Владимир Колычев - И жизнь моя – вечная игра

– Свидетель, назовите свое имя, – обратился к ней судья.

Лада назвалась. И суд приступил к допросу свидетеля.

– Вы утверждаете, что шестого мая одна тысяча девятьсот девяносто четвертого года находились в кафе «Солнечное» в одной компании с гражданином Захаровым Павлом Аркадьевичем.

– Да, утверждаю, – кивнула Лада.

– Вы стали свидетелем убийства гражданина Захарова и еще ряда лиц, находившимся с ним...

Тимофей пропускал мимо ушей называемые фамилии. Он и без того знал, в убийстве каких людей его обвиняют. Как знал, что Лада продала его как последняя дрянь...

– Да, ваша честь, я видела, как происходило убийство, – не стала отрицать она.

Сейчас правда посыплется из нее, как тридцать сребреников из руки фарисея в лапу Иуды.

– А что вы конкретно видели?

– Сначала я услышала какие-то чихи в основном зале кафе. Потом я узнала, что это были выстрелы из пистолета с глушителем...

– Чихи? То есть кто-то, как вам показалось, чихал?

– Да, мне так показалось.

– А потом вы узнали, что такие выстрелы производит пистолет, оборудованный прибором бесшумной стрельбы.

– Да... Мы сидели с Захаром... То есть с Павлом... Его друзья были с нами...

– И что было дальше?

– А дальше к нам в комнату вошел человек... Пистолет у него был. Друзья Павла стали свои пистолеты доставать, а он стрелять стал. Сначала их убил, а потом и самого Павла... Дальше он пошел Надю, мою подругу освобождать. Она в сауне была, там над ней издевались...

– Погодите, вы не сказали, какой именно человек убил Павла Захарова?

– Человек, – с самым серьезным выражением лица кивнула Лада. – Мужчина...

– Понятно, что мужчина. В своих показаниях вы утверждаете, что этим человеком был подсудимый Орлик Тимофей Сергеевич.

– Да, предположительно он... Этот человек Надю пришел спасать. Это Тимофей мог быть, больше некому...

– Предположительно или точно он? – недоуменно смотрел на Ладу судья.

– Предположительно... Он в маске был... Шапочка такая вязаная, до подбородка, вырезы для глаз... Но рост как у Тимофея. И походка как у него... Ну, мне показалось...

– Гражданка Полосова, что вы такое говорите? – схватился за голову прокурор.

– Что было, то и говорю, – звонко и емко отчеканила Лада.

И посмотрела на Тимофея – с немым торжеством во взгляде, без оглядки на сидевшего в зале Головатого. «Знаю, что презирал и ненавидел. Но я не такая...»

– Но вы не говорили, что убийца был в маске! – продолжал возмущаться обвинитель.

И Головатый привстал со своего места, пытаясь сжечь Ладу своим гневным взглядом.

– Я настолько была уверена в том, что это был Тимофей Орлик, что не придала этому значения, – спокойно сказала Лада.

Тимофей понял, что спасен.

– А насколько я знаю, следствие не проводило опознание, – сказал судья, строго взирая на представителя прокуратуры.

– Нет, – растерянно пробормотал тот. – Мы опасались давления на свидетеля...

Тимофей ждал, когда в дело вступит адвокат. Он видел, с каким ликованием тот воспринял показания Лады. У него появилась великолепная возможность разнести в пух и прах всю доказательную базу. И он сделал это, сначала набросившись на Ладу, затем на прокурора. И в конце концов он обратился к судье с просьбой прекратить уголовное дело за отсутствием состава преступления. Ошеломленный прокурор пытался давить на Ладу, но та держалась стойко. Убийца был в маске, и точка. Он пытался просить у судьи, чтобы тот отправил дело на доследование. Но адвокат очень красноречиво расписал страдания невинного человека, которого бессовестные следователи почти год держали за решеткой. Достаточно большой срок для человека, вина которого не доказана...

В конце концов к стойке свидетеля была приглашена Надя. Как и ожидал Тимофей, она камня на камне не оставила от обвинительного заключения. Только сейчас она призналась, что действительно в тот злополучный день находилась в кафе «Солнечное». Рассказала, как Захар с его подонками издевался над ней. И во всеуслышанье заявила, что из бандитского плена ее освободил совершенно неизвестный ей человек в маске.

Судья долго примеривался к весам правосудия в руке Фемиды, и в конце концов решил, что ее меч не может быть применен к подсудимому. Он счел его вину не доказанной и вынес оправдательный договор. Тимофей был освобожден из-под стражи прямо в зале суда.

Надя лишь на секунду прильнула к нему, поздравляя его с победой. Схватила его за руку и потащила к выходу. Он не сопротивлялся, но чувствовал себя баржей, взятой на буксир.

Черный «Мерседес» престижного «S»-класса подкатил прямо к выходу из здания суда. Надя открыла переднюю дверцу. Тимофей уже собирался сесть в машину, как на его плечо легла тяжелая мужская длань.

Головатый был взбешен – глаза навыкате, на губах пена, ноздри раздуваются, как у взмыленного коня, вот-вот, казалось, из них пойдет дым.

– Ты... Урод... – через силу выдавливая из себя слова, прошипел он.

Тимофей дернул плечом, скидывая с себя его руку. Развернулся к обидчику лицом, яростно сверкнул взглядом.

– Ты кого уродом назвал, мусор?

– Тебя, тварь!

Головатый просиял в ожидании удара. «Ну давай, давай, врежь мне!» Его морда неспроста просила кирпича. Ему нужен был хоть какой-то повод, чтобы упечь Тимофея за решетку. За его спиной маячили два грозных опера. И у этих злобные гримасы на лицах. Не нравится им, что Тимофея отпустили. И поддайся он сейчас на провокацию, на руках его мигом защелкнутся браслеты наручников.

– Мы еще поговорим!

Тимофей повернулся к Головатому спиной и преодолевающим рывком сел в машину. А ведь он был очень близок к тому, чтобы дать менту в морду...

– Погуляй денек, сучара! – крикнул ему в бессильной злобе Головатый. – Завтра снова сядешь!

Надя также села в машину, на заднее сиденье. А спереди – за рулем – Тимофей увидел своего давнего знакомого Толика Мукачева.

– Не понял! – озадаченно протянул он.

– Здравствуй, Тимофей, – вымученно улыбнулся Толик.

Он похудел, приосанился. Со стороны если глянуть – важная шишка. Холеный, ядреный...

Прошли уже те времена, когда Толик держал всего лишь кафе ресторанного типа. Тимофей давно помог ему раскрутиться. Уже летом девяносто шестого года Толик заведовал сетью ресторанов, которыми номинально владела братва, а фактически – Тимофей. Была у Толика в этом бизнесе и своя доля, но слишком маленькая, чтобы всерьез рассчитывать на главенство в этой части «общакового» бизнеса. Рестораны вроде бы обычные – где при ночном клубе, где при казино, где при гостинице, где сами по себе. Но Толик сумел сделать из них заведения образцово-показательного толка. Одна кухня чего стоила – из Рязани люди приезжали, чтобы откушать фирменное блюдо, форель в икорном соусе...