Робин Мур - Человек семьи

– Конечно, – сказал Пат спокойным деловым тоном, но в душе у него все кипело от радости и волнения.

Лимузин Мэсси подхватил его около девяти часов утра в субботу. В машине уже сидели Сэм и Артур Марсери. Конни была довольна, что ее семья так хорошо относится к Пату, но не пришла в восторг от этой идеи с охотничьей вылазкой.

– Все эти ружья, – раздраженно сказала она. – Можно нечаянно поранить кого-нибудь.

– Мы будем осторожны, – успокоил ее Пат. – Кроме того, сама знаешь, что происходит во время таких поездок. Гораздо больше сидения на месте, выпивки и болтовни, чем настоящей охоты.

– Ладно, все равно завтра я буду занята на благотворительном базаре в приходе Святого Адриана.

Большой лимузин поднялся на окружную дорогу Готорна, затем направился выше по Таконик, устремляясь на север, через округа Вестчестер и Датчесс, проезжая мимо круглых коричневых холмов с пятнами снега.

После почти трех часов езды они добрались до заставы в Филлнмонте с надписью, объявляющей о конце Таконика, и повернули на запад, в направлении границы Массачусетса.

Пат с интересом разглядывал пустынные, неразработанные пространства сельской местности с изредка встречающимися белыми столбами изгородей, разделяющих участки выпаса стад, на которых точками рассеялись коровы мясных пород Блэк Ангус и Херефорд.

– Мне нравится здесь наверху, – заметил он.

– Да, это – хорошее место, и оно удалено от главных магистралей, – сказал Сэм.

– Мы едем на ферму Дона Антонио?

– Точно, – ответил Сэм.

– У него здесь много земли?

– Все те коровы, за которыми ты наблюдал по дороге, принадлежат ему.

Теперь они свернули с гладкой дороги на гравий проселка, огороженного каменными заборами, которые подвели их машину к железным воротам. По краям ворот стояли две каменные арочные башенки в готическом стиле. Они фактически являлись будками для охранников.

Коротышка в куртке из плотной ткани с поясом и в шляпе, нелепо сидящей поверх черных теплых наушников, подошел к воротам с дробовиком в руках. Опознав машину, он просигналил второму сторожу внутри будки, и ворота с лязгом отворились. Пат с любопытством оглядел каменные коморки, в которых в любую непогоду укрывались охранники.

– Они похожи на две каменные гробницы, – заметил он.

Артур громко расхохотался. Сэм взглянул на него с нескрываемым отвращением.

– Многие, приезжавшие сюда, говорили точно то же самое, – оправдывался Артур, пытаясь подавить приступы смеха.

Дорога длиной примерно в пятьсот ярдов шла вокруг яблоневого сада и кедровой рощи. Затем они неожиданно оказались на огороженной железной оградой квадратной площадке. Посередине нее на пьедесталах из цветного камня размещалась группа бюстов, выполненных в жутковато реалистической манере. Большинство их изображали детей, а в середине по-королевски гордо возвышалась конная статуя. Она хорошо бы смотрелась в лондонском Гайд-парке, не будь вся раскрашена варварски сверкающими разноцветными красками. Камзол всадника – блестяще-коричневый; жилетка – светло-коричневая, будто полированная; шляпа – федора с пером – коричневая с бежевым; лошадь, поднявшая переднее копыто, будто намереваясь спрыгнуть вниз и присоединиться к остальным смертным, – белая. На мраморной доске памятника была выгравирована только одна фамилия: "Марсери". Буквы надписи были заполнены ярко-красной краской с желтой окантовкой. Каждая из меньших статуй тоже была раскрашена, но в более спокойные цвета: лица были телесного цвета, а волосы – естественных оттенков. Дети были одеты в яркие рубашки и куртки.

– Святая Матерь Божья! – воскликнул Пат, выворачивая шею, пока они проезжали мимо, не в силах оторваться от столь фантастического зрелища.

Сэм казался смущенным:

– Знаешь, никто, кроме членов семьи и близких друзей, не видел этого. Впрочем, Энтони заслужил, чтобы позволить себе такую слабость.

Дорога повернула снова. Внезапно перед ними оказался трехэтажный каменный дом с красновато-коричневой черепицей на крыше. На каждом углу возвышалась каменная башня, увенчанная черным рыльцем водосточной трубы. Трубы на каждой стороне дома и башни образовывали наверху купол наподобие птичьей клетки.

Перед домом была разбита круглая цветочная клумба, теперь по-зимнему погруженная в сон. Кусты были заботливо укрыты джутовыми мешками. За клумбой были запаркованы не менее восьми лимузинов.

Как только они подъехали, из дома выскочил маленький, темнокожий человек с крысиным лицом.

– Я позабочусь о парковке машины, мистер Марсери, – сказал он, но Томми, шофер, отрезал:

– Я запаркую ее сам.

– Хорошо, Томми, – согласился Сэм. – Затем спустись в подвальный этаж, распиши пульку с другими парнями.

Небольшая толпа уже собралась в прохладной с каменными стенами комнате справа от входа. Комнату украшали доспехи и футляры с охотничьими ружьями, но мебель выглядела домашней и удобной. Она состояла из огромных мягких кресел и диванов в ситцевых цветастых чехлах. Пат узнал в толпе несколько знакомых лиц: Дженовезе, Лючезе, Бойярдо, Ломбардоцци, Джерри Катена, Томми Райана Эболи – парня, которого он встречал в "Копа", Майкла Миранду и, конечно, Франческо Саверия, известного многим под именем Фрэнка Костелло. Его удивило присутствие среди них своего старого приятеля Ала Сантини из Общества американских католиков на Малбери.

Гости беседовали, в основном, о спорте и шоу-бизнесе. Иногда упоминали друзей, называя их не настоящими именами, а известными всем псевдонимами, например "Идиоты из Буффало" или "Денди Фима".

Сантини приветствовал Пата с особенной теплотой, но не сказал ни слова о своей работе в "Ройял". Просто схватил Пата за плечо и сильно сжал его.

– Ты превосходно работаешь, малыш, – похвалил он.

Они успели выпить только по бокалу скотча, когда отворились дубовые двери в конце комнаты и вышел Дон Антонио, одетый, как обычно, в черный костюм. Правда, отдавая дань вольной жизни в сельской местности, он позволил себе надеть желтую рубашку и тонкий шерстяной шарф вместо галстука.

– Джентльмены, – сказал он, – прошу к столу.

Все поставили свои бокалы и последовали за Антонио, словно военизированная группа, соблюдающая строгую дисциплину.

Столовая, увешанная геральдическими знаменами, напоминала трапезную в средневековом замке. Стол имел форму подковы, в центре которой стоял столик для церемоний. Перед каждой группой из трех-четырех гостей на столе располагались хромовый бокал с салфетками, солонка и перечница, весьма напоминавшие сервировку ресторана Дюка в Форт-Ли.

– Джентльмены, каждый из вас знает свое место за этим столом, – сказал Дон Антонио.