю… Короче, бабки отстегивать будем, да, нет?

– Я хотел бы знать, кому платить.

– Не вопрос. Кадымские мы.

– Извините, не понял…

– Ну ты, мужик, в натуре, темнота… Кадым – город такой… Только не говори, что никогда не слышал.

– Да вообще-то слышал, – соврал Давид.

Он вынул из кармана чистый платок, промокнул вспотевший лоб.

– И много вас таких, кадымских?

– Ты гонишь, да? – оскорбился браток. – Вместе с нами полдюжины наберется…

Давид едва удержался от смеха.

– Вы хоть кого-нибудь в Москве знаете? – спросил он.

– В смысле?..

– Какой авторитет вас покрывает?

– Какой, на фиг, авторитет, в натуре? Ты чо беса гонишь? Я сам себе авторитет, понял?..

Хрен он с бугра, а не авторитет. Давид едва сдержался, чтобы не сказать это вслух.

– Вы хоть знаете, чья это территория?

– Это наша территория! – с апломбом заявил браток.

– Ошибаетесь, любезный. Здесь Центральная группировка масть держит…

– Ты, короче, волну не гони, да? Ты бабки гони! Для начала двадцать «штук» баксов. А через неделю сорок процентов с прибыли просчитаешь и нам на блюдечке притаранишь. На блюдечке, типа, с голубой каемочкой…

– Хорошо, будут вам деньги. Послезавтра…

Давид тяжко вздохнул.

Деньги этим полудуркам он отдавать не собирался. Это все равно что на воздух их швырнуть.

Но придется выходить на Центральную братву. Проситься под их «крышу». Надо было раньше это сделать. Тогда можно было бы отделаться десятью, ну, пятнадцатью процентами. А сейчас на него наехали. Центральные отобьют наезд, сравняют каких-то кадымских с землей. Но поставят его на двадцать процентов. А то и в долю могут войти…

– Какое послезавтра? – нахмурился браток. – Сегодня, счас. Понял?

– Сейчас у меня нет денег, – устало посмотрел на него Давид. – Приходите послезавтра. Все двадцать пять «штук» отдам…

Он подумал, что браток от радости уписается. Не двадцать «штук», а все двадцать пять. По нынешним временам это огромные деньги.

Но кадымские в ответ свирепо зарычали.

– Ну давайте завтра… – приблизил дату Давид.

Придется сегодня созваниваться с Центральными авторитетами. Как бы те до двадцати процентов «отстег» не довели.

– Завтра? – взревел браток. – Я те покажу завтра!..

Он потянулся к Давиду, сгреб его в медвежьи объятия.

– Это беспредел! – взвыл Алабин.

Но его никто не слушал. Братки уложили его на пол. Ловко связали, сунули в рот кляп, закатали в ковер. И вынесли из кабинета.

Давид надеялся, что путь бандитам преградят вышибалы. Их было пятеро. Все крепкие ребята. Браткам не поздоровится.

Только почему-то никто не преградил им путь. Давида вынесли во двор, сунули в багажник старой «Волги». Машина тронулась с места.

В пути Давид находился часа два, а то и три. И все это время проклинал вышибал, которые не пришли на помощь. И себя за то, что заблаговременно не догадался призвать их к себе.

Он не знал, куда его привезли. Не понимал, куда его несут. Ковер размотали в каком-то затхлом подвале.

– Лежи здесь, сука! – послышался из темноты чей-то голос.

И в живот Давиду врезалась чья-то нога. Он взвыл от боли. И тут же получил носком ботинка в челюсть.

– Заткни свою пасть, мурло! – прохрипел кто-то другой.

Давид затих. Братки ушли.

Снова они появились через час. Давид думал, что из него сейчас начнут вышибать бабки. Но его лишь скрутили по рукам и ногам. В лицо ударил свет мощного фонаря. Кто-то закатал его рукав. Руку поверх локтя перетянул резиновый жгут. В вену вошла игла.

Давиду вдруг стало хорошо-хорошо. Он не сразу понял, что это подействовал наркотик. Когда понял, ему стало страшно. Только ненадолго. Стремительная эйфория накрыла его с головой. Он взлетел высоко-высоко, на седьмое небо блаженства…