Владимир Колычев - Постой, паровоз!

Офис модельного агентства «Престиж» размещался на первом этаже отеля «Загорье». Грандиозный гостинично-ресторанный комплекс, казалось, воплощал в себя величие большого города. Масштабная архитектура, яркие вывески, рекламный фурор, запах красивой жизни. Толпы людей внушали мысль о том, что здесь крутятся большие деньги. Тем более, что им было где крутиться – отель, рестораны, казино, где кипят ночные страсти…

Ингу сейчас больше волновали дневные страсти. Ведь известно, что фотомодели работают в дневное время – подиумы, показы, фотосессии. В офисе агентства она ожидала узреть блеск мрамора и позолоты, знаменитостей на фотоснимках и, возможно, даже во плоти. Но, увы, ничего такого! Крохотная приемная и две комнатки, одну из которых занимал директор агентства – низкорослый паренек с глубокими и широкими залысинами. Стильный двубортный костюм, ярко-синий галстук. Обаятельная улыбка до ушей, но глазки хитрые, шустрые.

Он поднялся навстречу с таким видом, будто к нему разом пожаловали Наоми Кемпбэлл и Синди Кроуфорд. Инга была польщена. Возможно, этот паренек настолько искушен в своей профессии, что уже разглядел в них с Тонькой будущих «звезд» мирового подиума.

– Добро пожаловать в мир больших возможностей!

Он галантно поцеловал ручку сначала Инге, и только затем Тоньке. А это уже что-то значило… Тоньку следовало бы проучить после того номера в ночном саду на одеяле с соседским пареньком.

– Будем знакомы! Герберт!

Одно только имя говорило о многом. Человек с таким именем по определению должен быть причастен к мировому шоу-бизнесу. Инга жалела, что не подалась в город раньше. Сколько же времени она потеряла! Начала бы с четырнадцати, уже бы Клаудию Шиффер затмила! А так три года коту под хвост…

– Надеюсь, портфолио с вами? – выразил надежду Герберт.

– Разумеется! – расплылась в улыбке Тонька.

Инга же была близка к отчаянию. Хоть и хреновое у подруги портфолио, но оно есть. И это позволит ей уже в самом ближайшем будущем подняться на ступеньку, а то и на две. Инга же останется прозябать в забвении. Потому что Герберту не нужны глупые фотомодели.

Он пролистал фотоальбом.

– Замечательно! Отлично! Превосходно!

Его восторгу, казалось, не было предела. Тонька млела от удовольствия. А Инга кусала губы с досады. Ведь ею так не восхищаются, ее не выделяют.

– Но я вижу только «топлес», – слегка озадачился Герберт. – Хотелось бы увидеть и «ню».

– А-а, есть, – замялась Тонька. – Только дома. А надо было?

– Ну у нас здесь, конечно, не Париж и даже не Москва. Но ведь мы стремимся к мировому уровню. Или вы считаете, что мы должны оставаться на задворках мировой цивилизации?

– Нет, конечно…

– Да не волнуйтесь вы, девушка. Все поправимо. Сейчас мы исправим эту ошибку. Есть студия, есть фотограф.

Герберт обращался к Тоньке. Инге казалось, что он ее игнорирует. У нее не было портфолио, но он не собирался исправлять ее ошибку. В студию он приглашал только Тоньку.

– А я? А со мной? Я бы тоже хотела…

Инге показалось, что Герберт посмотрел на нее с какой-то досадой. Как будто она была здесь лишней, как будто мешала какому-то важному процессу, который начался здесь с появлением удачливой Тоньки.

– Ну, мы, конечно, можем попробовать, – неуверенно протянул он. – Вы пока здесь побудьте. А мы сейчас. Пошли, дорогая!

Он обнял Тоньку за талию и увлек в соседнюю комнату. Инга сходила с ума от отчаяния. Ну почему Тонька? Почему не она?

Инга думала, что Герберт сдаст Тоньку на руки фотографу, а сам выйдет к ней. Но щелчок дверного звонка возвестил ее о том, что он будет работать с Тонькой и, судя по всему, в интимной обстановке. Да, конечно, путь к вершинам через чью-то постель – не самый честный. Зато самый быстрый. И, возможно, Тонька уже делает себе карьеру. Ей перед мужиком раздвинуться, что плюшку слопать. Да и сама Инга – далеко не ангел в этом плане. Но ее «ню», похоже, здесь никого не интересует. И очень даже может быть, что нигде и никогда не заинтересует. Возможно, ей только казалось, что у нее потрясающие внешние данные. Возможно, это было всего лишь самообольщение.

Прошло не меньше часа, прежде чем Герберт вышел из студии. За ним появилась Тонька. Она пыталась делать серьезную физиономию, но губы сами по себе расползались в сомнительной улыбке. Здесь явно что-то не то…

Герберт досадливо посмотрел на Ингу. И не постеснялся выразить недоумение:

– А, вы еще здесь?

– Вы обещали меня попробовать, – жалко выдавила она.

– Ну, может быть, завтра. У меня мало времени.

– Как скажете, – обреченно вздохнула Инга.

– Ну ладно, минут пятнадцать у меня еще есть. Прошу!

Студией называлась небольшая комнатка без окон. Под потолком горела люстра без абажура, но с тремя лампочками в обойме. Ярко горела, но все же этого было мало для качественного освещения. Должны были быть софиты, проекционные лампы, все такое. Но из студийного оборудования здесь имелся только фотоаппарат на треноге. Объектив достаточно мощный, но все же это был явно не «Кодак». Похоже, «Зенит». В углу комнатки располагалась тахта, покрытая синтетической шкурой белого медведя.

Герберт деловито закрыл дверь на защелку.

– Раздевайся! – без предисловий потребовал он.

Инга понимала, что у них мало времени. Поэтому не заставила себя долго ждать. Стянула с себя блузку, юбку, осталась в одном бикини. В таком виде да еще в босоножках на высоком каблуке она должны была выглядеть сногсшибательно. Но Герберт ничуть не восхитился ее фигурой.

– Ну, быстрей, быстрей.

– Что быстрей? – не поняла Инга.

– Меня интересует «ню».

– Что, сразу?

– Ну, не хочешь, не надо.

Его рука потянулась к дверной ручке. Сейчас он уйдет, а Инга останется здесь со всей своей гордостью. Да какая может быть гордость? Не впервой перед мужиками раздеваться. Тем более, что Герберт – не просто мужик. Он босс и фотограф по совместительству. А может, еще и любовником станет. Если, конечно, Инга сможет превзойти Тоньку. А почему бы и нет?

Она разделась догола. И по первому же требованию легла на тахту – на спину, профилем к объективу, ноги согнуты в коленях. Все тот же профиль, но нога за ногу. Боком, спиной и попкой к объективу. На коленях, в профиль…

– Хорошо. Очень хорошо. Отлично! Превосходно!

Инга витала в облаках от восторга. Пусть они с Гербертом занимаются откровенной эротикой. Но ведь это искусство. В этом его призвание. Он уже понял, как она хороша. Он уже понял, что будущее за ней, а не за Тонькой…

– Великолепно! Одеваемся!

Он оторвался от фотокамеры и, пока она не оделась, стремительно приблизился к ней. Ну вот, началось… Но Герберт лишь чмокнул ее в щеку, как бы случайно коснувшись рукой ее ягодицы. Повернулся к ней спиной: собрался уходить.