Станислав Чагин - Вьетнамский синдром

Серебристый шевроле шестьдесят девятого года разрезая воздух, проносился мимо весенних пастбищ и полей Техаса. Запах утренней свежести лугов вперемешку с запахом коровьего навоза напомнил Брэндону о детстве, когда тот массу свободного времени проводил у деда на ферме. Незабываемая пора.

– «Ах, этот обжигающий зной, знакомый мной еще с Вьетнама» – вслух произнес угрюмый мужчина в солнечных очках.

– И правда, Брэндон. Просто адская жара – вторила ему блондинка в красном платье – И зачем мы собрались в твою глухомань? Лучше бы съездили на Гавайи.

– Милая, на Гавайи заработать надо сначала. И для этого мы и едем в Бронсон.

– Чтобы твой вечер выпускников провалился к чертям.

– Меня попросили ребята. Я не мог им отказать.

– Ты такой безотказный…

– Я человек слова. Армия научила меня исполнительности и дисциплине. Тебе ведь во мне это нравится. Я знаю. Тем более мой старый приятель для меня нашел кое-какую работенку. Обещает немалый кэш.

Девушка открыла боковое окно и в салон подул освежающий поток воздуха.

– Вот теперь можно вздохнуть спокойно – с блаженством на лице произнесла красотка. Волосы цвета пшеницы развевались по всему салону, удерживаемые тонким ободком на голове, кои носят хиппи.

– Видишь указатель? До Бронсона шесть километров. Скоро будем на месте.

Машина свернула направо и вскоре показались огни небольшого городка. Бронсон – население 1439 жителей. 2 км.

– А вот и школа. Брэндон припарковал свой шевроле между ржавым фургоном и роскошным кабриолетом. На улицу уже накатывались сумерки. Он достал из кармана своего клетчатого пиджака сигарету и неспешно закурил.

Из одного окна были слышны пьяные разговоры и восторженные звуки крупного веселья. Кто-то уже вовсю отрывался в спортзале, закатывая неистовые песни.

Подъехала еще одна машина – пикап марки шевроле модели C-10, из которого вывалились до боли знакомые рожи. Два неразлучных друга хулигана – братья Мур, быстро достали из заднего кузова огромную бочку пива и понесли ее в помещение, даже не заметив своего давнего приятеля.

Спустя несколько минут, к школе начало стекаться все больше народа и докурив сигарету, Брэндон взял свою подругу под руку и вместе с ней вошел внутрь.

Внутри вечеринка была развернута в самом разгаре. Весь пол был усеян разноцветной мишурой, вроде серпантина. Мимо мелькали случайные лица, то ли с завистью, то ли с недоумением осматривая прекрасную пару. Под руку с Кэтрин наш герой, словно монаршая особа с особой важностью вошел в свой класс. Много кого не узнать. За двенадцать лет некоторые заплыли жиром, кто-то облысел, а кто-то и вовсе зарос как бомж. Время поистине не щадит никого.

– О, здравствуй Брэндон! – во весь голос воскликнул один из бывших одноклассников, краснощекий увалень по имени Крис.

– Странно то, что ты меня узнал, Крис. Ведь столько лет прошло.

– А ты и не изменился, дружище. Нарастил мышцы совсем немного, но ты все тот же засранец – Брэндон Миллер. А это что за красотка за тобой жмется?

– Это Кэтрин – обняв свою подругу за талию, ответил Брэндон – Моя невеста.

– Мы с парнями то думали, что ты вернешься с какой-нибудь хорошенькой вьетнамкой, но Кэтрин тоже очень даже ничего.

– Спасибо Крис – вмешалась девушка – у Брэндона наверняка было до кучи шлюх до меня во время пребывания в Сайгоне, но выбрал он меня все же.

– Это неправда – сухо отрезал Брэндон и не сильно шлепнул Кэтрин по заду – иди развлекись с девочками, а я присоединюсь к друзьям.

Вместе с Крисом Брэндон уселся за стол к своим старым приятелям – Джимми Дивоффу, который сидел напротив и доедал свой истекающий трансжирами сэндвич, Глену Смиту – тощему молчаливому рэднеку, носящему длинные засаленные патлы и Питеру Хуку – дородному господину в белой ковбойской шляпе, которую он не снимал, похоже даже в душе. Также тот являлся отцом большого многодетного семейства, шерифом Бронсона и владельцем процветающего ранчо. Обнявшись, те сели на свои места. Крис сел рядом с Брэндоном.

– Давно не виделись, Брэндон – потягивая пиво, произнес Хук – А мы с корешами боялись, что ты погиб.

– Мда, насовсем сгинул в джунглях, думали мы – добавил Крис.

– Теперь видите, что я живой и здоровый. Сижу рядом с вами и пью светлый лагер. Меня учили выживать в таких тяжелых условиях, которые вы себе представить не сможете.

– Зеленые береты? – заинтересовано, подняв густую бровь, спросил Хук.

– Не совсем, морская пехота. Но к концу войны я перевелся на военного корреспондента. Мне тогда осточертели прямые военные столкновения.

– От тебя ни слова ни духу не было эти двенадцать долгих лет. У нас сразу же закрались в головы дурные мысли в отношении тебя. Вьетнам – это страшное Господом забытое место, в котором сложили головы тысячи американских парней. И ты тоже мог оттуда не вернуться, старина.

– Бывают места и пострашнее, Питер. А во Вьетнаме мне было ничуть не страшно. Только москиты, высокая влажность, да вьетконговцы доставляли дискомфорт. А так…

– Что собираешься здесь делать? Навестишь могилу деда сперва или сразу уедешь утром?

– Не знаю, могу и ночью уехать. Кэтрин хочет провести пышную свадьбу. Для этого мне нужно решить кое-какие дела по работе.

– А кем ты работаешь сейчас?

– Журналистом в одной из нью-йоркских газет.

– Во дела! Ну, хоть один человек из нашего класса выбился в люди. Заодно живешь в Нью-Йорке.

– Гордиться тут особо нечем. Нью-Йорк те же каменные джунгли, да и люди там живут с каменными сердцами. Не то, что наш благочестивый юг.

– Много там ниггеров обитает?

– Особо не считал, но много. Особенно в Гарлеме. Пидаров в разы больше.

– Да их везде теперь хватает.

– Гребанные янки! Распустились там у себя и нас заодно стараются затянуть в свое толерантное болото. Не за это наши солдаты проливали кровь во Вьетнаме – проорал сильно пьяный Глен Смит и тихонько задремал.

Больше никто из компании не поднимал тему расовых проблем и сексуальных меньшинств. Да и заботили старых друзей вопросы совершенно личного характера и строго в рамках отдельно взятого города. Брэндон делился с ними своими планами на будущее с Кэтрин, Питер Хук поведал о приятных воспоминаниях о том, как впервые взял на руки Чарли – своего первенца, а Глен Смит поведал старую историю о том, как переспал с кузиной и как потом его чуть не застрелил его собственный дядя, который считал подобные близкородственные отношения богопротивными для истинного христианина, коим как не странно, Глен таковым и назывался, а Крис под конец вечеринки немного рассказал о своей скучной жизни продавца машин. Сильно прибавивший в весе с уже виднеющимися залысинами – тот походил на стереотипного неудачника. Его таковым и можно было назвать, если не уважение со стороны своих же друзей, которые все еще помнили его как чемпиона футбольной команды с подтянутым торсом и мужественным подбородком.