Владимир Колычев - Грязная жизнь

– Так, приехали! – выругался водитель.

– Дьявол! – чертыхнулся Черкизов и начал вылезать из машины.

В Скорпицына стреляли преступники из банды Савелия. Смерть Мирона – это месть за погибшего авторитета. Но как же бандиты вышли на него?.. Ответ прост – утечка информации. Бандиты узнали адрес Мирона из одного источника, но раньше, чем он, капитан Черкизов. И выставили свой пост. А на случай, если придется иметь дело с милицией и уходить от погони, припасли дымовую шашку. Хорошо еще, не гранатомет.

Мирон лежал на спине, голова безвольно завалилась набок, грудь, живот и ноги в кровоточащих ранах. Всего Черкизов насчитал шесть дырок.

– Готов! – махнул на него рукой начальник группы захвата. – Не дышит, и пульс не прощупывается, я проверял.

– Следственную бригаду и «Скорую помощь»?..

– Уже вызвал. Но лучше всего сразу катафалк вызывать.

– А это уж без тебя разберемся.

Черкизов достал сигарету, закурил.

Уголовное дело по факту убийства гражданина Савельева Федора Степановича и трех его телохранителей можно закрывать. Убийца установлен. И тут же надо открывать новое. По факту убийства самого Скорпицына. Но только будет ли кто-нибудь заниматься этим?

Целую неделю прожила Ксюша в своей роскошной квартире в полном одиночестве.

Она могла позволить себе если не все, то многое. Ходила по магазинам, покупала себе одежду, косметику, всевозможные журналы с глянцевыми обложками. Она хотела красиво и стильно одеваться, правильно накладывать макияж, чтобы не выглядеть вульгарной. Ей хотелось познать образ жизни сильных и богатых мира сего. Она зачитывалась светской хроникой, штудировала книги о правилах хорошего тона.

Первое время она думала о Мироне, места себе не находила. Где он, с кем, чем занимается? Ей хотелось знать о нем все, и она с трудом сдерживалась, чтобы не поехать к нему. Но дней через пять вдруг обнаружила, что мысли о нем уже не будоражат ее душу, не сжимают сердце. Она стала думать о нем спокойно и как-то отстраненно. А ведь он всегда был для нее посторонним, даже когда они жили вместе. Он никогда не воспринимал ее всерьез, унижал, оскорблял. И она все это терпеливо сносила, даже самой себе редко жаловалась. И в мыслях у нее тогда не было – уйти от него. Мирон ее хозяин, ее господин. Но, оказывается, вдали от него она может рассуждать совсем иначе. Словно какая-то потусторонняя сила привязывала ее к нему, пока они были вместе, и не давала ей оторваться. А на расстоянии и через некоторое время эта сила стала резко слабеть.

И еще Ксюша обнаружила, что внизу живота не появляется слабость, когда она вспоминает сексуальные сцены. Ее всегда тянуло в постель к Мирону, под ним она чувствовала себя на вершине блаженства. Но сейчас она не хотела секса ни с ним, ни вообще. Все мужчины представлялись ей грубыми вонючими самцами. Они измазали ее грязной похотью, наполнили ее естество мерзостью. При мысли о них она испытывала отвращение. Как они ей все надоели, и Мирон в том числе!

Думая о своем бывшем любовнике, она радовалась, что избавилась от него. Перед ней открывался новый мир. И в этом мире не было места подлому садисту и сутенеру, каким был Скорпион.

Сегодня о Мироне она не думала вообще. Зато все мысли заняты теперь таинственным благодетелем, которому она обязана фантастической переменой в своей жизни. Кто он такой? С какой это стати он решил вдруг вырвать из грязи именно ее, а не кого-то другого?

Она терзалась догадками и больше всего на свете хотела, чтобы ее таинственный покровитель объявился как можно скорее. Только тогда она получит определенность и ответы на все свои вопросы. Но благодетель не появлялся.

Вечером Ксюша приняла душ, высушила феном волосы, втерла в кожу лица и тела ночной крем, легла в постель и включила телевизор. Рядом с ней на столике уже стоял йогурт и пакет с апельсиновым соком. Она могла бы и пивком побаловаться, и сигаретку раскурить. Но она решила беречь свой организм и от алкоголя, и от никотина. В том мире, куда она ступила одной ногой, хотелось жить долго. А для этого нужен здоровый образ жизни.

– Сегодня в шестнадцать часов пятнадцать минут возле своего дома был застрелен молодой мужчина в возрасте двадцати шести лет, – с веселым трагизмом сообщил телекомментатор.

Крупным планом камера высветила лежащего на земле человека. На его теле отчетливо видны следы пулевых ранений. И лицо... Такое знакомое. Ксюша похолодела. Это Мирон.

Какая падла застрелила его?

Ксюша вскочила с постели, заметалась по комнате.

– Представители МВД уклоняются от прямого ответа, но кое-что нам стало известно, – продолжали вещать с экрана. – Мирон Скорпицын был сутенером, и его смерть связана с новым витком войны за передел сфер влияния в незаконном бизнесе.

Ну, конечно же, какой дурак без серьезной «крыши» выводит путан на Тверскую? А Мирон решил рискнуть, да еще и борзеть начал. А не борзеть он просто не мог – натура у него такая. Он был настоящим мужчиной, смелым, жестоким. За это и поплатился. Ну почему убили его, а не кого-то другого?

Ксюша заголосила, обхватила голову руками, прислонилась к стене и по ней съехала на пол.

Мирон по-прежнему крепко держал ее в плену своей несгибаемой силы. А она уже думала, что совсем отошла от него, отгородилась стеной забвения. Но нет, ей это так только казалось.

Он погиб, его нет, и они уже не могут быть вместе. Мысль об этом душила ее и слепила разум. Она ненавидела себя за то, что оставила его в трудную для него минуту.

Мирон умер. Но его еще не похоронили. Она должна проводить его в последний путь!

Ксюша прекратила выть, поднялась с полу и начала одеваться. Спокойствие вернулось к ней, когда она совсем оделась и уже открывала дверь из дому. Она остро переживала трагедию, но ее уже не кидало на стену от горя и отчаяния.

Она открыла дверь, но через порог переступить не успела. Ей пришлось отступить на шаг назад, чтобы пропустить в квартиру двух мужчин. Того, кто ее сюда привез, и незнакомца с густой шевелюрой седых волос. Его лицо показалось ей знакомым.

– Ну что, приступим? – спросил мужчина в белом халате и резиновых перчатках.

Перед ним на специальном столе лежало обнаженное тело человека, погибшего в результате множественных огнестрельных ранений.

– Приступим, – пьяно согласился его коллега.

К работе патологоанатома нужно еще привыкнуть. Большинство врачей обретает привычку естественным путем, через дело. Но кое-кто находит душевное равновесие на дне граненого стакана.

Судмедэксперт взял в руки инструменты и привычным движением вскрыл грудную клетку.

– Этого не может быть! – ужаснулся он, и скальпель выпал из его рук.