Валерий Шарапов - Тёмные московские ночи

Он снова посмотрел на Жарова, потом перевел взгляд дальше, на зеленое марево, колыхавшееся под легким ветерком, обильно разбавленное золотом солнечных лучей и темными пятнами густой тени. Где-то там, в этом мареве прятались Курочкин с Точилиным.

«Точилин!.. – Васильков вздохнул. – Ты только не подведи меня, старлей».

До войны Точилин служил в уголовном розыске подмосковного Подольска. Осенью сорок первого он был призван в армию и назначен командиром стрелкового взвода, с середины сорок второго начал писать рапорты с просьбой перевести его в разведку.

– Какого лешего ты просишься в мою роту? У тебя же нет указательного пальца правой руки! – заявил Васильков, впервые познакомившись с Точилиным. – Как ты собираешься воевать?

– У меня уж несколько лет его нет. – Взводный продемонстрировал давно затянувшийся шрам на единственной уцелевшей фаланге пальца. – Так что с того? Я левой наловчился стрелять. Шестьдесят пять очков из нагана вышибаю.

Шестьдесят пять из семидесяти – результат отличный. Только на слово Васильков никому не верил и решил испытать бывшего оперативника угрозыска. Он немедленно сделал это и был приятно удивлен. Тот действительно очень даже лихо палил с левой руки. Более того, с момента потери пальца он научился делать ею все то, что ранее делал правой.

Настойчивость и работоспособность Точилина не могли не вызвать уважения. Васильков закрыл глаза на излишнюю задумчивость старлея и зачислил его в свою роту.

После продолжительного затишья на лесной рокаде послышалось тарахтение двигателя.

– Мотоциклет, – тут же определил старшина, лежавший рядом с командиром.

– Точно, – подтвердил капитан. – Только едет он с другой стороны.

Спустя полминуты они рассмотрели сквозь листву мотоцикл с коляской, медленно двигавшийся по лесной дороге.

– Сколько их там? – спросил Васильков.

– Один вроде, – шепотом ответил старшина. – Ну да, так и есть. Кажись не офицер. Жирный галун вокруг погона и три звездочки.

– Ясно, штабс-фельдфебель. Морду видишь?

– Не разобрать. Он в каске и в специальных очках. Поджарый, но некрупный. Такого можно быстро скрутить.

С позиции старшины дорога просматривалась получше. Глазастый Павленко чуть отодвинул жиденькую ветвь куста и внимательно наблюдал за мотоциклом, проезжавшим мимо.

– В коляске пусто? – нетерпеливо интересовался капитан.

– Не вижу толком. Как будто пусто. А у фельдфебеля планшет у правой ляжки болтается.

– Может, связной?

– Не знаю, Александр Иванович. Похоже на то.

Версия о штабном связном взбудоражила сознание Василькова. Штабс-фельдфебель – не офицер, но самый старший из унтеров. Если взять его, да еще и прихватить планшет с документами, то задание можно будет считать выполненным.

«Усилить внимание! Будем брать мотоциклиста, когда поедет обратно!» – просигналил он рядовому Жарову.

Тот передал информацию Курочкину и Точилину. Группа принялась ждать.

– В чем дело?! – прошептал Васильков, когда мимо по лесной рокаде в обратном направлении промчался на мотоцикле тот самый фельдфебель.

– Вот тебе раз! – прохрипел Петренко. – Они что, там уснули, поганцы?!

Капитан поймал взгляд рядового Жарова и жестом потребовал объяснения. Тот пожал плечами и покачал головой. Дескать, да я и сам не пойму. Никакой команды от Курочкина не поступало.

Это и вовсе насторожило командира.

– Вот что, старшина. – Васильков приподнялся со своего места. – Оставайся здесь и жди моей команды через Жарова.

– А вы куда?

– Проведаю Курочкина. Очень не нравится мне все это.

Александр осторожно преодолел тридцать метров, присел возле рядового и спросил:

– Что случилось?

– Не знаю, товарищ командир, – прошептал Жаров. – Вроде как рядом с позицией Курочкина и Точилина мелькнула тень. И оба куда-то запропали. Я подумал, что они отползли подальше от дороги.

– То есть ты потерял их из виду до отъезда мотоциклиста со стоянки?

– Так точно. Они запропали, а тут и мотор мотоциклетный затарахтел. А я ж не вижу, кто там на стоянке из фрицев околачивается, ну и не стал вам сигналить.

– Молодец. Правильно поступил. – Васильков поправил ремень. – Смотри в оба. Я к Курочкину.

Позиции Курочкин с Точилиным не меняли. Обоих Васильков обнаружил на том же месте, неподалеку от стоянки немецких мотоциклов и автомобилей. Старлей с перерезанным горлом лежал в луже собственной крови. Курочкин находился чуть дальше и был без сознания.

– Очнись, сержант! Ну же, давай! – Капитан тряс его за плечи, оглядываясь по сторонам.

Курочкин тоже был прилично перепачкан в крови, но дышал, издавал приглушенные мычания и не торопился приходить в себя.

Тогда Васильков отыскал на позиции место, с которого был виден рядовой Жаров.

«Двое ко мне!» – приказал он ему жестом.

Спустя минуту рядом появились старшина и Жаров. Оба изумленно застыли, увидев товарищей, лежащих без движения.

– Берите Точилина, – приказал им капитан, сам же взвалил на плечо Курочкина. – Уходим.

Как ни странно, но погони никто из разведчиков не слышал, в лесу по-прежнему было тихо. Воссоединившаяся группа отошла от немецкого штаба метров на пятьсот и резко повернула на восток. Курочкин к этому моменту очухался и двигался самостоятельно. У него сильно кровоточила рана на правой руке, где отсутствовала часть указательного пальца. Он покачивался, держался окровавленной ладонью за ушибленное темечко, но упрямо топал за командиром и даже не отдавал товарищам автомат.

Через пару километров разведчики остановились на привал. После быстрого марш-броска следовало передохнуть, забинтовать раны Курочкину, похоронить погибшего старлея и дождаться темноты.

– Значится, так. Когда Жаров нам просигналил, что будем брать фельдфебеля, мы с Точилиным стали ждать его возвращения на стоянку, – рассказывал сержант, покуда старшина бинтовал ему голову. – Лежим, значит, десять минут, двадцать, полчаса. И тут захотел я по нужде. Сильно, прямо невтерпеж. Предупредил старлея, отполз чуток с пригорка назад, снял штаны…

– Давай без подробностей, – остановил его Васильков. – Что случилось дальше?

– А дальше, слышу, Точилин сверху шепчет, что фельдфебель топает к стоянке. Ну, поторопил он меня. Давай, мол, быстрее управляйся со своими делами. Я закончил. Пополз обратно. И тут р-раз что-то по башке! Будто свет кто потушил.

– Сзади ударили?

– Ну да. Я так понимаю. Другого и не придумаешь.

– Кто же это мог быть? – допытывался командир. – Фельдфебель или кто-то другой?

Курочкин чуть подумал и ответил:

– Если бы к стоянке шли двое, то Точилин сказал бы об этом. А он только про фельдфебеля оповестил.

– Больше никто не мог незаметно подобраться к вашей позиции?