Александр Майстренко - Все должны платить

–Надо брать.

Изготовив у Гоши на заводе канистры из нержавейки для вина и пару емкостей для бензина, мы упаковав все в нашу « копейку» поехали на смотрины в Слободзейский район республики Молдовы.

Одного мы не знали, что там уже вовсю горели разногласия среди местных жителей по поводу выбора дальнейшего пути. В Дубоссарах, Днестровске и других городах уже происходили вооруженные столкновения для пресечения которых туда командировали бригаду генерала Лебедя. Проехав пол Беларуси и всю Украину, мы вьехали в Молдову. По карте кое-как добрались до Слободзеи, но подъехав к границе сел Красное и Глиное увидели блокпост с местными вооруженными самодельными секирами для прореживания тутовых посадок.

–Откуда едем?– спросил дохнув перегаром от домашнего вина глуповатого вида молдованин засунув свою давно не мытую башку в окно наших Жигулей.

–Из Минска, пригожий,– ответил Гоша.

– А куда?

– К Гидевану Груце в гости, – вмешался в их диалог я.

– Ясно, -сказал местный и убрав голову из форточки обратился к своим сородичам: – они к Груце, этой контре Кацапской едут!

Все чернявые мужики, включая нескольких подростков подошли к нашей машине и начали , что- то громко и долго обсуждать на своем непонятном языке. Потом резко открыли двери и стали вытаскивать нас с братом наружу. Как я понял сразу, да и из истории прошлых лет в мое прибывание здесь в стройотряде, население этих мест разделилось на два лагеря. Первый это жители села Глиное, который ближе к Слободзее и Днестровску был за консолидацию с Россией. А второй это жители села Красное, которое было ближе к границе, были за союз с Румынией. И как нам стало понятно, баталии тут проходили не шуточные и Гидеван был их идейным врагом, так как я понял, чуть ли не возглавлял политику присоединения к России.

Нас вытащили на воздух и хорошенько отметелив поставили на колени лицом друг к другу. Сопротивляться практически не было возможности, так как их было человек двенадцать, да и у каждого была секира типа мачете заостренная с двух сторон. Сначала они стали заставлять нас кричать «Россия –говно» а потом предложили секирой решить кто из нас отрубит другому голову, того и отпустят. Гоша послал их на хер, я сделал тоже самое. Ненависть местных пьяных и по –ходу укуренных отморозков от такого ответа только усилилась и они уже обыскав всю машину и обнаружив в ней канистры с бензином решили нас попросту сжечь живьем в нашей же машине. Нам еще крепко навешали, приведя в бессознательное и беспомощное состояние и потом связав шпагатом и напихав в рот тряпок усадили в «копейку». Облив бензином нас, а потом и машину, они кинули внутрь кусок подожженной тряпки и все вдруг сильно полыхнуло.

Испугавшись того чего сами натворили, эти утырки побежали в посадки. Я был без чувств, по-этому не помню ничего в том числе и боли, которую в тот момент я не ощущал. Но Гоша быстро пришел в себя и сумев пережечь шпагат у себя на руках стал вытаскивать и меня с горящей как факел машины. Меня к тому времени уже почти всего залило расплавленной обшивкой потолка и она горела прямо на мне, превращая в безобразное месиво лицо грудь и шею. На наше счастье по дороге на Кишинев ехал военный русский БТР. Они подъехали к нам и из боковой двери и двух задних стали выпрыгивать вооруженные солдаты.

–Что здесь происходит?– заорал капитан

– Молдаване нас живьем жгут,– отрешенно ответил мой брат.

–Куда они свалили?

– В кусты

–Вот, суки! Лапин дай пару очередей по посадкам!– скомандовал капитан.

Раздались несколько оглушительных очередей из крупнокаллиберного пулемета, ко мне подбежал солдат и присев рядом на корточки и срезав ножницами с меня остатки некогда дорогой фирменной тенниски стал обматывать бинтами мою голову, плечи и шею, которые горели огнем. По его глазам я понял, что выгляжу, мягко скажем, не очень. Он постоянно извинялся за причиненную мне в процессе перевязки нестерпимую боль, но я уже почти даже не мог стонать, только слезы лились из моих глаз и все. Потом он перевязал моего Гошу, тому досталось намного меньше меня, но все равно на руках и голове имелось пару ожогов. В Днестровске в военную палатку, куда нас привезли солдаты пришел подполковник и поговорив с братом пару минут сказал, чтобы мы не высовывались. Им сообщили о том, что якобы из-за нас при обстреле посадок погибло пять человек включая одного несовершеннолетнего. В результате банда озверевших жителей Красного ворвались в Глиное и убили всю семью Гидевана не пожалев маленького сына.

Эти нелюди , зная , что мы с Гошей приехали к ним свататься, в отместку за убитых десантниками односельчан , заколотили ставни дома, подперли двери и подожгли соломенную крышу по периметру , а так же избили колами поспешивших на помощь соседских мужчин не давая потушить пожар.

Меня и брата перевязали уже более профессионально, но я все равно несколько раз отрубался от боли. Санитары вручив брату шприц с морфином и пакет с бинтами с пузырьками перекиси водорода, сказали ему следить за моим состоянием на случай болевого шока. На улице через пару часов состоялся импровизированный митинг из понаехавших ото всюду прорумынских молдаван. Они требовали Лебедя выдать нас им на самосуд. Для усиления эффекта к расположению бригады были подогнаны два старых бортовых ЗИЛа в которых на соломе лежали искромсанные пулеметными очередями тела убитых ополченцев .

Генерала не было в расположении части, поэтому на переговоры вышел тот самый подполковник. Он в достаточно суровой форме объяснил толпе порядок их дел и приказав солдатам прицелиться замер в намерении дать команду « ОГОНЬ»

Толпа подалась назад и народ стал разбегаться в разные стороны, те кто был на машинах тоже поспешили поскорее убраться, ЗИЛы с убитыми тоже завелись и стали выруливать в сторону дороги на Слободзею.

Ночью нас разбудили, дали поесть тушенки с хлебом. Потом выдали два комплекта летней комуфляжки, и так как документы наши сгорели вместе с машиной, вручили документ, подписанный самим легендарным генералом, который приехал к тому моменту на место. В нем говорилось, что всем военизированным и иным подразделениям настоятельно рекомендуется оказывать посильную помощь гражданам Беларуси, с указанием наших имен и фамилии в доставке нас домой. Мы поблагодарили военных и они усадив нас УАЗик с двумя вооруженными солдатами приказали им доставить нас до Черновецкого вокзала, откуда мы должны были ехать дальше в Минск на поезде. Через час стало светать и я наконец разглядел, как же красиво в этих краях, стало так нестерпимо обидно и больно от того, что люди живя в такой красоте могут поступать так бесчеловечно по отношению друг к другу. Вспомнился Гидеван, Лия, и их дети Женя и мальчик, имени которого я не знал. А потом пришло ужасное понимание того, что их уже нет больше, и Женя никогда не станет моей женой, это чувство навсегда разрушило мою веру в людей и что- то перевернуло внутри. Мы ехали все утро и начало дня в полном молчании, потом на въезде в Черновцы дорога ухудшилась и солдаты по-очереди стали заглядывать через плечо на заднее сидение. Чтобы убедится, что с нами все нормально.