Александр Аввакумов - Судьба солдата

Она сверкнула глазами, словно пыталась сжечь его своей ненавистью.

– Ты понимаешь, Саша, я, в отличие от тебя, материалистка. Ты живешь интересами государства, а я своими интересами, которые совершенно противоположны твоим интересам. Ты живешь будущим, а я сегодняшним днем. А любовь, про которую ты так часто говоришь, это все слова и не более. Ее специально придумали такие люди, как ты, идеалисты. Это они придумали, что с милым рай и в шалаше, чтобы ничего не делать. Мне это все надоело. Я хочу жить, жить сейчас, а не потом. Ты прости меня, но в этой жизни я тебя не вижу.

Это был настоящий удар ниже пояса. Он встал с дивана и, чтобы не ударить ее, вышел на крыльцо. Достав сигарету, он закурил. Немного успокоившись, он вернулся обратно в комнату. Жена уже сняла с себя платье и надела домашний халат. Не раздеваясь, она легла на кровать. Крылов лег рядом с ней и снова попытался ее обнять. Неожиданно для него она скинула его руку с себя.

– Не трогай меня, пожалуйста! Мне не нужны твои ласки, и будет намного лучше, если ты ляжешь на диван.

Крылов закусил от обиды губу.

– Что это все значит? Объясни!

Катя встала с кровати и, взглянув на него, тихо произнесла, окончательно пригвоздив его своей откровенностью:

– Ты знаешь, Крылов, я тебе в очередной раз изменила, – произнесла она и усмехнулась. – Да, да, и не смотри так на меня. Да, изменила и не только сегодня, я тебе изменила уже не раз. Ты знаешь, он не такой как ты, солдафон. Он умеет ценить женскую красоту, красиво ухаживает. Скажу большее, он сегодня сделал мне предложение – уехать с ним в Москву, и я ему не смогла отказать. Его переводят служить в Главное политуправление Советской Армии.

Крылов встал с дивана. В нем все закипело. Он был готов убить ее прямо здесь, в этой комнате.

– Катя! Я надеюсь, что ты так глупо пошутила, – стараясь разрядить обстановку, произнес он. – Скажи, что ты сказала это лишь для того, чтобы раззадорить меня.

– Нет, это не шутка, Крылов. Я говорю это вполне серьезно. Сегодня Грачеву присвоили внеочередное досрочное звание подполковника, и он меня пригласил отметить с ним этот праздник в ресторане. Затем мы поехали к нему домой. Там все и продолжилось, что было раньше. Я знаю, ты можешь сейчас устроить скандал, даже убить меня, но я тебе не вру. Завтра я уйду от тебя, и временно поселюсь в гостинице, а также подам в суд на развод. Я надеюсь на твою порядочность, что ты не будешь препятствовать этому процессу. Ты сам понимаешь, что драться из-за меня с Грачевым глупо, тебе еще долго служить в армии. Я уже все решила сама и ты меня ничем не остановишь. Не смотри на меня так. Да, я – шваль! Я – шлюха! Но, что сделаешь, если я вот такая. Ты же знаешь, я всегда хотела жить в Москве и я ни за что не упущу эту возможность. А в отношении любви могу сказать одно. Я тебя, Крылов, никогда не любила. Надеюсь, ты понял меня? Никогда! Все это была игра и, похоже, я играла неплохо, если ты мне верил!

Он не стал скандалить. Он просто оделся и вышел из дома. Постояв несколько минут на улице, он пешком направился в воинскую часть, где и провел остаток ночи.

* * *

Не знаю, что произошло с ним, но с этого дня его жизнь пошла вразнос. Она из цветной и красивой, стала черно-белой. Он всю неделю пил, закрывшись в своей маленькой комнатке, и не выходил на службу. Как-то вечером к нему зашел командир батальона. Взглянув на кучу пустых бутылок из-под водки, валявшихся под столом, он молча покачал головой.

– Пьешь, Крылов? Раскис, словно баба! Радоваться надо, что расстался со своей женой, а не горевать. Что ты в ней нашел? Красоту? Так это временное состояние, сегодня она, красота, есть, а завтра ее и нет. Ты еще молодой и найдешь еще с десяток таких же красивых баб, как она. Вот ты позарился на ее красоту, а я, выбирая себе подругу по жизни, выбирал по другому принципу. Для меня, как для мужика, было намного важнее другое. Мне всегда хотелось, чтобы меня всегда кто-то ждал дома. Ждал со службы, ждал с войны, как ждала моя мать отца с фронта. Чем моя жена хуже твоей Кати? Может, твоя немного и смазливей моей жены, но я всегда знаю только одно, что она меня всегда ждет, каким бы я не пришел домой. А ты чуть-чуть споткнулся в жизни и ушел в запой.

Он взял со стола недопитую бутылку водки, вылил её в пустой стакан, который стоял на столе. Крякнув, словно утка, он выпил водку.

– Все, Саша, больше пить нечего. Я оставил часового около твоей двери. Он тебя из дома никуда не выпустит. Так что ложись спать, а утром – на службу. Кстати, командиру части удалось замять твой скандал с Грачевым, так что не переживай, все будет нормально.

Крылов закрыл глаза и моментально вспомнил этот момент, когда он, разгоряченный выпитой водкой, вошел в кабинет Грачева. Он хорошо запомнил его испуганное лицо, мелко дрожащие руки. Грачев попытался что-то сказать в свое оправдание, но, видно, от страха потерял дар речи. Он смотрел на Крылова, ожидая, по всей вероятности, скандала, но его почему-то не произошло.

– Сначала я хотел убить тебя, Грачев, но потом передумал. Хочу сказать лишь одно: на чужом несчастье счастья не построишь. Мне жалко тебя, Грачев, эта тварь, да, да, тварь швырнет и тебя, если у нее на горизонте замаячит другая высокопоставленная звезда. Так что, живи и радуйся жизни. Может, приведет Господь, и увидимся еще на этом свете.

На следующий день Крылов пришел в свою роту. Для него снова началась обыденная и каждодневная работа с личным составом разведывательного взвода. Он не вылезал из подразделения и старался сделать все, чтобы солдаты его взвода с благодарностью вспоминали дни своей службы. Вскоре его подразделение снова было признано лучшим сначала в полку, а затем и в дивизии.

Сказать о том, что он страдал без женского внимания нельзя. У него были женщины, но среди них не было ни одной, которую он смог бы полюбить.

Шла весна, буйная, ранняя. Где-то далеко в Афганистане шла война, о которой он знал лишь из средств массовой информации, да еще из рассказов служивших там офицеров части. Однажды его вызвали в штаб батальона.

– Привет, Крылов, – поздоровался с ним дежурный офицер.

– Слушай, Гриша! – обратился он к офицеру. – Ты не знаешь, в связи с чем меня вызвал командир батальона?

– Знаю, – сделав таинственное лицо, произнес он. – Приехал командир полка и еще кто-то из штаба дивизии. Они формируют специальную группу, которая по разнарядке должна отправиться в Афганистан. Командиром группы хотят назначить тебя. Как ты на это смотришь? Ты – мужик не женатый, оплакивать тебя кроме матери некому.

– Типун тебе на язык, чтобы не болтал такой чепухи. Я не самоубийца, чтобы добровольно ехать туда, но и не дезертир, который из-за страха не выполнит приказ командования. Если прикажут, поеду, но сам напрашиваться не буду.