Светлана Багрянцева - Чеченец. Возвращение домой

– Дожился, в огороде как крот копаюсь, – бубнил профессор, но старался от супруги не отставать.

Тем временем, Ксюша с бабушкой и дедушкой собирали ягоды на варенье. Девушка работала медленно, всё время витая в своих мыслях. Необходимо было устроиться на работу, только куда, она даже не представляла. Сейчас они истратят те деньги, что обменяли, а потом что? «Ладно, не сразу истратим. В холодильнике полно продуктов. Мама его до отказа забила. Ещё кое—какие зимние заготовки есть. В августе ещё помидоры закатаем. С голоду не помрём. Но когда—то это закончится и деньги тоже. Что делать, ума не приложу», – думала девушка. Ксения вспомнила, как пару дней назад встретила одноклассницу Лену Прокопенко. Она вышагивала по улице походкой от бедра, вся такая яркая. Шикарный макияж, импортные джинсы, золотые серьги в ушах. Ксения удивилась, семья Прокопенко всегда жили бедно. В их семье было пятеро ртов, не считая родителей. Спросив одноклассницу о таком чудесном преображении, Ксения удивилась. Лена ответила, что устроилась на работу. Мол, зарплата хорошая и без задержек, только вот место работы не назвала.

– Захочешь поработать, приходи, устрою. А пока, извини, это хлебное место коммерческая тайна, – улыбнулась тогда Ленка.

Ксения всё чаще задумывалась об этой загадочной работе. Ей не хотелось экономить, так как они это делали сейчас. Мечталось вернуться к прежнему образу жизни, ещё до того, как отец стал работать сторожем. Мама хотела взять вторую ставку, чтобы вытянуть семью из кризиса, но ей отказали.

– Чего ты копошишься как черепаха Тортилла, – прикрикнула на неё бабушка, – одно маленькое ведёрко два часа собираешь.

Ксения ругнулась про себя матом, и стала работать быстрее. Она ненавидела эту дачу, так же, как и отец.

Спать легли поздно вечером, уставшие, но Арине не спалось. Она то и дело просыпалась в тревоге, а утром вообще заявила, что срочно нужно домой.

– Вечно ты со своими дурными предчувствиями. Опять чего—то накаркаешь, ворона, – ворчал Илья, заводя мотор.

– Да, у меня предчувствие. Как бы чего не произошло. Не болтай, лучше поехали быстрее, – Арина хлопнула дверью автомобиля.

– Поедем, как всегда, аккуратно и не спеша. Мне ещё в могилу не хочется, – буркнул супруг.

Арина оказалась права в своих предчувствиях. Замок квартиры открылся с большим трудом. А в самой квартире творился хаос. Вещи разбросаны, шкафы открыты, кое—какая посуда разбита. Женщина заглянула в сервант и ахнула, дорогой хрусталь исчез. Арина ринулась в шкаф, там стоял маленький сейф, а в нём золотые украшения и все обмененные деньги. Сейфа на месте не оказалось, как и норковой шубки, а ещё полушубка дочери из лисы. Приглядевшись, она не обнаружила дублёнку и кожаную куртку мужа.

– Мам, продуктов нет! Холодильник пустой! Даже заготовки все из кладовки спёрли, гады! – крикнула Ксения из кухни.

Арина тяжело опустилась на диван и посмотрела на бледного мужа, который ошарашенно стоял посреди комнаты.

– Ну, чего застыл соляным столбом? Милицию вызывай и скорую. Кажется, у меня давление подскочило, – схватилась за сердце Арина.

В комнату вбежала Ксения.

– Мам, пап, вам плохо, что ли? Вы бледные оба. Сядь, пап, посиди. Я сейчас, быстро, скорую и милицию вызову, – дочь подскочила к отцу и усадила его на диван.

Приехавшая скорая помощь увезла отца в больницу. У него был сердечный приступ. Матери дали таблетку от давления и оставили вместе с дочерью дожидаться милиции. Ксения знала, что сейчас краж столько, что доблестные сотрудники правопорядка не успевают работать. Да и надежды, что кого—то найдут, не было. «Нужно идти к Ленке и проситься на работу. Другого выхода всё равно нет», – подумала девушка.

***

Летом начались учения. Прыгали с парашютом, выезжали на стрельбища. Правда было это очень редко, потому, что был дефицит топлива и патрон. Армию теперь снабжали плохо, офицерский состав сократили. Владлен готов был материться в голос когда вместо очередного выезда на стрельбище, заставляли мести и без того чистую территорию части.

– Заебало, плац мести, – огрызнулся он.

– Та же беда, – буркнул Виктор.

– Как там, кстати, Жанночка с Мариночкой поживают, – Владлен снова махнул метлой.

Идущий рядом Виктор пожал плечами.

– Что им будет. Живут себе. Они сами предложили тогда встречаться. А мы с Васьком дураки что ли, от такой халявы отказываться. Эти тёлки первостатейные давалки. У Жанки даже жопа в дупло растраханная. Мы им с Васьком о счастливой будущей жизни лапшу на уши вешаем. Типа заберем их в закат. Вот они и стараются.

– И что, правда, в закат? – удивлённо спросил Владлен.

– Офигел?! Я же говорю жопа как дупло. Там членов немерено побывало. Я что, после этого замуж её должен брать? Надоест помашу шалашовочке ручкой, – заявил Истомин.

– А меня перед учебкой обещают в отпуск отправить. За хорошее поведение так сказать. Может и вам две недели отпуска дадут, – поведал Садовский.

– Хорошо бы, – мечтательно протянул Виктор.

Вдруг к ним подошёл Артамонов и с какой—то печалью в голосе сказал.

– Истомин, тебе телеграмма, – протянул свёрнутый вдвое лист.

Виктор развернул его и побледнел. «Здравствуй, сын. Вчера умерла мама. Отравилась, сам знаешь чем. Отец», – было на листе.

– Я бы похлопотал, чтобы тебя отпустили, но ты на поезде всё равно на похороны не успеешь, – потупил взгляд ротный, – Ну, прими мои соболезнования. Иди, отдохни. Садовский, иди с ним, на всякий случай. Кто будет спрашивать, скажете, я разрешил.

– Сочувствую, Вить. Куда сейчас в казарму? – Владлен обнял друга.

– Нет. Найдём Васю и на наше место.

У дальнего забора росли кусты шиповника. В одном месте они неплотно прилегали к бетонным плитам. Аккуратно отодвинув ветки можно было зайти за кусты на маленькую полянку. Ребята притащили туда кусок брезента, чтобы не сидеть на земле. Вот и сейчас они втроём расположились на этом брезенте.

Витя нервно закурил. Сигарета дрожала в руках, собственно как и сами руки.

– Батя написал, что я сам знаю, чем она отравилась. Конечно, знаю. Водярой палёной. Допилась, сука уёбищная, – процедил сквозь зубы Истомин.

– Зачем ты так о матери, – сказал тихо Вася.

– Я её с десяти лет матерью не считаю. Если и была бы возможность, всё равно бы на похороны не поехал. Думаешь, её этот любовничек похоронит? Как бы ни так. Зароют как собаку в канаве, – огрызнулся Истомин, смахивая слезы.

Вася достал сигарету и тоже закурил.

– Будешь, Владленыч, – он протянул Садовскому пачку.

– Нет, это без меня. Выпить немного я ещё могу, но вот сигареты точно не моё.

– Только, парни, никому об этом ни слова. Особенно, как я тут сопли распустил. Не хочу, чтобы лезли с соболезнованиями, – Виктор затянулся до самого фильтра.