Владимир Колычев - Постой, паровоз!

– Твое личное дело – молчать и сопеть в две дырочки, – злобно сказал вор. – Ты меня поняла?

– Да.

– А то бордель тут устроила. То с одним, то с другим. А меня уже и знать не хочешь. Или хочешь?

– Хочу, – вынуждена была согласиться она.

– Вот и отлично. Этим мы обязательно займемся. Но сначала дело. Мы же люди деловые, так?

Инга не ответила. Потому что ответа от нее и не требовалось.

– Сколько вы с Зиной бабок наколотили?

– В каком смысле?

– Не придуривайся. Я все знаю. Почти два «лимона» зеленью срубили.

Инга все поняла. Только Тонька знала, сколько денег они заработали. Только она могла стукнуть на них Черняку.

– Тонька сдала? – задыхаясь от подступившей к горлу обиды, спросила она.

– Она.

– И где сейчас эта стерва?

– Не твое дело. Но если ты хочешь ее наказать… А хочешь, я отрежу ей голову, закрою в банку с формалином и вручу тебе в качестве сувенира?

Черняк смотрел на нее так, как будто собирался отрезать ее собственную голову. Инга чуть не свалилась в обморок от страха.

– Нет, не надо…

– А я говорю, что надо. Не люблю стукачей. А предателей не люблю еще больше.

– Я не предатель. Просто я не хотела убивать.

– Но ты должна была убить, – беспощадно усмехнулся Черняк. – Должна. Ты понимаешь, что за это я должен тебя убить?

– Но я не хочу.

– И я не хочу. Поэтому давай договариваться. Ты отдаешь мне все деньги, которые ты заработала, а я забываю о твоем существовании.

– У меня нет денег. Мы купили дом.

– На кого дом оформлен?

– На Зиновия.

– А машина?

– Тоже на него.

– Бузуй!

В дверях возникла мерзкая уголовная рожа. Хищный злорадный оскал.

– Врет, сука! На ней тачка. Ксива на нее. А дом через контору пробили. На ней хата.

Черняк склонился над сидящей на полу Ингой, свирепо заглянул ей в глаза, рукой обхватил ее лоб и с силой толкнул, опрокидывая на спину. Ничуть не стесняясь, поставил ногу на грудь, с каждой секундой усиливая нажим.

– Нехорошо взрослых обманывать, деточка. Придется тебя убить.

– Нет.

– Дом отдашь?

– Да!

– И машину?

– Да.

– А сколько денег у тебя осталось?

– Есть чуть-чуть.

– Ну и славно. Сейчас подъедет нотариус.

Кто-то с силой забарабанил в дверь. Черняк встрепенулся, принимая позу собаки, учуявшей вдруг опасность.

– Кто это?

Ответом ему послужил грубый голос.

– Откройте, милиция!

– Ну, молись, сука! – в бешенстве зашипел на Ингу вор.

Что-то щелкнуло в его руке, и она с ужасом узрела блеснувшее на свету жало ножа.

– Не надо!

Но Бузуй остановил своего босса. Не постеснялся схватить его за руку.

– А если заметут?

Вразумляющий вопрос окончательно вернул Черняка в чувство.

– Я не прощаюсь, – глядя на нее, криво усмехнулся вор. И обратился к своим сообщникам: – Уходим!

Их было двое. И все они успели вылезти в окно еще до того, как слетела с петель дверь и в квартиру ворвались крепкие парни в камуфляжной форме…

Зиновий не знал, верить или нет видению, громом средь бела дня озарившему сознание. Он поверил Элле, что Инга грешит с ее братом. Но при чем здесь Черняк? Ведь не с ним же она ему изменяет. Но на экране мысленного взора пульсировало искаженное злобой лицо вора. А рядом с ним смутно угадывались черты другого лица. Антонина… Все указывало на то, что Инга попала в беду. Но окончательно Зиновий убедился в своем прогнозе, когда в районе Садового кольца у обочины дороги он увидел микроавтобус, а рядом с ним – группу омоновцев. Он понял, что это знак. И понял, зачем он дан ему свыше…

Он знал, что делать и для чего. Но как будто сам бес сбил его с верного пути. Он должен был просто уйти, раствориться в толпе, а потом и вовсе исчезнуть из города. Но его понесло на встречу с Черняком. Как будто сам нечистый подсказал ему, каким путем будет уходить этот мерзкий человек.

Зиновий столкнулся с ним в узкой и длинной подворотне старинного дома. Столкнулся нос к носу. Сразу же вспомнились прошлые горести и беды. Из-за этого ублюдка пошла на преступление Наташа, из-за него он сам был приговорен к высшей мере наказания. Он ждал расстрела, а эта сволочь продолжала творить свои черные дела. Творила, пока в их орбиту не была втянута Инга. И дальше он будет сеять зло и смерть…

Черняк остановился как вкопанный. Лицо уродливо искривилось в злорадной гримасе.

– Ну вот и встретились, – просипел он.

– Встретились, – вгрызаясь в него ненавидящим взглядом, подтвердил Зиновий.

– Сам уйдешь или тебя подвинуть?

– Не уйду…

Зиновий не сошел с пути. Напротив, в сокрушительном порыве ринулся на своего врага. И обеими руками вцепился ему в шею. Изо всех сил вцепился, настоящей мертвой хваткой. Вор захрипел, задергался, пытаясь освободиться от захвата. Но Зиновий прижал его спиной к стене и продолжал выжимать из него дух. Он не остановился, когда в живот ткнулось что-то острое и жгучее. Раз, второй… Он понял, что это был нож. Черняк успел пырнуть его несколько раз, прежде чем затих навеки. Зиновий упал на землю вместе с ним. Он умирал, но ему ничуть не было страшно. Он лишний на этой земле. Никому он здесь не нужен. Никому, даже самому себе. А Инга пусть живет своей жизнью. Он точно знал, что она нашла человека, с которым будет счастлива без всяких ограничений. Он умирал…

Зиновий исчез. Инга объездила все казино, в которых он бывал, но его нигде не было. И дома он не появлялся…

Зиновий спас ее от разорения, а может быть, и от смерти. И Виктора он тоже спас. И все потому, что его вовремя озарило. Он увидел опасность, которая нависла над ней, но сам на рожон лезть не стал, обратился за помощью к милиции. Омоновцы вспугнули воровскую кодлу, но далеко Черняк не ушел. Нет его больше в живых. Следователь сказал, что он с кем-то из своих сцепился. Как итог два трупа – одного придушили, другого прирезали. В подробности Инга не вдавалась, ей достаточно было знать, что Черняк никогда больше не встанет на ее жизненном пути. Но а если и Зиновия она никогда больше не увидит?

– Может, он совсем ушел? – спросила Элла.

Они вместе сидели у изголовья больничной койки, на которой лежал Виктор. Он получил серьезную травму черепа, но жизнь его была вне опасности. И осложнений врачи не ожидали. До свадьбы, говорят, заживет… Он по-прежнему был дорог Инге, но о свадьбе она думала вскользь. Виктор сделал ей предложение руки и сердца, но радость этого события приглушало беспокойство за Зиновия – как бы он руки на себя от отчаяния не наложил…

– Не надо так говорить, – покачала головой Инга. – Он не может умереть.

– Зачем умереть? Просто взял да ушел… Он говорил, что ты ему больше не нужна.

– Не мог он так сказать.

– Но ведь сказал. Сказал, что тебя надо спасать. И добавил, что ты ему больше не нужна, – сказала Элла.