Татьяна Морозова - Уравнение с неизвестной

Она понуро вернулась в свой кабинет, устало плюхнулась в кресло. Трудовая неделя только началась, а ей казалось, что уже наступил вечер пятницы. Так конверт выбил ее из колеи.

— В самом деле, нельзя принимать все так близко к сердцу, — подбадривала она себя. — Может, это просто чья-то злая шутка.

«…Я знаю вашу тайну».

Она снова посмотрела на эти строчки.

Да… А ведь тайна у нее была… Ольга задумалась… Она продолжала сидеть на своем кресле в своем кабинете, но она уже была не здесь. Ее зеленые глаза смотрели вдаль, в бесцветное небо за окном. Мыслями Ольга уже была очень далеко отсюда.

Две сестры, весело улыбаясь, шли в школу. Белые красивые банты в светлых волосах. Обе переполнены радостными ожиданиями. У каждой по нарядному букету выращенных на даче и обернутых в шуршащую слюду гладиолусов для первой учительницы. Рядом с ними их мама. Ее девочки идут в первый класс… Это было волнительное событие. Семь лет назад в роддоме своего провинциального города она родила двух малышек. Ольга и Нина — так решено было их назвать на семейном совете. Спустя время оказалось, что у Ольги, которая родилась на пять минут раньше и потому по праву считалась старшей, больное сердце. Конечно же, эта новость огорошила родителей. Но надо было знать маму близняшек. Она никогда не сдавалась перед лицом обстоятельств. Считала, что все трудности на пути даны, чтобы, преодолев их, подняться на ступень выше в своей жизни. Чтобы жизнь удалась, надо пройти через препятствия, считала она.

«Трудности закаляют и делают из нас тех, кто мы есть», — говорила она себе и своим девочкам.

«Все, что нас не убило, сделало нас сильнее», — это были ее любимые слова и, наверное, девиз жизни.

Мама неустанно ходила за Оленькой, старалась ограничить любые потрясения своей девочки. Больницы, врачи, лечение, санатории… Болезнь девочки естественным образом привлекла к ней больше любви и заботы родителей. И при всем парадоксе, опираясь на родительскую любовь и заботу, Ольга росла уверенной в себе, бойкой девочкой, а не слабой и болезненной, как это могло бы случиться.

Оля, Ольгуша, Оленька, Люлечек, Леля, Огонечек, Ольгунчик — только и слышалось в их доме.

Понятно, что Нине не могло это все нравиться. Она испытывала постоянное чувство ущербности, подпитываемое нехваткой родительской любви и ласки. Это плохо влияло на ее формирующийся характер. Нина в противоположность сестре росла робкой и неуверенной девочкой. Где-то глубоко внутри нее сидел сильный характер. Но обстоятельства внешнего окружения забили его так крепко, что он и носа оттуда не показывал. Мама, вполне вероятно, даже не понимала, что уделяет младшей дочери меньше внимания. Сердце матери ей подсказывало свою линию поведения.

Уже к семи годам у Нины развилось очень ревностное чувство по отношению к сестре. Ей всегда казалось, что той достается все самое лучшее, а ей что останется. Хотя на самом деле это было не так. Но этого Нина не видела, она смотрела на окружающую действительность через свою лупу. Она втихаря завидовала Ольге: тому, что мама любит ее больше, что ей везет больше, что достается лучшее. Она потихоньку начинала ненавидеть ее.

Вот и сейчас. Уже в первый учебный день Ольга сидит за партой с самым симпатичным мальчиком в классе. Нина же сидит одна. Ей пары не досталось. Ну почему так? Может быть, своей грустью она притягивает еще большую грусть?

Стряхнув тяжелый ворох воспоминаний, Ольга подошла к окну, взяла пульверизатор и стала задумчиво опрыскивать свою хамедорею. Она купила ее совсем малышкой. Принесла в офис пушистый и привлекательный пучок зеленых перистых листочков.

Она и не думала, что с этой пальмой она почувствует себя цветоводом: пересаживала ее много раз, поливала, опрыскивала, берегла от сквозняков и пересушивания. Она даже отстаивала воду для полива. За это растение ей благодарно платило, постепенно набирая рост. И вот уже несколько лет хамедорея была ее постоянной спутницей в офисе, превратившись в достаточно крупное растение, хотя была она довольна прихотлива.

Ольга была подавлена, даже немного ссутулилась. Усилием воли она распрямилась, услышав стук в дверь.

— Доброе утро, Ольга Валерьевна. — В кабинет бодрым шагом вошла Тамара Яковлевна. Ее неуемной жажде жизни можно было только позавидовать.

— Проходите, проходите, Тамара Яковлевна, доброе утро, — приветливо откликнулась Ольга.

Тамара Яковлевна работала в компании с самого основания и вообще была опытным бухгалтером с большим стажем. Но ей пока по причинам субъективного характера так и не удалось подняться выше должности заместителя главного бухгалтера. Каждый раз приходил новый главный бухгалтер, а она по-прежнему оставалась на вторых ролях.

На ней сегодня был серый жакет с воротником-стоечкой и черные брюки мужского покроя. Ей было сорок пять лет. Крупные, даже несколько мужские черты лица выглядели немного отталкивающе. Серые жесткие волосы торчали, как всегда, в беспорядке.

При первом знакомстве Тамара Яковлевна не производила впечатление очаровательного человека, но она нравилась руководству своим волевым характером, требовательностью к себе и другим, профессионализмом. Она уже пересидела нескольких главных бухгалтеров, поменявшихся в компании, и ко всем сумела найти подход.

Она также умело втерлась в доверие и к новому главному бухгалтеру, да так успешно, что в скором времени могла рассчитывать на повышение если не в должности, то в уровне заработной платы точно.

Ольга, сузив глаза, посмотрела на Тамару Яковлевну, размышляя, стоит ли с ней посоветоваться насчет сегодняшнего письма.

«Она человек серьезный, может, что-нибудь подскажет», — подумала она, но вслух произнесла:

— Сегодня нужно сдавать НДС.

— Да, будем добивать, — ответила Тамара Яковлевна.

Они еще долго обсуждали, какие у них доходы в этом месяце, что за платежи они провели подрядным организациям, какая сумма остается для уплаты налога. Они обсудили все возникшие вопросы, после чего Тамара Яковлевна ушла. Ольга тоже поспешила покинуть кабинет по неотложному делу.

Ольга

Я в раздраенных чувствах лечу по коридору и сталкиваюсь с Завьяловым. Откуда он появился? Как черт из табакерки. Я с разбегу из-за поворота влетаю в него и упираюсь лбом в его твердую грудь. Блин, какой конфуз.

— Вы всегда такая неловкая? — откуда-то сверху слышу его бесцветный голос.

Постепенно поднимаю глаза: сначала вижу его крепкую загорелую шею, потом волевой подбородок, наконец, набираюсь смелости и смотрю прямо в глаза и сразу же тону в их беспощадной глубине.