Сергей Майдуков - Возмездие

— Да-а? — удивился Левченко. — Почему не предупредил? Согласовали бы, пересеклись.

— Болел я. Только сегодня оклемался.

— Чем? Уж не китайской ли заразой?

— По симптомам не похоже, — сказал Корчак. — Но черт его знает. Жар был сильный. В отключке лежал.

— А, была не была! — воскликнул Левченко залихватски. — Нам ли, Игнат, хворей бояться? Тем более когда с антисептиком, ха-ха, перебоев не будет. Короче, до встречи.

Корчак посмотрел на Эльзу и постучал пальцем по мобильнику.

— Видишь, просто так Лев бы не приехал. Что-то хочет рассказать мне. Может быть, даже обрадовать.

— Хорошо бы, — вздохнула она.

Они, только что находившиеся на грани ссоры, обнялись. К полному восторгу детей, которые все это время подслушивали и подглядывали, выдумывая себе разные дела возле приоткрытой двери.

— Почему у них всегда все так сложно, не понимаю, — сказал Иван, вновь берясь за создание пластилиновой армии. — Совсем не обязательно постоянно ссориться.

— Но у нас ведь тоже с тобой бывает, — заметила Иванна, во всем любившая справедливость. — Что получилось, когда ты мне планшет не дал посмотреть?

— Это не игрушка, ясно тебе?

— Ну вот. Опять начинаешь. А сам папу и маму винишь!

— Кто кого винит? — весело спросила Эльза, войдя в комнату.

Настроение у нее было настолько приподнятое и она была так сильно занята мыслями о предстоящем визите, что, к облегчению детей, не стала добиваться ответа, а тотчас забыла о своем вопросе, принявшись изучать содержимое холодильника.

— Как думаешь, Игнат, стоит чего-то докупить? — пробормотала она, разочарованная результатами инспекции. — Нам их и угостить нечем.

— Лев сказал, у них все с собой, — заверил ее Корчак. — Не будем суетиться.

— Неудобно как-то.

— Удобно. Мы друзья.

Эльза быстро взглянула на Корчака:

— Оксане сколько сейчас лет?

Он пожал плечами:

— Понятия не имею. А что?

— Она ведь намного младше Льва…

— Ну?

— Значит, выглядит моложе, — завершила мысль Эльза.

Корчак удивленно посмотрел на нее:

— Разумеется. Почему это тебя волнует?

— Потому что я не молодею, — сердито произнесла жена.

— Вот глупая! — Он обнял ее и прижал к груди. — Ты самая молодая и самая прекрасная на свете! Лучше тебя никого нет.

У какой женщины не поднялось бы настроение после таких слов? На губах Эльзы заиграла улыбка, и она постаралась выбросить из головы все, что омрачало ее мысли. Последние дни дались ей нелегко. Женщина тревожилась не только за слегшего супруга, но и за себя, и за детей, за всю их семью. Как бы ни храбрилась Эльза, а было очень трудно смириться с таким резким и несправедливым изменением социального статуса. Пока у мужа имелся процветающий бизнес, ей не приходилось заботиться о деньгах и тех вещах, которые можно за них купить. Она нигде не работала на постоянной основе, имела массу свободного времени и с уверенностью смотрела в будущее. Теперь перед ней будто заслонку опустили. Дальше, чем на несколько часов вперед, ничего не было видно. Это угнетало. Приходилось крепиться и бодриться, чтобы не портить настроение остальным.

Эльза улыбалась даже, пожалуй, шире обычного, когда они встречали чету Левченко. От нее не ускользнул взгляд Оксаны, брошенный на Корчака, а потом на раскрасневшихся Ивана и Иванну, тоже подбежавших, чтобы поприветствовать гостей. Этот взгляд бездетной женщины, живущей с мужчиной, слишком пожилым для того, чтобы надеяться на чудо, был с легкостью считан и расшифрован Эльзой.

— Как они быстро выросли! — воскликнула Оксана с наигранным оживлением. — Помню их еще совсем малютками.

Она жестом показала расстояние от земли.

— Неправда, — солидно произнес Иван. — Люди такими маленькими не бывают. Даже дети.

Взрослые рассмеялись. Дети всегда способны разрядить обстановку, когда она становится слишком напряженной.

Пока женщины общались, мужчины носили вещи из джипа в коттедж, приготовленный для Левченко. От услуг егеря они отказались, чтобы никто не мешал их разговору.

— Спешу обрадовать тебя, Игнат, — сказал Левченко в доме. — Песенка Вальтера почти спета. Еще несколько дней — и закроем.

— Скорей бы, — вздохнул Корчак. — Буду пытаться хозяйство свое вернуть. Тебе про «Лайв Спорт», наверное, докладывали?

— Ах да, было что-то такое. А ну, давай-ка поподробнее.

Корчак поведал свою печальную историю, завершив ее такой фразой:

— Никогда не думал, что вернутся времена, когда бандиты будут свободно по городу разъезжать. Грабили меня среди бела дня, а полиция хоть бы для приличия вовремя появилась. Я сперва звонил, а потом бросил — бесполезно…

— На то были причины, Игнат, — произнес Левченко зло. — У меня, понимаешь, под боком крот сидел. Заместитель на Вальтера работал. Пока я в отпуске был, он совсем обнаглел. Ну ничего, ничего. Приструним. Всем воздастся по делам их. Вот это я тебе, дружище, твердо обещаю.

Корчак кивнул. Он не стал жаловаться на трудные финансовые обстоятельства и потерю бизнеса. Это Левченко не касалось и от него в данный момент не зависело. Во всем нужно знать меру. Они еще немного поговорили на свои мужские темы, когда в коттедж явилась не по-зимнему загорелая, пахнущая отличной парфюмерией и морозом Оксана. За те месяцы или даже годы, что они не виделись, она похорошела и расцвела тем недолгим женским цветом, который предшествует постепенному увяданию. Сознавая свою привлекательность, женщина была весела и болтлива. Когда Корчак сделал ей скупой комплимент, она с вызовом посмотрела на мужа и сказала:

— Слышал? Жена у тебя еще хоть куда. А ты все на секретарш своих заглядываешься.

— Не на кого там смотреть, Ксюша, — заверил ее Левченко. — Новенькая эта, Светлана, в очках своих на сову похожа. И юбки как мешки.

— Ага! Юбки тебя все-таки интересуют!

— Не придирайся к словам, — сказал Левченко. — И это тебе не так, и то не этак. В следующий раз возьму секретаршу двадцати годков, поглядим тогда, что ты запоешь.

— Ты секретаршу, а я любовника, — дерзко произнесла Оксана, стреляя глазами в Корчака. — Будем квиты.

— Я к своим пойду, — буркнул Корчак, пряча взгляд. — Зовите, если что.

— В двадцать ноль-ноль у нас! — предупредил Левченко. — А пока что мы с благоверной на лыжах прогуляемся. Зимний день короток, спешить надо…

Семейство Корчака, продрогнув и надышавшись свежим воздухом, отправилось к себе пить чай. Позже, пока Эльза мыла посуду, Корчак почитал детям, усыпляя их, а затем уснул и сам. Поднялся вечером с тяжелой головой и легким сердцем.

— У тебя настроение поднялось, я вижу, — заметила Эльза.

— Существенно, — подтвердил он, глянув в окно. — Левченки вернулись?

— Волнуешься за них? — спросила она, что-то выискивая в телефоне.