Владимир Колычев - Черный интернационал

Но стрелок успел нырнуть в дверной проем комнаты. И когда Федот пронесся мимо, он снова выскочил в коридор, чтобы выстрелить ему в спину. Счет шел на мгновения. И если бы Степан продолжал оставаться в своем укрытии, он никак не смог бы помочь своему другу. Но он ворвался в квартиру вслед за Федотом и, когда показался боевик, не раздумывая, выстрелил в него. Пуля попала в шею – перебила шейные позвонки, разорвала кадык. Смерть была мгновенной…

Федот бросил дверь, быстро обследовал кухню, ванную. Никого. Степан осмотрел зал. Тоже пусто. И в шкафу никого. За портьерой тоже никто не прячется. Зато открыта балконная дверь… А ведь квартира находится на третьем этаже, это не так уж и высоко. При большом желании можно воспользоваться выходом через балкон.

– А где Феликс? – спросил Федот.

Но Феликса в квартире нет. Где он? Может, струсил?..

Степан выскочил на балкон и сразу же наткнулся взглядом на веревку, закрепленную на перекладине пожарной лестницы и переброшенную через балконные перила. Веревка была натянута. Но к тому моменту, как он дотянулся до нее, резко ослабла… Он перегнулся через балкон, глянул вниз. Так и есть, какой-то чернявый парень только что отклеился от веревки и бегом направляется в сторону сквера. И это не паническое бегство, а скорее всего, заранее спланированное отступление. Но, так или иначе, у беглеца есть шансы уйти от преследования. Если, конечно, не принять экстренные меры.

Степан схватился за веревку, перелез через перила балкона.

Но еще до того, как повиснуть на веревке, он увидел, что наперерез боевику несется Феликс. Движения резкие, стремительные. Он летел как стрела. И у беглеца, казалось бы, не было шансов уйти от него. Зато был пистолет, который он выхватил, едва заметил Феликса. А расстояние между ними приличное, метров десять, не меньше. И у боевика есть время, чтобы нашпиговать пулями своего преследователя. А Феликс не сбавляет ход. Несется на свою погибель. Зачем-то выбрасывает вперед руку… Боевик тоже тянет к нему руку – целится в него из пистолета. Но выстрелить не успевает. Ствол почему-то вываливается из рук, голова вскидывается вверх, ноги прогибаются в коленях, руки расходятся в стороны как крылья. Он падает, валится на бок. Ногами сучит по земле…

Степан по веревке спустился вниз, рванул к упавшему боевику. Но Феликс опередил его.

Боевик оказался чеченцем, Степан мог догадаться об этом и без подсказки Феликса. Молодой парень, самое большее – лет двадцать пять. Из груди, ближе к правой ключице, торчала рукоять ножа. Вот зачем Феликс протягивал к нему руку. Он метнул нож в чеченца – с потрясающей точностью. Если бы он промахнулся, лежать бы ему сейчас самому на снегу с дырявой грудью…

Чеченец был жив. В глазах боль, нижняя губа закушена.

– Аиду взяли? – спросил у Степана Феликс.

Парень правильно сообразил, что из квартиры можно улизнуть через балкон. Поэтому не стал врываться туда вслед за Степаном, а пошел в обход дома. И это принесло результат…

– Нет Аиды.

Феликс схватил чеченца за грудки, рывком подтянул к себе.

– Где Аида?

Но чеченец лишь смерил его презрительным взглядом. Ни слова в ответ.

– Я спрашиваю, где Аида? – продолжал допытываться Феликс.

И снова в ответ тишина.

– Оставь его, – невозмутимо спокойно сказал Степан. – Он ничего не скажет…

– Нет, скажет! – свирепо прорычал Феликс.

– Я тебе говорю, оставь этого труса в покое!

Слово «трус» подействовало на чеченца как удар бича. Он метнул на Степана изумленно-растерянный взгляд. «Какой же я трус?!» – спрашивал он.

– Аида делом занята, – продолжал Степан. – А этот в теплой квартирке отсиживался…

– Да, наверное, вы правы! – Феликс окатил чеченца уничтожающим взглядом и отшвырнул его от себя. – Трус, он и есть трус…

– Я не трус! – в панике пробормотал «чех».

– Ну, это ты так думаешь, – презрительно скривился Степан. – А твои родные будут думать, что ты трус… Аида взорвет автобус, – озвучил он первое пришедшее в голову предположение. – Мы объявим ее в розыск. А тебя… Про тебя скажем, что ты к этому не имеешь никакого отношения. И в газетах про тебя напишут, что ты струсил и поэтому остался в квартире, где тебя и повязали…

– Я не струсил! – в панике мотнул головой чеченец.

– Это ты сейчас так говоришь. А скоро вообще ничего сказать не сможешь. Рана у тебя смертельная, поверь на слово, долго не протянешь…

– Не протянет, – подтвердил Феликс. – И не оправдается…

– А его друг в бою погиб, – продолжал нагнетать обстановку Степан. – Как настоящий джигит. А этот… Ну как заяц, только пятки сверкают…

– Заяц-трусак! – оскорбительно засмеялся Расколов.

– Я не трус!!! – в бешенстве заорал чеченец.

Это стоило ему сил. Взгляд потускнел, мышцы лица ослабли – приоткрытый рот перекосился.

– Ладно, уговорил. Никто не узнает, что ты трус. Мы расскажем, как ты отчаянно дрался. Но с одним условием. Где Аида?

Чеченец понимал, что умирает. Было видно, что смерти он не боялся. Но его страшила мысль умереть с печатью позора на своем имени… И он принял условие Степана.

– Она должна… Она вернется… – закрывая глаза, пробормотал он.

– Где она сейчас?

– Метро… «Театральная»… Бомба… Мобильник…

На этом разговор закончился: «чех» отключился…

– Феликс, что это значит? – занервничал Степан.

Он и сам лихорадочно искал ответ на свой вопрос. А за помощью к Феликсу обратился на всякий случай.

– Вы про автобус сказали, – отозвался он. – А она метро взорвать хочет…

– Не хочет, а уже взрывает… Станция метро «Театральная», бомба… Он хотел сказать нам номер мобильника. Надо привести его в чувство!..

– А может, он хотел сказать, что детонатор бомбы замкнут на мобильник…

– В метро сотовые телефоны не действуют… Хотя…

Степан вспомнил, что совсем недавно одна из самых известных телефонных компаний перевела свою сотовую сеть на подземный режим. Успешное прохождение исходящих и входящих вызовов отмечалось на центральных пересадочных узлах – «Площадь Революции», «Охотный Ряд»… Станция «Театральная» из их числа. Выходит, Аида неспроста остановила свой выбор на этом объекте.

Он прекрасно понимал, что своими силами теракт остановить не сможет. Рука потянулась к сотовому телефону. Он набрал номер полковника Кольцова…

Аида сожалела, что в ее распоряжении не было смертницы-шахидки. Зато она обладала изощренным умом, который позволял обойтись без живой бомбы. Ее природный дар перевоплощения позволял ей обходить ментовские заслоны. И она без помех проникла на станцию метро, по эскалатору спустилась под землю.

Одета она дорого, со вкусом, но не вызывающе: ей сейчас ни к чему привлекать к себе внимание. В руках у нее спортивная сумка, доверху набитая тряпьем, под которым скрывается взрывное устройство – три килограмма пластита в самодельной оболочке из двух слоев, пространство между которыми забито болтами, гайками, просто кусками железа…