Владимир Колычев - Украденная невеста [litres]

Зоя уже перешла дорогу, когда джигит вдруг оступился и в прямом смысле сел в лужу. Его лысеющий друг обидно засмеялся, это взбесило джигита, он вскочил и бросился к Зое, собираясь схватить ее. Павел взял с места в карьер, но, как ни странно, Шаров его опередил. И непонятно, когда он успел выскочить из машины и набрать разгон.

Джигит в два прыжка настиг Зою, схватил ее за руку и потянул на себя. В этот момент к нему и подскочил Шаров.

Он вцепился отморозку в руку, которой тот держал Зою. Зафиксировал запястье, заставляя разжать пальцы, и ударил по ногам. Джигит рухнул на живот, Леня присел, схватил его за шею и вжал мордой в землю.

– Капитан милиции Шаров! РУБОП!

Лысеющий амбал рванулся было на помощь другу, но, услышав, с кем имеет дело, скрылся в машине.

Зоя нежно улыбнулась, увидев Павла:

– Ты, как всегда, вовремя.

– Как рука? – спросил он.

Зоя провела пальцами по запястью, за которое держал ее дикарь, и пожала плечами:

– Ничего, помою.

– Не больно? – спросил Павел.

Зоя прильнула к нему и в поисках защиты ткнулась носом в плечо.

– Нет.

– Я что-то не понял! – Шаров смотрел на них большими глазами.

Как же так, он первым пришел на помощь прекрасной незнакомке, а она уже обнимается с его припозднившимся другом.

– Лень, познакомься, это моя Зоя!

Павел с сожалением смотрел на Шарова. Он, конечно, благодарен другу за проявленное мужество, но ничем помочь не может. Зою он ему точно не отдаст, ни в награду, ни вообще.

Поселок городского типа, улица с однотипными домами из белого силикатного кирпича, талая вода в трещинах асфальта, размазанная по глине трава там, где совсем недавно лежал снег. Небо над головой насыщенно-голубое, а на земле – сплошь черно-белый пейзаж.

Для Бакаева сняли комнату на две семьи, там он и жил, пока с ним не случилось несчастье. На звонок откликнулась женщина тридцати с лишним лет. Она вышла на крыльцо, настороженно, с опаской глядя на непрошеных гостей.

– Капитан милиции Шаров! – представился Леня, издалека показав красную с золотым тиснением корочку.

Женщина кивнула и, приложив к груди ладонь, поспешила к калитке. Тут же на крыльцо вышла худенькая девочка-подросток в очках и с бантиками на коротких волосах. Женщина судорожно замахала руками, отсылая ее обратно в дом. Действительно, а вдруг за удостоверением сотрудника милиции скрываются отпетые бандиты? Но если она так боится, значит, ее кто-то напугал. И уж точно – не говорящая голова из телевизора.

– Нам бы по следам бременских музыкантов пройтись, – с улыбкой сказал Павел, когда женщина, прогнав дочь, подошла к калитке.

– Каких музыкантов? – не поняла она.

Не толстая, но плотная, круглое, с веснушками, лицо, жесткие как проволока волосы с медным отливом. Глаза маленькие, беспокойные.

– Ну к вам же приходили из милиции! – На всякий случай Павел раскрыл свои корочки.

При этом он внимательно смотрел на хозяйку дома.

– А, ну да, из милиции… – закивала она, открывая калитку. – Такое горе!

У ворот, ближе к забору, стояла большая дощатая будка, цепь лежала, но собаки не было. И все же Павел с опаской глянул на лаз в конуре.

– А кто еще приходил?

– Кто приходил? – насторожилась и без того напуганная женщина.

– Может, к жильцу кто заглядывал?

– Да нет, – задумалась она.

– Точно никто?

– Так нельзя же к нему! Никто не знал, что он здесь.

Вход в хозяйскую половину находился с торца дома, а чтобы пройти в гостевую часть, пришлось обогнуть здание. Павел скользнул взглядом по ржавой бочке, куда стекала вода с козырька над низким, одноступенчатым крыльцом. Бочка полная, воды много, утопить человека нетрудно, только силу приложи.

– А охрана? – спросил Шаров. – Жильца охранять должны были.

– Да, я знаю… То есть охраняли, – спохватилась женщина.

– Так знаете или охраняли? – открывая дверь, спросил Павел.

– Охраняли.

– А чего так неуверенно?

– Почему неуверенно?

Павел зашел в коридорчик, в одной стороне которого находился рукомойник с зеркалом, а в другой – вход в комнату.

– Потому что не охраняли.

Павел осмотрел комнату. Кровать не заправлена, стул перевернут, коврик смят, из открытого шкафа выглядывала спортивная сумка, из которой торчал рукав свитера. Стул валялся под люстрой, на одном крюке висел галстук с петлей, растянутый весом человеческого тела. Труп уже увезли, но следы преступления остались. Или все-таки несчастного случая?

– Сказали ничего здесь не трогать, – оправдываясь, сказала хозяйка.

– Да это понятно… А вот где охрана в момент убийства находилась? – спросил Павел.

– А где здесь охране находиться? Коридор маленький, комната тоже не ахти. Я к себе впускать не собиралась, зачем это мне?

– Но охрана-то была?

– Ну первое время приезжали, спрашивали. И потом приезжали, но уже реже…

– Значит, не было охраны. И вас просили об этом не говорить.

– Ну не то чтобы просили, – повела плечами женщина. – Ну да, просили.

– Кто просил?

– Начальник милицейский… Майор… Майор… Там у меня записано!..

– Угрожал?

– Кто угрожал?

– Майор.

– Майор не угрожал.

– А кто угрожал?

– Никто! – поспешно открестилась женщина.

– А что вы можете сказать насчет убийства? – спросил Павел.

Он знал, что все произошло ночью. Бакаев или спал, или лежал без сна, так или иначе в голову стукнула моча, он вскочил, бросился к шкафу, открыл сумку, вытащил оттуда галстук, потянув за ним свитер. Сделал петлю, закрепил галстук под люстрой, встал на стул и… Судя по тому, что Павел видел в комнате, все так и должно было происходить. Если экспертиза не выявила следов постороннего воздействия, значит, сработано чисто. Или на самом деле имел место суицид.

– Так спала я, ничего не слышала, – не задумываясь отрапортовала хозяйка.

– А что вы могли слышать?

– Что я могла слышать?.. Как стул падал, могла слышать, – нашлась она.

– Да вы не волнуйтесь, Ольга Викторовна, спокойней говорите, спокойней.

– Да я не волнуюсь.

– Значит, спали вы в момент убийства?

– Спала.

– В момент убийства?

– Почему убийства? – встрепенулась женщина.

– Вот и я спрашиваю, почему? Я вам три раза про убийство сказал, вы только на третий раз это заметили… – усмехнулся Павел. – Значит, все-таки убийство?

– Да не было убийства!

– А угрожал кто? Убийца? Или убийцы?

– Никто не угрожал! – с бледным видом мотнула головой хозяйка.

– Дочка у вас молоденькая, всякая сволочь обидеть может.

– А что моя дочь? – Женщина шарахнулась к двери, но там стоял Шаров.

– Да вы не бойтесь, мы-то вашу дочь трогать не собираемся. А вот убийца может. Если вы проговоритесь, – в утвердительном тоне сказал Павел.