Владимир Колычев - Мы – одна бригада

В этом городе ему платят все. В этом городе он единственный теневой хозяин. Даже Завар уже не котируется так, как он... И все потому, что дело с самого начала было поставлено на широкую ногу. Разведка, работа с городским начальством, с ментами. Вилли оказался прав, хлопот по этой части было много, и денег ушло много. Зато сейчас все на мази. Овчинка стоила выделки. Жизнь у Игната спокойная. Дела делаются, а менты и коммуняки из райкома его не трогают. Все тип-топ... И снизу никаких движений. Левых бригад не наблюдается. Разве что иногда нарисуются невъезжающие. Приходится вправлять им мозги. Команда у Игната мощная. Семь десятков крепких натасканных бойцов, толпа кандидатов и просто сочувствующих, стволы, транспорт, не хилые бабки в бригадном общаке.

Прилучье не такой уж и большой город, чтобы держать здесь такую бригаду. Да и невыгодно это. Но у Игната планы на будущее. Он готовил марш-бросок на Москву.

Он не знал, развернется Антонина в столице или нет, но он развернется – это наверняка. Он чувствовал в себе силы для этого. И не завидовал Колывану...

Утром он отправился во Дворец спорта. Сам поразмялся, посмотрел как занимаются его бойцы. Сходил в тир. Взял пистолет, прицелился. Вместо мишени представил себе физиономию Дольцева. И ни разу не промазал.

– Отлично! – похвалил его Лева.

– Не поверишь, Дольцева себе представил.

– Что, забыть не можешь гада?

– Да нет, забыл. А тут наваждение какое-то. Не к добру это.

– Надо будет Базеля озадачить, пусть пробьет насчет него, – озадачился Вилли. – Мало ли что.

Базель рулил шпионской спецбригадой. Пацан толковый и шустрый. Игнат сам лично выделил его из толпы и поставил на бригаду. Похоже, не зря.

– Гасить надо было Дольца, – посетовал Лева.

Игнат ничего не сказал.

– Да, кстати, с прокурором надо что-то решать, – Вилли ловко перевел разговор в другое русло. – А то борзеет мужик...

Прокурор был в городе новым человеком. Теневых раскладов не знал, да и не пытался въезжать. На днях двух пацанов из бригады закрыл. За незаконное ношение оружия. Менты их отпустить собирались, а прокурор ни в какую.

– Что, никакого движения? – спросил Игнат.

– Не-а, пацанов в сизуху перевели, – покачал головой Вилли. – Гурцев сам лично предъяву им выставил.

– Типа, ревностный блюститель социалистической законности, – хмыкнул Лева. – А у самого рыльце в пушку. И не только рыльце.

Игнат знал, что он имеет в виду. И тоже развеселился.

– Ладно, я с этим чугреем сам поговорю, – сказал он. – Объясню ему ситуацию, если он сам не въезжает. Ты, Вилли, встречу мне сообрази, чтобы все путем было...

Вилли не подвел. Организовал домушника, который втихую подобрал ключи к прокурорской квартире. Выбрал время и час, подготовил технику.

Гурцев еще не перевез семью в Прилучье и пока жил один, в служебной квартире. Видимо, еще не успел поставить ее на вневедомственную охрану. Или считает, что это не обязательно.

Вечером после работы Гурцев вернулся домой, закрыл за собой дверь. А через десять минут Толян вскрыл эту самую дверь своим ключом. Игнат как ни в чем не бывало вошел в квартиру. За ним устремился Толян и Миха. Один тащил коробку с новеньким японским видеомагнитофоном, другой – с телевизором.

Прокурор к этому времени уже скрылся в ванной, и за шумом воды ничего не слышал. До того, как он вышел, Миха успел распаковать аппаратуру и установить на столик вместо стремной черно-белой «Березки». Толян затаился в прихожей, на случай, если прокурор попытается сделать ноги.

Гурцев вышел из ванной, зашел в комнату и охренел. Игнат с насмешкой наблюдал, как тянется к полу его нижняя челюсть.

– Здравствуйте, Евгений Данилович! – вывел он его из оцепенения.

– Как... Как вы сюда попали?..

– Через дверь попали. Вы дверь забыли запереть...

– Кто вы такие? Что вам здесь нужно?

– Ходоки мы, царь-батюшка! – прикалывался Игнат. – Вот, челом вам, типа, бьем. Телевизор вот вам заморский принесли. И видеомагнитофон... Скучно вам, чай, одному. Вот и решили вас побаловать...

– Это взятка? – скривился Гурцев.

– Ну что вы, какая взятка? Все же знают, что вы взяток не берете. Это просто подарок, от всей души... Надеемся на вашу благосклонность...

– Вы себе хоть представляете, в какую историю вы влипли?

– В историю влипли мои друзья, – ухмыльнулся Игнат. – Чирков и Айвазов...

– А-а, вот оно что! – еще больше возмутился Гурцев. – Так, незаконное проникновение в жилище у нас уже есть! Взятка должностному лицу также в наличии... Сейчас, сейчас...

Злорадно улыбаясь, прокурор ринулся было в прихожую, где у него стоял телефон. Но нарвался на Толяна.

– Так, еще и нападение!..

– Может, еще и убийство на наш счет запишете? – ухмыльнулся Игнат.

– Убийство?! – встрепенулся Гурцев. – Вы не посмеете!

– В том-то и дело, что не посмеем. Мы же цивилизованные люди... Короче, Евгений свет Данилович, друзей моих отпустить нужно...

– Ни за какие деньги!

– А кто вам деньги предлагает?.. Да, кстати, нам уже пора освобождать помещение. Сейчас к вам Натали должна прийти, правда?

– Какая Натали?! – припадочно захлопал глазами прокурор.

– Ну, Натали... Она минеты классно делает. Вам нравится...

– Да как вы смеете такое говорить!..

– Что, не нравится?.. А мне показалось, что нравится...

Игнат нажал на кнопку пульта управления, и на экране телевизора закрутилось потрясающее действо. Гурцев лежал на кровати, а проститутка Натали трудилась над его естеством...

На экране Гурцеву было хорошо настолько, насколько плохо стало сейчас. Он схватился за сердце, опустился в кресло. Миха подал ему воды.

– Вот так-то, Евгений Данилович. Наша родная коммунистическая партия уже объявила курс на борьбу с организованной преступностью. Но была ли дана команда на моральное разложение служителей закона, тут я сильно сомневаюсь... Да и жена вас за такие художества по головке не погладит...

– Бес попутал, – выдавил из себя Гурцев.

– Ага, проруха на старуху... Моих друзей тоже бес попутал. Представляете, нашли пистолеты на улице, а в милицию сразу не отнесли...

– Как бы не так, нашли... – буркнул прокурор. – Не Прилучье, а Чикаго какое-то...

– А чем плохо-то в Чикаго? Америка, между прочим, процветающая страна.

– Загнивающий капитализм.

– Ну да, зато у нас процветающий социализм, а в магазинах шаром покати. Все из-за бугра тащим... Короче, Чиркова и Айвазова нужно отпустить с миром.

Гурцев думал недолго.

– Хорошо. Только в обмен на пленку...

– Ну что вы, Евгений Данилович, пленку я оставлю у себя. Но я могу вам обещать, что никто и никогда не узнает про ваши кобелиные подвиги. Ну если, конечно, вы будете душкой... Кстати, у вас есть шанс отличиться на фронте борьбы с нарушениями социалистической законности. Знаете, семь лет назад моего отца закрыли за мокрое. Он мою мачеху убил, из ревности. Я его, в принципе, не оправдываю и за него не прошу – тем более, что через год у него звонок. Я за другое прошу. Квартиру нашу забрали, а ведь я там прописан был. В общем, горисполкомовские на пушку меня взяли, как лоха развели. Мне тогда и шестнадцати не было... Короче, квартирку бы вернуть надо. Ну чтобы все по закону. А то батя откинется, а жить ему негде.