Владимир Колычев - И жизнь моя – вечная игра

– И на презентации клуба?

– Не надо меня доставать. Я очень устал.

– Эта утомила, да?.. На нашей постели, в опочивальне, да?..

Люба била тревогу не напрасно. Но это совершенно не оправдывало ее. Отмахнувшись от нее, как от назойливой мухи, Тимофей закрыл глаза. Всем своим видом он давал понять, что сейчас взорвется, если она произнесет хоть слово. Люба не стала пытать судьбу. Обиженно всхлипнув, направилась в свою комнату.

– Погоди, – не меняя своего положения, остановил ее Орлик.

– Ты что-то хотел сказать? – затаив дух, спросила она.

– Я хотел поговорить о нашем ребенке.

– Ты нас бросаешь? – ошарашила его Люба.

– Что за вздор?

– Извини, показалось...

– Ты должна родить мне наследника. – А если это будет девочка?

– Тогда она должна быть очень красивой. Такой же красивой, как ты.

Тимофей очень надеялся, что этим комплиментом разрядит обстановку. Но Любу несло навстречу рифам.

– Или такой же красивой, как эта , да?

– Если ты про Ладу, то да, она красивая... Но разговор не о ней.

– Не о ней. Но она уже между нами... Я чувствую ее присутствие. Я боюсь ее!.. У тебя с ней роман! У тебя с ней любовь!..

– Нет любви... А насчет романа... – Тимофей выдержал паузу, насытив ее таинством грядущего признания. – Думаю, мне надо расставить точки над «i». Лада была моей любовницей. Еще до тебя.

– Была? – с дрожью в голосе спросила Люба. – А сейчас?

– Не важно, что есть. Важно, что было... Я мог убить твоего отца. Но я его пожалел, да?

– Да. Но при чем здесь мой отец?

– При том, что ты должна пожалеть Ладу... Он украл ее у меня, он ее насиловал, он отдал ее чеченцам. Она почти год в Чечне была, в рабстве. И в этом виноват твой отец...

– В рабстве?.. Мой отец?.. – с расстановкой, потрясенно проговорила Люба.

– Она вернулась. И теперь работает у меня.

– И она снова твоя любовница?..

– Да... И ты должна с этим смириться...

– Не-ет...

Люба обессиленно опустилась на стул, руками закрывая лицо.

– Ты должна знать, что я никогда не женюсь на ней.

– Даже если я уйду от тебя?

– Ты не уйдешь от меня.

– Ты в этом уверен?

– Уверен. Как в том, что не отпущу тебя.

– Но я имею право...

Тимофей подошел к Любе, присел, руками обхватил ее лицо, пристально посмотрел ей в глаза.

– Ты не имеешь права, – оглушительно прошептал он. – Ты имеешь только одно право – любить меня. Тебе это ясно?

– Ясно, – словно загипнотизированная, кивнула она.

– Люби меня. Рожай мне детей. И ни о чем не думай.

Люба снова кивнула, соглашаясь с ним.

– Знаю, что это неправильно, – поднимаясь, сказал он. – Но что есть, то есть...

– Неправильно... – потерянно повторила она. – Но что есть...

– Приготовь мне ванну, – сказал он.

В доме была горничная, она бы все сделала. Но ему хотелось, чтобы именно Люба поухаживала за ним. Чем больше женщина загружена бабскими заботами, тем меньше будет места в голове для дурных мыслей.

– Да, конечно...

Вернулась она минут через десять.

– Все готово...

Тимофей уже выходил из комнаты, когда услышал знакомое уже пророчество.

– Эта женщина принесет тебе несчастье...

– Любая женщина может принести несчастье. В том числе и ты...

– Нет, я не такая... А она принесет...

– Может, она. Может, ты. Может, никто...

Только Тимофей зашел в ванную, как появилась встревоженная Люба с трубкой в руке.

– У вас там что-то случилось!

Он отмахнулся от нее как досадной помехи.

– Тимоха! У нас проблема! Мордовские пацанов наших у себя постреляли. Сейчас к нам едут. Говорят, много их очень...

– Забудь, что говорят. Собирай пацанов, я сейчас буду...

Он позвал Любу, велел ей собираться. Надо будет запереть ее в офисе: там охрана, да и кремль сам по себе – преграда для вражеских бригад. Там она будет в безопасности.

– Что-то серьезное? – обеспокоенно спросила она.

– Пока не знаю.

– А я знаю. Чувствую. Что-то очень серьезное... Я же говорила тебе, что эта женщина принесет тебе несчастье...

– Не болтай глупостей.

Тимофей одернул жену. Он был уверен, что ее слова – это всего лишь глупые происки совсем не глупой женщины. Он мог бы поверить в то, что Лада принесла ему несчастье, если бы эти несчастья не кружили над его головой черной стаей воронов. С мордовскими пацанами у него затяжной конфликт, с братвой из Подостова, где у него своих интересов выше крыши. В Рязани есть бригада, которой он стоит поперек горла. Но эти хоть явные недруги, не известно, сколько еще тайных врагов...

Неспроста Тимофей ждал угрозы с востока. Сильно насолил он мордовским князьям, здорово настроил против себя. И вот грянул гром. И послали враги стрелы на его голову...

Враг не стал уподобляться саранче. Не жег поля на своем пути, не разрушал селения, не истреблял без счета жителей. И была у него на то причина. Не набег это был, а захват. Два мордовских князя шли на Тимофея, но вел их русский боярин.

Антип Борода правил землями вниз по течению Оки. Его владения на юге граничили с терлецкой вотчиной, ранее подвластной боярину Елизару, а ныне – князю Тимофею Орлику. С востока Антип имел соседями мордовских князей. С их помощью он расширил свои владения далеко на север. А на западе почти вплотную приблизился к самой Рязани. Сам он себя называл князем, но Глеб рязанский и слышать не хотел, чтобы даровать ему титул. Более того, он собирал войско против Антипа. Тимофея призвал к себе со своими дружинами. Но что-то не сладилось у него, отложил он поход до лучших времен. Но в благодарность за поддержку он возвел Тимофея в княжеский сан. Скрепя сердце пошел на это, но как бы то ни было, с тех пор князь Орлик был законным правителем семи боярских наделов. Но условие Глеб поставил ему жесткое – сдерживать аппетиты непризнанного князя. Впрочем, он и без того обязан был противостоять Антипу, чтобы не стать легкой добычей для него...

И все же он не углядел Антипа. Готовил дружины к битве с ним, укреплял города. И ждал, что пойдет боярин на Терлец. Но перехитрил его Борода – объединившись с мордовскими князьями, напал на него с востока. И первым под удар попала Заболонь.

Стремительно продвигалось вражеское войско, но все же Тимофей опередил его, первым вернул свою дружину из Терлеца к стенам Заболони. И клич боевой брошен, и уже идут из других городов посадники с подкреплением.

Он готовился встретить Антипа в терлецких землях, а здесь, в Заболони, у него оставалась жена Любава. Тяжелая она, наследника носит под сердцем... И Лада здесь же была, как и Любава, ждала его из похода.

Обе дождались его. Обе радуются. Обе, но порознь. Не знает Любава про Ладу. Хотя, возможно, и догадывается, что гуляет ее муж с другой...

Тимофей стоял на башне, возвышающейся не только над княжескими хоромами, но и над всеми крепостями – малой и большой. Вид превосходный – все Заболонье как на ладони. Но лучше бы не видел он тьму-тьмущую вражеского войска. Тысяча всадников, почти две тысячи пеших воинов разного пошиба – от бронированных латников до крестьян с вилами и батогами. Беде быть, если эта рать навалится на город всей своей громадой. А все к тому идет. Рубят супостаты лес на лестницы, тараны сбивают. Торопятся, потому как в любое время подмога подойти может.