Робин Мур - Человек семьи

Но у Регана сложилось верное представление о том, каким должен быть образ агента, и он предполагал, что Директор его не выгонит. Но все же Реган внимательно выслушал все, о чем говорил советник, обучая класс соответствующему поведению:

– Директору нравится, когда агент имеет хорошо ухоженный внешний вид. Не вздумайте надеть красный галстук. Он считает его признаком неискренности. Советую запастись лишним носовым платком, потому что, если Директор кого-то не выносит, так это людей с потными руками. И, послушайте внимательно, не курите все утро перед встречей, потому что он ненавидит табак и практически мгновенно учует его запах, исходящий от вашей одежды. Вижу, что все вы носите темные костюмы в соответствии с нашими рекомендациями. А теперь возьмите носовые платки и, сложив их, положите в нагрудный карман.

Пока советник их инструктировал, Дойл оглядывал приемную, которая фактически являлась историческим музеем ФБР.

На одной стене висела белая гипсовая маска – копия посмертной маски Джона Диллинджера. Рядом была выставлена соломенная шляпа, в которой он был застрелен Мелвином Первисом перед кинотеатром "Биограф". Там же лежала сигара "Корона Бельведер", находившаяся в его кармане во время убийства. Рядом на той же стене висел в рамке список агентов, погибших при выполнении служебного долга, – всего около двадцати пяти фамилий.

В другой части комнаты был установлен вращающийся стенд с дюжинами газетных вырезок, восхваляющих подвиги рядовых сотрудников ФБР. Остальная часть стены была увешена сотнями документов и дощечек, преподнесенных Директору различными группами граждан, – от членов библейских обществ до членов американского легиона.

Когда подошла очередь, Дойл втянул живот, вытер руку о подкладку кармана и вошел в кабинет.

Кабинет Директора был огромным – около пятидесяти футов длиной; пол устилал толстый красный ковер. От двери надо было пройти примерно тридцать пять футов, почти до колен утопая в этом ковре, чтобы приблизиться к огромному столу из красного дерева, за которым сидел Директор; его бульдожье лицо с вызывающим выражением всегда было воинственно выдвинуто вперед.

На столе стояли две бронзовые лампы в виде пистолетов и маленькая пальма в горшке. Кроме того, на столе красовались два маленьких американских флага на стойках с золотыми орлами наверху. В середине столешницы лежала маленькая копия печати ФБР. За Директором стояли два больших американских флага с золотыми орлами наверху и огромная копия печати между ними.

Дойл воинским шагом промаршировал к столу Директора. Тот наблюдал за ним все это время, не меняя выражения серых ледяных глаз. Когда Дойл приблизился к центру стола, Директор встал и порывистым движением протянул ему через стол руку. Он напомнил Дойлу маленького механического человечка, которого однажды видел на Стальном пирсе в Атлантик-сити.

Реган взял предложенную руку в свои огромные пальцы и весьма удивился, что она маленькая, мягкая и, если не мокрая, то, по крайней мере, влажная. Это открытие настолько поразило его, что он задумался, вытирает ли Директор свою руку перед тем, как в кабинет входит новый кандидат.

Директор хриплым, как бы придушенным голосом произнес:

– Добро пожаловать в бюро, и вам мои поздравления.

– Благодарю вас, сэр, – ответил Реган.

Аудиенция на этом закончилась.

Дойл повернулся на каблуках и прошел весь обратный путь по длинному ковру. Закрывая за собой дверь, он повернулся и взглянул на Директора, ожидая, что тот кивнет ему на прощание, но Гувер сидел в глубине своего громадного вращающегося кресла, сплетя руки на груди и уставившись на дверь в ожидании следующего кандидата.

После окончания курсов каждому агенту выдавался список предпочтительных мест работы. В нем надо было отметить на выбор три места, которые выпускник предпочел бы занять. Реган подчеркнул Нью-Йорк, Вашингтон, округ Колумбия и Атланту.

Естественно, его назначили на работу в Атланту.

В Вилледже, в скромном ресторанчике, состоялось семейное собрание, на которое Пата не пригласили. Присутствовала вся семья Марсери: Дон Антонио, Сэм, отец Раймундо и Артур.

Фактически это было ежемесячное заседание семейного совета, на котором четверо братьев обсуждали за трехдюймовыми бифштексами дела многочисленных родственников и другие семейные вопросы.

К братьям официанты в красной форме относились как к благородным посетителям.

В маленьком ресторанчике, расположенном в подвальном этаже и отмеченном только скромной бронзовой дощечкой "Джуллиус Ломброзо – бифштексы и отбивные", официанты, одетые в красные костюмы, относились к братьям Марсери как к почетным гостям. Им предложили столик в дальнем углу, а от соседних с ним столов куда-то мгновенно исчезли все стулья.

Первыми прибыли Артур Марсери и отец Раймундо. Они сидели, тихо разговаривая и понемногу отпивая скотч из поданных бокалов, и ожидали прибытия остальных.

– Как идут дела в департаменте, Артуро? – поинтересовался отец Рэй.

Артур вытянул правую руку со скошенными пальцами, помахал ею взад-вперед – фамильный жест, выражающий двусмысленность:

– И так, и этак. Ты знаешь, не плохо и не хорошо. А как у тебя?

– Дела в порядке, но приход нуждается в массе денежных средств. В этом году на празднике мы не смогли собрать столько же, сколько собирали обычно в прошлые годы. Мы должны получать большую часть прибыли от игровых мероприятий. Мы просто не сможем существовать на то, что нам выдают теперь. Нам нужны или субсидии, или большой бизнес.

– Поговорим об этом с Антонио. Возможно, ему удастся все уладить. А как дела у малыша Пата? Есть проблемы?

– Ну, я считаю, что он хороший парень, действительно хороший. Но знаешь, больше не ходит к причастию и не посещает мессу, болтается с этими бродягами в Вилледже. Иногда заходит в клуб проведать дружков на Малбери-стрит, но, думаю, он становится настоящим битником. Проводит массу времени со своим партнером по патрульной машине и с этим ирландцем, Дойлом. Мне кажется, он постепенно отходит от своей нации, а теперь поговаривает о том, что хотел бы иметь собственное жилье в Вилледже. Я понимаю, что у молодого человека должны быть девушки, он должен вести сексуальную жизнь. Но теперь Пат почти помолвлен с Констанцей, и, мне кажется, ему следует быть более скрытным.

Артур рассмеялся:

– Послушай, чтобы быть в хорошей форме, иногда нужно тренироваться, правильно? Конечно, может быть, это и грех. Он не хочет говорить с тобой на эту тему, Ты – член семьи. Может, он ходит к причастию куда-то, в другое место. Я слышал, что он бывает у Помпейской Богоматери на Кармайн-стрит.