Владимир Колычев - Команда: Генералы песчаных карьеров

– Да нет, Беспашный, это не игры. Все всерьез...

– Может, ты мне и обвинение предъявишь?

– Сейчас следователь явится. Будет тебе и обвинение, будет и все остальное... Все, Беспашный, кончилось твое время. Скоро в Сибирь по этапу пойдешь. За умышленное убийство...

– Слышь, начальник, ты говори, да не заговаривайся.

Мент ничего не ответил. Его щеки пузырила злорадная ухмылка. Как будто Тимуру уже вынесли приговор и выписывают билет в «столыпинский» вагон. Мысленно Мразин от него уже избавился. Козел...

В кабинет вошел невысокого роста мужичок. Прямая спина, гордая осанка, высоко вскинутый подбородок, орлиный нос. Это был следователь. Он представился – Бабурин Георгий Николаевич. Можно подумать, Тимуру не все равно, кто будет его допрашивать. Ему вообще здесь делать нечего. Гонит Мразин, нет за ним никакого убийства.

Бабурин с первой ноты затянул рутинную песню. Фамилия, имя, отчество, год рождения, род занятий, прочая лабуда. Тимур говорил, он тщательно записывал. Как по нервам авторучкой шкреб. Зануда...

Наконец он перешел к главному. Сообщил Тимуру, что его обвиняют в умышленном убийстве гражданина Кузьмина.

– Что вы можете сказать по существу предъявленного вам обвинения?

– Бред, – криво усмехнулся Тимур. – Натуральный бред.

– Ну, почему бред? Следствием установлено, что у вас имелись основания для того, чтобы расправиться с Кузьминым. Он возглавлял совместное предприятие «Сыртэкс». А вы, гражданин Беспашный, вымогали с него деньги...

– У вас есть доказательства?

– В том-то и дело, что есть... При обыске в кабинете покойного были изъяты видеокассеты с любопытными записями. В частности, имеется видеозапись вашей с ним беседы... Да что я вам говорю. Сами сейчас увидите...

Следователь поднялся, вышел в коридор. Вернулся минут через пять с видеомагнитофоном в руке. Сержант занес в кабинет какой-то допотопный телевизор.

Изображение было черно-белым, плохого качества. Но все равно, можно было рассмотреть лица Тимура и Кузьмина. Они мирно пили коньяк и обсуждали деловые вопросы. Тимур без всяких грубостей объяснял Кузьмину, зачем и сколько он должен им платить...

– Это липа, – заявил Тимур.

– Ну почему липа? Все настоящее...

Оказывается, в кабинете у Кузьмина была установлена скрытая видеокамера. И он снимал на пленку самые «интересные» моменты своей жизни. Он просто складировал видеокассеты. Но его смерть дала им ход. Проклятье.

– На него чечены наезжали, – вспомнил Тимур. – Это тоже должно быть записано...

– Записано, – не стал врать Бабурин.

– Так почему только мне предъява? Его «чехи» могли грохнуть. Вот у кого были основания...

– Не знаю, не знаю, – покачал головой следак. – Дело в том, что вчера мы произвели обыск в вашей квартире.

– Даже так? – напрягся Тимур.

Зловещий тон Бабурина не предвещал ничего хорошего.

– И много чего вы нашли?

– Да так, не очень... Всего лишь один пистолет...

– Чешуя. Я не храню оружие дома.

– А где вы его храните?

– Если бы у меня было оружие, я бы нашел ему место. Но у меня оружия нет и никогда не было.

– За исключением одного пистолета, который был найден у вас дома.

– Я не знаю, как он там оказался.

– Зато я знаю... Вы, гражданин Беспашный, застрелили гражданина Кузьмина, вернулись домой и спрятали пистолет в тайник...

– Я не понял, ты следователь или клоун? – вскипел Тимур. – Ты чего цирк здесь устраиваешь?

– Да нет, цирк устраиваете вы, Беспашный... Дело в том, что мы не стали откладывать дело в долгий ящик. И сегодня утром в экстренном порядке была проведена баллистическая экспертиза... В вашей квартире был найден пистолет, из которого застрелили гражданина Кузьмина. Результаты экспертизы это подтверждают...

Тимур убедился, что с ним не шутят. И сжал кулаки до боли в пальцах.

Кузьмина он не валил, это факт. Его грохнули, чтобы подставить Тимура. Кто это мог сделать? Ответ лежит на поверхности. «Чехи» его подставили, больше некому. Может, они думают, что Тимур сдал Алихана ментам. И решили отплатить ему той же монетой... Но если они умудрились проникнуть к нему домой, им ничего не стоило сунуть ему под кровать килограмма три тротила с детонатором. Зачем им отправлять Тимура в тюрьму, если куда проще было отправить его к праотцам...

А может, это Мразин нахимичил? Он видел Тимура на месте преступления – прикинул болт к носу, а затем при обыске подбросил ему засвеченный ствол. И сам же его нашел... Откуда он взял паленый ствол? Очень просто. Киллер мог сбросить пистолет в мусоропровод. А Мразин его нашел и «подарил» Тимуру...

Есть еще один вариант. Дело против него мог сфабриковать отец Полины. Но это вряд ли... Хотя кто его знает.

Так кто же его подставил, «чехи», Мразин или Эдуард Андреевич? Как найти ответ на этот вопрос?

– Гражданин Беспашный, вы признаете свою вину? – буднично спросил Бабурин.

– Я могу связаться со своим адвокатом? – устало посмотрел на него Тимур.

– Да, конечно... Вы утратили человеческий облик. Но гражданских прав вас никто не лишал...

Тимур утратил свой человеческий облик. Да, задвинул следак, ничего не скажешь. Задвинуть бы ему самому в репу за такой базар...

– Ну так что, вы признаете свою вину?

– Ты, начальник, за придурка меня держишь? – пренебрежительно посмотрел на Бабурина Тимур. – Не стрелял я в Кузьмина...

– А кто стрелял?

– Я откуда знаю?.. Слышь, не грузи меня своими гнилыми вопросами. Не надо, воняет от них... Короче, Кузьмина я не убивал. Не убивал и баста... Все, веди меня в камеру. Устал я, спать хочу...

– Ну, в камеру рано. У меня еще к вам ряд вопросов...

Следак забросал его вопросами, но в ответ не услышал ничего. Тимур упорно хранил молчание. И даже если бы сейчас появился Мразин с оголенным электропроводом, он все одно не проронил бы ни звука. Он чувствовал в себе силу выдержать любую пытку.

Бабурин отчаялся выдавить из него хоть слово. Вызвал конвоира, и Тимура отвели в его камеру.

А на следующий день за ним прибыл автозак, и его повезли в Бутырку.

Тимур не надеялся на теплую встречу. Но и пренебрежения к своей персоне тоже не допускал. Все-таки он не пень с бугра. Он уважаемый в криминальном мире человек. В конце концов он лично знает авторитетных воров. А Пацик, тот для него чуть ли не отец родной...

Он сам выбрал для себя преступный путь. Знал, что красивая жизнь на воле в любой момент может смениться лишениями в тюрьме. И все же он шел по этому пути. Поэтому сейчас он не должен был роптать на судьбу. И в тюремную камеру он должен был зайти как к себе домой. Пусть он не вор, но он правильный пацан...

Камера встретила его угарной табачно-носочной вонью. И с параши веяло отнюдь не французскими духами. Но это не страшно. Со временем нос привыкнет к этой вони.