Владимир Колычев - Постой, паровоз!

Инга посмотрела на него так, что у него и в мыслях не возникло не согласиться с ней. Даже если бы не хотел он соглашаться, все равно бы сказал «да». А он хотел. Он очень хотел быть с ней. Уж она-то знала это на все двести процентов! Как знала, что сама ждет не дождется, когда это случится…

– Да, – выдавил Зиновий.

– А как же я? – жалостливо спросила Тонька.

– Но я же не могу жениться на вас обеих! – развел он руками.

Инга изумленно уставилась на него. Ничего себе отмазку нашел! Нет, чтобы на три буквы эту зануду послать!

– А почему бы и нет? – вскинулась Тонька.

Мало того, что Зиновий отмазку глупую нашел, он еще и подсказку этой извращенке дал.

– А потому, что закона такого нет! – Инга хищно взглянула на подругу.

– Ну а кто знать будет?

– Ты не придуряйся, да? Тебе не муж нужен, тебе печать в паспорте нужна. Сама знаешь, зачем!

– А не знаю!

– Чтобы бабки прихапать. А ничего не выйдет, моя дорогая! Зиновий меня замуж берет. Мы уже давно договорились!

– Договорились, – поморщился Зиновий. – Завтра же подадим заявление в загс.

– Поняла! А как с юга вернемся, так и распишемся! – восторжествовала Инга.

– Так вы же там остаться собирались, – в расстроенных чувствах хмыкнула Тонька.

– Там и останемся! Там и заявление в загс подадим!

Инга с превеликим удовольствием отправилась бы сейчас к теплому морю. Но с одним непременным условием – обязательно со всеми деньгами вернуться в Москву. Нравился ей этот город – шумный, стремительный, необъятный и непонятный.

– А как же я?

– Ты уже спрашивала. Не повторяйся.

– Но я хочу остаться с вами.

– А смысл? У нас своя жизнь, у тебя своя.

– Зиновий, скажи ей! – хлюпнула носом Тонька.

Инга презрительно усмехнулась… Зиновий… Раньше Зиной его называла. А как поняла, что на нем нажиться можно, так он снова Зиновием стал. Стерва меркантильная!

– Антонина, ты не обижайся, но Инга права. Нам надо расходиться. Ты можешь взять свои… – Зиновий быстро и настороженно глянул на Ингу. И продолжил: – Можешь взять свои триста тысяч хоть сегодня…

– Триста тысяч?! – встрепенулась Тонька. – А разве не двести?

Инга была шокирована не меньше. Но если подруга была удивлена со знаком «плюс», то вокруг ее шеи обвился знак «минус». Жаба начала душить…

– Триста, – подтвердил Зиновий.

– Хорошо. Раз уж вы решили от меня избавиться…

– Никто не собирается от тебя избавляться, – не согласился с ней Зиновий. – Ты заработала деньги, теперь ты можешь возвращаться в Загорье.

– В Загорье?! Там Черняк!

– Поверь, ему сейчас не до тебя. И не до нас. Он уже забыл обо всем.

– Ты в этом уверен?

– Абсолютно.

– Тогда почему вы сами в Загорье не поедете?

– Инга хочет. Инга хочет жить в Сочи.

– А я хочу жить здесь!

– Пожалуйста. Твое право.

– И все-таки вы меня прогоняете.

– Ни в коем случае.

– Даже на свадьбу не приглашаете, – язвительно усмехнулась Тонька.

– Пригласим, – с кислым видом пообещала Инга. – Дружкой моей будешь.

– Ну, ну…

Не поверила Тонька. И правильно, что не поверила. Не хотела Инга приглашать ее на свадьбу. Не хотела оставлять ее в своей жизни…

Вагончик тронется, перрон останется. Но казалось, что тронулся сам перрон, – настолько мягко и бесшумно сдвинулся с места вагон. Инга зашла в купе. Перрон ее нисколько не волновал: некому было провожать их в путь.

– Подруга называется! Могла бы и ручкой помахать, – буркнула она.

И с грохотом задвинула за собой дверь. Вагон класса «люкс», двухместное купе – соседей нет, стесняться некого.

– Это ты о ком? – Зиновий вскинул на нее удивленный взгляд.

– О ком, о ком! О Тоньке, конечно!

– Сама ее прогнала.

– Кто ее прогонял? Сама ушла.

– Ну да, сама.

– Может, не будем, а? – поморщилась Инга.

С утра у нее сегодня было плохое настроение. Может, зря она разругалась с Тонькой?

– Не будем, – кивнул Зиновий.

Он тоже был не в настроении. Но не злился, не раздражался. Просто угрюм и невесел.

– А может, и будем. Мы договаривались на двести тысяч, а ты ей все триста отвалил. Что, добренький такой? – завелась Инга.

Зиновий принадлежал ей целиком и полностью. И все деньги, которые он выиграл, она считала своими. А сто тысяч долларов – это очень большая сумма для того, чтобы просто взять и отдать Тоньке.

– Я бы и больше отдал, – мрачно усмехнулся Зиновий. – Да на тебя посмотрел и понял, что больше нельзя. Нельзя быть такой жадной!

– Это я жадная? – взвилась Инга.

– А разве нет?

– Да я… – начала было она.

Но запнулась, встретившись со взглядом Зиновия. Он умел смотреть так, что отпадало всякое желание спорить. Зато возникало другое желание…

– Да, ты прав, пусть будет триста, а не двести… – смирилась Инга.

И еще он был прав в том, что сто тысяч она еще могла ему простить. Но если бы он отвалил Тоньке на двести тысяч больше, то неизвестно, чем бы этот разговор закончился…

– И ты права, что решила расстаться с ней, – сказал Зиновий.

– Так давно уже решила. А чего она к тебе все время клеилась?

– Это ты у нее спроси.

– Зачем спрашивать? И так ясно…

Инга забралась к нему на колени, обвила руками шею. Мужчина с огнедышащим взглядом. Иногда ему достаточно было просто взглянуть на нее, чтобы она вспыхнула, как спичка. Жаль, что ей всегда приходилось сгорать дотла в одиночестве. Хоть бы раз попытался потушить пожар внутри нее!

– Ты играешь с огнем…

Зиновий попытался отстраниться. Но слишком уж робкая попытка. И голос у него дрожит, как у висельника с петлей на шее. Знает, что приговорен. Знает, что никуда ему не деться от Инги…

– Я сама как огонь. И хочу сгореть вместе с тобой.

– Горят в геенне огненной.

– Да пошел ты!

Мосты уже сожжены, деваться некуда. Только вперед и только вместе! Зиновий тоже потерял голову. Он уж точно не может отступить. И его руки срывают с нее юбку…

Это было потрясающе! Головокружительный взлет под перестук колес, взбалтывание коктейля из буйного восторга и безумной, нерастраченной страсти. А что было потом, Инга помнила смутно. Взрыв был настолько сильным, что она несколько раз теряла сознание. А потом еще долго приходила в себя, изнывая от наслаждения. Если бы сейчас вдруг поезд пошел под откос, она бы не испугалась. Сейчас ей не страшно было умереть…

Зиновий подхватил ее на руки, перенес на разобранную постель, заботливо укрыл одеялом… Да, умереть совсем не страшно…

– Любимая…

Он нежно поцеловал ее в щеку, взял за руку и присел рядом.

Сидел, задумчиво смотря на нее, на губах – блуждающая улыбка. А за окнами проносились телеграфные столбы, полустанки. Поезд мчал их на юг, к Черному морю. Пусть и не сезон ныне в Сочи, но им вдвоем не будет там скучно. То, что случилось сейчас, должно продолжаться вечно. Зиновий уже не отвертится от исполнения супружеского долга… Да, супружеского. Они обязательно поженятся. И тогда она сможет распоряжаться его деньгами на законном основании… Инга нахмурилась. Ну что у нее за натура такая дурацкая? Сколько времени она ждала, когда Зиновий осчастливит ее! Ждала и дождалась! Волшебное чувство блаженства все еще свежо и все еще дурманит голову. И, казалось бы, как можно думать сейчас о деньгах? Но ведь она о них думает. Не может не думать. Потому что в Москве она должна жить красиво…