Артем Мазниченко - Не жизнь – ерунда

– Добрый день. Все уже собрались ждут только вас. Сейчас сообщу о том, что вы прибыли, господин Золотарев.

– Да, конечно, – Паша кивнул в ответ, отметил про себя, что юбка у девушки-секретаря и правда черная, затем принялся изучать интерьер. Секретарша скрылась за трехметровой дверью.

Золотарев любил старину. Все эти старые усадьбы, лепнину, высокие потолки. В плане архитектуры тот же Питер был ему намного ближе, но там он бывал редко, поэтому приходилось довольствоваться тем, что есть в столице. Но, как назло, старинных зданий, тем более их внутренних убранств, становилось все меньше и меньше, что немного угнетало Павла. Как говориться, чего он не видел в небоскребах? Стекло, бетон, сталь и гипсокартон. Почти во всех современных городах в разных частях света одно и то же. Разница только в людях, языках и цвете кожи. Хотя Москва быстро стирает и эту грань.

Размышления Павла прервал звук открывающейся двери.

– Павел Евгеньевич, проходите, – девушка вернулась. Паша улыбнулся в ответ и вошел в открытую дверь.

– Прошу прощения, господа, за ожидание. – Золотарев сразу постарался взять инициативу в свои руки. – Я надеюсь вы смогли изучить весь тот пакет документов и предписаний, которые были подготовлены нашим агентством?

В кабинете находилось трое мужчин. Им всем было явно за пятьдесят, а может быть и за шестьдесят. Все они были одеты в строгие костюмы, как показалось Паше, одного фасона, вот только цвета ткани различались. Двое сидело в мягких креслах, около небольшого журнального столика, на котором стояла початая бутылка ирландского «Джемесона» и три стакана, которые были уже полупусты. Третий мужчина стоял у окна, скрестив ноги и пристально смотрел на Золотарева.

– Добрый день, господин Золотарев, – произнес стоящий у окна мужчина. – Да, ознакомились. Однако, у меня и моих партнеров возник ряд вопросов, уточняющих развитие вашего плана.

– Я готов ответить абсолютно на любые вопросы, – улыбнулся Павел, прекрасно понимая, что ему стоит готовиться к допросу с пристрастием.

Он подошел к столу, поставил на него дипломат. Открыв его, достал две папки для документов. Отодвинул стоящее рядом мягкое кресло и сел в него.

– Вы не возражаете? – спросил присутствующих Павел.

Мужчины слегка улыбнулись, кивнули в знак согласия и потянулись за своими стаканами.

– Не желаете? – спросил один из них, указывая на виски.

– Нет, спасибо, – ответил Павел. – Я при исполнении.

– Ну, хорошо, тогда приступим. – Мужчина, стоявший у окна, присоединился к собравшимся. – Мы ознакомились с вашим проектом, Павел. Вы не против, если я и мои партнеры будем вас так называть?

– Не против, – Павел кивнул в ответ. – Так будет намного проще поддерживать диалог.

– Вопросы, конечно же, есть, – продолжил мужчина. – Но, в целом, ваша идея кажется нам интересной и перспективной.

– Рад слышать, – улыбнулся Павел.

– Однако, – продолжил говоривший, – Я так понимаю, что проект подразумевает долгосрочные инвестиции. Это не год, не два, а много-много больше.

– Вы совершенно правы, господин Кретов, – кивнул головой Золотарев. – Но позволю себе заметить, что ваши инвестиции, а также инвестиции ваших партнеров начнут давать свои дивиденды спустя уже шесть месяцев после запуска проекта. Одних только госконтрактов вы будете получать две трети от общей суммы заявок.

– Это при условии, что политический курс не поменяет своего направления, – произнес один из сидящих за столом мужчин.

– Курс не поменяется, даже если место лоцмана займет другой человек. – Павел обернулся к своему собеседнику. – Мы проходили это в двухтысячном году. Изменились только действующие лица, произошла некоторая рокировка, но курс остался без изменений.

– Разделяй и властвуй, – усмехнулся Кретов, глядя на сидящего коллегу. – Вы, Виктор Федорович, совсем забыли историю Российского государства.

– Если честно, Аркадий Васильевич, – улыбнулся Виктор Федорович, – То я не особо ее и знал. Разве что школьную программу, но и сейчас не сказать, чтобы помню. Но мне все-таки хочется уточнить у Павла Евгеньевича тот момент, если нынешняя вертикаль власти поменяется? А мы знаем, что сейчас в Москве не спокойно. Есть индивидуумы, которые хотят взволновать народ. Оппозиция. Левые фракции. Есть же какой-то процент того, что эти люди смогут сделать то, что хотят.

– Господа! – наконец прервал молчание третий мужчина. – На самом деле, я полностью согласен и с господином Золотаревым и с господином Кретовым. Вы оба правы. Кстати, насчет оппозиции. Мне отец рассказывал, что в тот период, когда он работал замминистра авиационной промышленности еще при Горбачеве, в ЦК назрел вопрос о демократизации советских граждан. При однопартийной системе это было просто не реально. Отец рассказывал, что тогда на самом верху было принято решение о создании нескольких дополнительных партий, не коммунистического толка. Не все, правда, смогли долго просуществовать, но одна жива до сих пор.

– Позвольте полюбопытствовать, Антон Серафимович, – Кретов с интересом смотрел на говорившего. – Вы не о лидере коммунистов сейчас говорите? Если да, то это очевидно.

– Нет. Отец рассказывал, что на одном из собраний, ему представляли будущего руководителя партии либерал-демократов.

– Я так и знал, что вы упомянете именно этого политика! – воскликнул Кретов.

– Это я к чему, – продолжил Антон Серафимович. – Я полностью разделяю мнение молодого специалиста. Настоящее инакомыслие невозможно. Есть только искусственно созданное, для управления массами. Как бы не смешно бы это не было, но об этом писал и Ленин, и еще один талантливый, как бы его сейчас назвали, пиарщик. Доктор Геббельс. Не стоит забывать и Даллеса. Все создается целенаправленно. Так что смены курса ждать не приходится. А если и найдется такой Прометей, думаю, ему быстро и доходчиво объяснят. Опять же – примеров предостаточно.

– Вы убедительны, – сказал Виктор Федорович.

– Спасибо, – кивнул в ответ Антон Серафимович.

– Павел, – Кретов подошел поближе к гостю. – Насколько быстро начнется реализовываться разработанная вами программа?

– А думаю, при самых пессимистичных прогнозах – не раньше, чем через полтора месяца, – сказал Золотарев.

– Вы так уверены?

– Думаю, да. У нас был предварительный мониторинг настроений, общественного мнения. Все данные отражены в проекте, на странице… – Золотарев полистал папку, – На странице семьдесят восемь.

– Стартовый капитал?

– Имеется. – Золотарев кивнул. – Несколько заинтересованных лиц уже подключились к нашей программе. Их инвестиционные портфели составляют порядка полутора миллионов долларов США каждый.